Ольга Смирнова - Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.
— Мы сегодня закончим? — вклинился Яр. — Мне еще отчет сдавать, между прочим.
— Конечно, конечно, — закивал шеф.
…Выбор пал на сына одного из членов Касты — двухлетнего Степана. Ничего особенно страшного с ним не делали — учитывая значимость результата. Кровь пить заставляли, кормили до отвала — внутренностями животных, на алтарь сажали, свечами обставляли, да плясали вокруг него ритуальные танцы. Еще по мелочи: в болото пару раз макнули, да тиной обмазали. А потом началась эта кутерьма.
— Кто меня по голове ударил? — свирепо спросила Сима. — И за что?
— Ммм… — У шефа хватило совести выглядеть виноватым. — Таратайкин это был. Его послали за свечой, а тут ты. Он и шваркнул, чем пришлось. Не подумал.
Сима пожалела, что не знала об этом неделей ранее. Если бы знала, господин Таратайкин тремя ударами по голове не отделался бы.
— Как вообще у Михалыча в «замке» оказалась свеча?
— Учитель… то есть Котофеев там ритуал воскрешения проводил.
— И там тоже? — изумилась Сима. — А на кладбище тогда что было? И у алтаря?
— У него не вышло с алтарем. Не воскрес Михалыч. Тогда решено было попробовать в том месте, где он жил.
— И тоже не вышло, — констатировала Сима. — А кладбище на закуску оставили?
— Родная, давай я. Так короче выйдет. — Яру не терпелось закончить этот спектакль. — Потому что дальше вообще бред. Они притащили труп на кладбище, там провели ритуал, воскресили по ходу парочку трупов. Как — будем исследовать, но я склоняюсь к мысли, что Котофеев умудрился угодить в магический поток. Подфартило ему. Только он не того оживил — что не удивительно с его способностями к языкам. И вообще с его способностями. Будь у него силенок побольше, он бы нам демона запросто вызвал. Вот смеху-то было бы… Ну ничего, у него еще будет время древний язык освоить в совершенстве. Теперь все отмеренные ему дни на земле к его услугам. Так, о чём я?.. Когда мертвый не ожил, они его разделали — неподалеку, в лесочке.
— Как мило, — хладнокровно резюмировала Сима и с новыми силами принялась за шефа: — Почему вы в участке по ночам прятались?
— Родная, это к делу не относится, — заметил Яр. — Мне пора.
— Потерпишь, — вдруг весьма заносчиво произнесла Сима — что ей Яровы претензии после приема Анна Иоановны! — и чуть улыбнувшись, добавила: — Пожалуйста.
И надо же — маг не рассердился. Наоборот, глаза его блеснули — выжидающе, напряженно.
— Это мне больше нравится, — сказал он вкрадчиво. — За это я готов еще подождать.
Сима царственно кивнула, хотя совершенно не поняла, что он имел в виду. Но время покажет. Нет, не так. Замужество покажет. Шеф благоразумно дождался, когда милые натешатся и придут к соглашению и ответил:
— Мне казалось, здесь безопаснее. Я на кабинет заклинание повесил… то есть думал, что повесил. Защитить проще отдельно взятую комнату, нежели целый дом. Но… силы нет? Совсем, ни капельки? У нас не было и шанса? — уточнил он разочарованным тоном. — Это все было зря?
— Ну почему же зря, — весело откликнулся Яр, забирая книги. — В магов поиграли — чем не радость? Другое дело, что маги без магии — как мужик без… хммм… того самого. Вроде выглядит так же, а по сути — калека.
Шеф машинально потянулся к кулону на груди, но его не оказалось. Забрали в качестве улики. Г.В. горестно вздохнул.
— Что теперь?
— Ждите, — безразлично ответил Яр. — С вами свяжутся. Пошли. Кстати, вашу секретаршу я с собой забираю. Не возражаете?
Шеф возражал, но кто его слушал?
— Подождите! — воскликнула Сима, застыв на пороге, чем вызвала тяжкий вздох у Яра.
— Что еще?
— Один вопрос. Нет, два. Первый. Кто службу моечную-перемоечную вызывал? Вы? И как вы так быстро оклемались после ранений? Маги помогли?
Шеф почему-то взглянул на Яра, который в свою очередь равнодушно уставился в потолок. Его перестала интересовать эта клоунада — с разоблачениями и немагической магией — ещё тогда, когда он понял, что все это — один большой обман. Точнее, самообман.
— Уборку кабинета Голубев заказал, а что?
— Мне просто любопытно было. Зачем ему это?
— Следы уничтожить, — ответил Яр нетерпеливо, и шеф послушно закрыл открывшийся было рот. — Зачем же еще? И усложнить работу столичным магам. — Последняя фраза была сказана непередаваемым тоном.
— Ну-ну, — хмыкнула Сима. — Чего ж магией своей не воспользовался?
— Боялся, что заметят, — это шеф. — Он хотел, но потом передумал. Кто их, столичных, разберёт. Может, они магию нашу… то есть, это теперь мы знаем, что…
— Проехали, — оборвал его Яр. — Что со вторым вопросом?
Шеф захлопал глазами — успел забыть, о чем шла речь, и Сима любезно повторила.
— Я… сначала попробовал сам, но не вышло, и я решил, что сил не хватает. А потом… проверяющий наш помог.
— Кто? — изумилась Сима. — Славий? Славий вас поставил на ноги? И мне ничего не сказал? Ни полсловечка?
— А с чего это он должен тебе, Груздева, докладывать? — прищурился Г.В., вновь становясь привычным шефом. — Ты ему сестра родная или подруга жизни?
Пока Сима осознавала, что в глазах местных Славий и впрямь ничего ей не должен, Яр невестушку не слишком ласково подтолкнул в спину и скомандовал:
— Груздева, на выход, — чем заслужил благодарный сверх меры взгляд Г.В.
— Но как так вышло? — продолжала удивляться Сима, когда они гуськом вышли в приемную. — Как Г.В'эшечка до этого дотумкал?
— А это не он. Это жена его, Ирина, кажется. Пришла к Славию, чуть ли не в ноги бросилась.
— Но как она узнала, где он… ах, ну да, ну да.
— Именно, родная. Это же Грибной. А Славий тайны из своего приезда не делал, наоборот, практически рекламную компанию среди заинтересованных лиц провел.
— Ты знал об этом? — спросила Сима, развернувшись и в упор уставившись на будущего мужа.
— Знал, — кивнул Яр. — А что?
— Нет, уже ничего, — безнадежно махнула рукой магиня. — Уже ничего. Махинаторы. — И спросила, отступая на шаг — уж больно глаза Яра заблестели: — А мы вообще куда?
— На свидание, — многообещающее начало было напрочь смято последующей фразой: — я голодный как волк.
* * *— Почему ты решил на мне жениться? — в лоб спросила Сима. Три бокала вина сделали свое дело, и она ощутила прилив отваги, совершенно безосновательный, но достаточный, чтобы заговорить о том, что не давало покоя уже которой день.
Яр, кажется, удивился. И удивление его не было наигранным, не было легким, жизнерадостным.
— А что непонятного?
— Как это — что непонятного? Да все непонятно. Ты столько лет не обращал на меня внимания. Ни намека, ни жеста лишнего… я уже надеяться перестала…
