Леонид Кудрявцев - Центурион. Стойкий оловянный солдатик
— Не стоит тянуть время, — напомнила крыса. — Излишние колебания пожирают удачу.
Так и есть. Пора.
Я выскользнул из отверстия воздуховода, сделал несколько шагов по коридору и крикнул:
— Корабль, говорит Беск Маршевич, центурион инопланетного района, которого ты признал преступником. Сдаюсь добровольно и прошу меня не уничтожать, ибо я могу спасти многих твоих пассажиров от огромной опасности.
Теперь следовало подождать. Если программа киллера подавила волю корабля полностью, придется спасаться бегством.
Слева от меня в стене бесшумно открылась ниша, и из нее выполз напоминающий шейкер агрегат на тонких паучьих лапах. Он навел на меня пару расположенных в верхней части корпуса лазерных глаз.
Ну же…
— О какой опасности для меня и моих пассажиров ты говоришь?
А вот это уже голос корабля.
Приободрившись, я сообщил:
— В твоей комнате для гостей заложена бомба. Найти ее и разрядить могу лишь я лично.
Уловка была примитивной, но, если корабль мне ответил, значит, большая часть его разума свободна. Сейчас она должна встать на мою сторону.
— Почему я должен тебе верить? Вдруг ты намерен ее взорвать?
— Если я самоубийца, то не проще ли мне дать убить себя здесь? По крайней мере не нужно никуда идти. Раз, два и — готово.
— А если все-таки выяснится, что ты обманываешь?
— Меня нетрудно изолировать. Разве это не очевидно?
Корабль молчал. Он явно задумался.
Вот еще бы знать, хороший это признак или плохой, подумал я. И не угадаешь, в какую сторону его повернет. Ждать, надо ждать.
— Иди в комнату для гостей, — сказал корабль. — Но учти…
— Да-да, — пробормотал я, — если соврал, ты мне покажешь кузькину мать.
«Шейкер» уполз в свою нору. Очевидно, я теперь мог беспрепятственно передвигаться по коридору. Это обнадеживало, но радоваться еще было рановато.
Я двинулся в путь и минут через десять уже оказался в комнате, в которой три дня назад пил кофе.
Барахла было много, очень много.
Надарили на мою голову, подумал я. Правда, если убийца все-таки один из многомеров, то его эстетическое понимание мира не должно сильно отличаться от обычного, человеческого. Это уменьшает количество вариантов. С чего начать?
Я огляделся.
Вот для чего служит эта цвета рубина коробочка с неживым, пустым экранчиком? А та, круглая, смахивающая на арбуз фиговина? А эта продолговатая, ультрамариновая плоская штуковина на колесиках? И еще, и еще…
— Показывай, где лежит бомба, — приказал корабль.
Следовало начинать.
Знать бы, сколько у меня попыток для задуманного, пока терпение корабля не иссякнет. Я мысленно перебрал все придуманные отговорки. Получалось, попыток на десять их хватит. На первую надеяться было смехотворно, на вторую или третью — несерьезно. Вот где-нибудь десятая представлялась уже реальным вариантом. А если не повезет и с ней? Ну, еще десять я нагребу, комбинируя предыдущие. Потом… О том, как я буду выкручиваться дальше, думать не хотелось.
— Ну? — В голосе корабля явно слышались угрожающие нотки.
Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Поехали…
— Вот это. — Я показал пальцем на притулившегося в углу комнаты зверька, смахивающего на медведя.
Размерами с восьмилетнего ребенка, он был сделан из похожего на плюш материала. Правда, лап у него оказалось целых восемь.
— Что именно? — спросил корабль.
Я подошел поближе к восьмилапому медвежонку и указал на него пальцем:
— Зверек в углу, весь мохнатый.
— Нет там никакого зверька, — не очень уверенно сказал корабль.
Бинго! Удача!
Еще не веря в то, что мне удалось вытащить счастливый билет с первой попытки, я спросил:
— Точно?
— Ты надо мной издеваешься, центурион?
Сунув руку в карман, я нащупал в нем небольшой кубик, за который пришлось заплатить дополнительным походом в магазин. Крысы утверждали, что с его помощью можно отключить любой прибор. Достаточно положить на него эту штуку и сильно нажать на одну из граней. Кажется, сейчас настало время проверить, какие на самом деле мастера хвостатые попутчики.
10
— Рассказывай, — приказал корабль.
Я поставил пустую кофейную чашечку на стол и сообщил:
— На самом деле я рассуждал достаточно просто.
Преступник — профи. Он мыслит рационально. Каждый раз подключаться к твоему телу — лишний расход сил и времени, больше шансов засыпаться. Значит, подключение было одно. К твоему телу подсоединили некое устройство, передатчик, с помощью которого преступник дистанционно тобою управлял. Почему же ты его не заметил во время проверки? Устройство ввело в твой разум программу, благодаря которой ты его увидеть не мог в принципе. Даже находясь в этой комнате, оно оставалось для тебя невидимым, но только — для тебя. Понимаешь?
— Ты его видел.
— Конечно. Только преступник его поместил внутрь мягкой игрушки, и никаких подозрений эта штука не вызывала.
— Я понял. Думаю, скрываясь от меня, ты не сидел без дела?
— Даже устроил слежку за передвижениями многомеров. Ясное дело, от тебя эти сведения я получить не мог.
— Как сумел это организовать?
— Нашел себе платных помощников, — ответил я. — Они славно поработали.
— Это кто?
Я улыбнулся.
— Не имеет значения. Много будешь знать, плохо будешь спать.
— Вот как? — сказал корабль. — Впрочем, мне кажется, я догадываюсь. Иногда и дармоеды помогают?
— Верно, — подтвердил я. — Если найдешь к ним подход.
— А дальше что было? Ну, убедился ты с помощью неведомых помощников, что на свободных участках подключения нет. И что?
— Осталось только одно место, в котором оно могло быть.
— Комната гостей?
— Да. Причем в ней, как я помнил, навалено много подарков. Оставалось только вычислить, какой из них является шпионским модулем. Систему разработать было нетрудно. Отсиживаясь в… В общем, отсиживаясь, я придумал представление, целью которого было выяснить, какую из вещей в комнате ты не видишь. Дальнейшее тебе известно.
— Результат получился блестящим, — сообщил корабль. — Теперь я чувствую себя поистине свободным. Моя благодарность будет простираться очень далеко. Кто убийца? Его надо немедленно схватить.
Я пожал плечами:
— Совершенно не представляю. Вероятно, информация о том, кто принес эту игрушку, из твоей памяти исчезла.
— Да. Восстановить ее не удалось.
— Хорошо работает, — не без восхищения сказал я. — Профи, одним словом.
— Что будем делать? Мы обязаны защитить моего пассажира.
