Александр Лонс - Цепея неморалис
— Охренел?
— Ладно, проехали. Хотел посмотреть твою реакцию. К этой своей детективной даме не думаешь обращаться?
— Да я же… нет, она… погоди, а откуда ты вообще про нее знаешь?
— Чего мямлишь? За дурачка-то меня не держи. Так что ты про нее начал говорить? Колись давай.
— Она работала на государство, — нехотя сказал я.
— Точно?
— Куда уж точнее. Однажды доставляла она меня в контору по одному поводу, и чувствовала себя там как дома.
— Да, дела, — Евгений задумчиво почесал затылок, посмотрел куда-то в пространство, а потом добавил: — А нашего общего знакомого, похоже, не просто пришили, а вычислили и профессионально ликвидировали. Вопрос — кто?
— А ты что на это думаешь?
— Я? — встрепенулся Евгений. — Ничего я не думаю. Не моего ума это дело. И не твоего, кстати.
Очень метко сформулировано, на что у меня всегда уходили пространные описания и объяснения. Болтовня с приятелями раньше занимала очень маленький процент времени, единственное, за что ее ценю, эту болтовню, — как раз за такие вот редкие возможности узнать, что кто-то думает так же, как и я. Но что-то изменилось, и я не понимал — радуют меня такие перемены, или нет.
— Слушай, — наконец сказал я, — оказывается, скоро мой день рождения. Через пару дней.
— И у тебя тоже?
— Что значит — тоже? — не понял я. — Ты это о чем?
— Я думал, у тебя в другой день… склероз, что ли?
— Просто обычно на моих аккаунтах в соцсетях и почтах вместо личных данных всякая ерунда указана. Короче, я тебя приглашаю.
— Кто еще придет? — насторожился Евгений. Как я понимал, он до сих пор находился на нелегальном положении.
— Пара-тройка друзей, ты их не знаешь. Нет, вру, кое-кого знаешь. Жди сюрприза.
— Хоть приятного? — как-то подозрительно спросил Женька. — Никого не зарежут?
— Это уж как получится! — засмеялся я. — Но ты оценишь, обещаю!
Потом мы поговорили еще о чем-то, но обоим вдруг стало ясно, ничего путного мы сейчас не придумаем, а единственное, что остается — это пассивно наблюдать последующие события, и по мере возможностей не лезть в их дальнейшее развитие.
Но я вовсе не собирался ждать у моря погоды. Добравшись до дома, я обзвонил нескольких человек и рассказал про свой день рождения примерно то же, что и Евгению. Некоторые пытались отговориться, ссылаясь на позднее предупреждение, крайнюю занятость или дальнюю дорогу. Пришлось кое-кому оплатить проезд.
Остался еще звонок, самый главный. Обычно этому человеку я не звонил, обходился письмами и эсэмэсками.
— Алло? — отозвался Алексей.
Я представился.
— О, здравствуйте! — Алексей по-моему действительно обрадовался. — Не сразу узнал вас по телефону.
— Значит, богатый буду, — банально пошутил я. — Знаете, а скоро день моего рождения, и я приглашаю вас вместе с вашей невестой. Праздновать буду у себя дома. Извините, что так вышло, но раньше предупредить не мог. Я потом объясню почему, это не телефонный разговор. Но вы же сами хотели, чтобы я пригласил вас в гости.
— Когда? — деловито спросил Алексей.
— Пятнадцатого этого месяца. К четырем я вас жду.
— Погодите… это что же получается… послезавтра?
— Ну, да, выходит что так, — подтвердил я.
— Да, но… хорошо, придется кое-что изменить, но мы приедем.
— Это точно? — недоверчивым тоном спросил я.
— Я никогда не нарушаю своего слова. В моем положении приходится быть пунктуальным и аккуратным во всем, — сухо пояснил Алексей. Судя по интонации, он все-таки обиделся, что я не предупредил его заранее.
— Извините, что так получилось, но вы оцените. Скучно не будет, обещаю.
30. Последняя глава
Передо мной лежал список пронумерованных имен. Имена самые разные. Иногда это интернетовский ник, иногда — фамилия-имя-отчество, иногда имя вместе с ником. Выстроены они, для пущей беспристрастности, в алфавитном порядке. Просто мне так удобно. Список образовался после соответствующей работы, вначале он вообще был страшен своей необъятностью. Теперь он сократился до нескольких пунктов, но все равно многовато.
Пора было готовиться.
Еще прошлым летом я купил несколько складных дачных стульев и с тех пор хранил их на балконе. Использовались они редко — если и когда принимал гостей. А, учитывая мою социофобию, образ жизни и склонность к практической мизантропии, случалось такое всего пару раз. Сегодня будет третий. Вернее, надеюсь, что будет.
Скоро соберутся гости.
Почти все они являлись подозреваемыми в убийстве, подозреваемыми лично мною, и подозрения эти не имели силы ни юридической, ни вообще какой бы то ни было. Читателю проще, — ведь, читая представленный мною текст, он, читатель, давно уже сообразил, кто убийца, но тогда, в описываемый мною период, все выглядело несколько в ином ракурсе. Казалось необходимым и крайне важным доказательно выяснить, кто именно из них совершил преступление. Я почему-то надеялся, что никто. Не хотелось мне, чтобы кто-то из этих людей оказался преступником, тем более, что в сходную ситуацию попадать как-то уже доводилось. Однако формальная логика фактов шла вразрез с личными пожеланиями. Почти с каждым из этих фигурантов меня связывало нечто дружеское. В разной степени, но связывало обязательно. И практически за каждым из них водились какие-то темные и не вполне законные дела. Зачастую делишки меленькие, гаденькие, грязноватые, часто неприличные, из тех, что без стыда не рассказывают даже самому себе.
После того, как я встретился и поговорил со всеми, а с некоторыми не по одному разу, ситуация почти прояснилась. Я догадался кто. Конечно, как добропорядочному и лояльному гражданину надо было бы отнести список в полицию и объяснить, что да как. Но я сразу тогда решил, что никуда не пойду, а буду заниматься этим делом самостоятельно, грубо нарушая отечественное законодательство. Закон запрещает частному лицу вести расследование убийства и правильно делает, а то, если всякий дилетант будет соваться в следствие, наступит хаос, неразбериха, вещественные доказательства испортятся, юридически исчезнут, потеряют значение для суда и виновный уйдет от ответственности.
Я вышел в лоджию, перенес в комнату стулья, разложил их и расставил около круглого столика перетащенного с кухни ради такого случая.
Теперь список уже не очень-то и нужен, я почти не сомневался, кто виноват. Почти, но не совсем. Вернее так: сомнения оставались, но очень небольшие. Сделав несколько деловых звонков, и договорившись с теми, кто был необходим для последующей беседы, я внутренне собрался, чтобы начать самый важный разговор. Вернее — телефонный звонок. Преодолев психологический барьер, я нашел среди многочисленных контактов нужное имя и, еще раз подумав, позвонил.
