Саймон Грин - Плач соловья
— У нее нет агента, — сказал Шаброн. — Россиньоль представляет непосредственно фонд Кавендишей. Мое беспокойство нетрудно понять.
Я задумчиво посмотрел на него. Мсье Шаброн что-то недоговаривал. Я такое всегда чувствую.
— Что заставило вашу дочь искать счастья в Лондоне, да еще на Темной Стороне? — спросил я. — В Париже свой музыкальный мир, не так ли?
— Разумеется. Но если хочешь быть звездой, надо отправляться в Лондон. Это всем известно. — Шаброн вздохнул. — Мы с ее матерью никогда не принимали ее увлечения всерьез. Мы думали о более респектабельной профессии с перспективами роста и пенсионным планом. Но ее ничего не интересовало, кроме пения. Возможно, мы слишком сильно на нее давили. В моем банке я организовал ей собеседование. Скромная должность, но с хорошими перспективами. А она убежала в Лондон. Когда я послал людей разыскать ее, она спряталась на Темной Стороне. И здесь она попала в беду, я знаю. О здешних местах такое рассказывают… Мистер Тейлор, я хочу, чтобы вы нашли мою дочь и убедились, что она счастлива, что с ней все хорошо, что никто не ущемляет ее права и не обманывает ее. Я не прошу вас доставить ее обратно. Просто убедитесь, что все в порядке. Скажите ей, что ее друзья и семья беспокоятся о ней. Скажите… скажите, что, если ей не хочется, она не обязана с нами общаться, но мы были бы благодарны, если бы иногда получали от нее весточки. Она мой единственный ребенок, мистер Тейлор. Мне нужно быть уверенным, что она благополучна и в безопасности, понимаете?
— Конечно, — сказал я. — Но решительно не понимаю, почему вы выбрали меня. Подобное дело может взять кто угодно. Могу направить вас к одному человеку, его зовут Уокер. Он представляет власти…
— Нет! — резко возразил Шаброн. — Я хочу, чтобы за это взялись вы.
— Видите ли, я обычно такими делами не занимаюсь.
— Но ведь люди умирают, мистер Тейлор! Умирают из-за моей дочери!
Он помолчал, успокаиваясь, затем продолжил:
— Насколько можно судить со стороны, сегодня моя Россиньоль поет лишь печальные песни. И действие этих песен таково, что порой ее слушатели возвращаются домой и совершают самоубийство. Уже погибло столько народу, что даже ее менеджмент бессилен остановить слухи. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью здесь, на Темной Стороне. Я хочу знать, как это стало возможно.
— Ну хорошо, — сказал я. — Допустим, я такими делами все же занимаюсь. Но должен вас предупредить: мои услуги обходятся недешево.
Шаброн улыбнулся, вновь чувствуя себя как рыба в воде.
— Деньги для меня не проблема, мистер Тейлор!
Я улыбнулся в ответ.
— О таком клиенте можно только мечтать! Сегодня для меня удачный день!
Я обратился к Кэти:
— Возвращайся в офис и дай своим дивным компьютерам задание навести кое-какие справки. Я хочу все знать о Кавендишах, их фонде и текущем финансовом положении. Чем они владеют и кому должны. Выясни, чем занималась Россиньоль до того, как стала работать на Кавендишей. Где она пела, что собой представляли ее поклонники, все как обычно. Мистер Шаброн…
Я огляделся, но не увидел его. Исчез, как и появился. Успеть добраться до дверей он не мог.
— Черт бы его побрал! — воскликнула Кэти. — Как он это делает?
— Наш мистер Шаброн не так прост, как кажется. С другой стороны, для здешних мест это нормально. Будешь наводить справки, не забудь и о нем, Кэти.
Она коротко кивнула, послала мне воздушный поцелуй и исчезла. Я встал, подошел к стойке и отдал Алексу свою бутылку полынной. Больше я в ней не нуждался. Алекс спрятал ее под стойку и самодовольно улыбнулся:
— В свое время я имел дело с Россиньоль. Немного тощая, на мой вкус, но голос хорош. Несколько лет назад я нанял ее, чтобы устроить здесь кабаре. Ну, поднять класс заведения. Ничего не вышло, да и выйти не могло: этот бар безнадежен.
— Ты подслушивал, Алекс?
— Разумеется. Я слышу все. Это мой бар. Да, эта Россиньоль была красивая девочка с приятным, пусть и не очень хорошо поставленным голосом. И она не заламывала цену. В те дни она соглашалась петь где угодно почти даром, ради практики. Она просто не могла не петь. И это походило не на обычное исполнительское самолюбие, а скорее на призвание. Не скажу, чтобы в те дни она представляла собой нечто особенное, но я всегда знал, что она пойдет далеко. Талант ничего не стоит без упорства, которого ей не занимать.
— Какие песни она пела в те времена? — спросил я.
Алекс нахмурился:
— Насколько я помню, она пела свои собственные песни. Счастливые, жизнерадостные… Ну, ты знаешь: слушать приятно и забывается легко. Никаких самоубийств тогда не было. Хотя, конечно, мои клиенты народ грубый.
— То есть она ничем не напоминала роковую диву, которую описал ее отец?
— Ничем. Но ведь на то и Темная Сторона — меняются все, и редко когда к лучшему.
Алекс замолчал и, чтобы не смотреть мне в глаза, принялся протирать и без того чистую стойку.
— Говорят, тебя Уокер ищет. И он не похож на счастливого кролика.
— Никогда не был похож, — ответил я небрежно. — Но если он будет искать меня здесь, ты ничего не видел, да?
— Вечно одно и то же, — сказал Алекс. — Давай убирайся отсюда, ты вредишь атмосфере заведения.
За дверями «Странных парней» стояла ночь. Одна за другой вновь загорались, подобно дорожным указателям ада, неоновые вывески. Я решил, что это хорошее предзнаменование, и ускорил шаг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
АНТРАКТ В АПТАУНЕ
Если вас интересует ночная жизнь Темной Стороны, как она есть, вам надо в Аптаун. Там вас ждут самые стильные заведения и самые острые удовольствия, которые можно получить, если продать душу. Товар на любой вкус, удовлетворение гарантируется или душа возвращается. Здесь играют честно, и это тоже одна из приманок. От «Странных парней» до Аптауна не близко, так что я набрался храбрости, встал на краю проезжей части и подозвал паланкин.
Паланкин принадлежал знакомой фирме, иначе я бы не стал в него садиться. По мокрым от дождя улицам Темной Стороны бежит нескончаемый поток экипажей, опасный для тела и духа. Я удобно расположился на мягком сиденье, обитом красной кожей, и паланкин уверенно влился в транспортный поток. Толстые деревянные стенки кабины как и узкие оконца из пуленепробиваемого стекла, вселяли уверенность. На самом деле кабина защищала не только от пуль. Носильщиков ни спереди, ни сзади видно не было. Эта фирма принадлежала семейке дружелюбных полтергейстов. Полтергейсты передвигаются гораздо быстрее людей, а главное, не пытаются развлекать пассажира разговорами. Специфические возможности их также неоценимы, когда речь заходит о защите паланкина и клиента от других участников дорожного движения. Водоворот улиц Темной Стороны втягивает самые различные экипажи из прошлого, настоящего и будущего, и многие из них плотоядны. В баки некоторых таксомоторов заливают неосвященное церковное вино, есть спортивные автомобили, бегающие на слезах демонов и моче ангелов, а есть вечно голодные создания, которые лишь выглядят автомобилями.
