Ольга Смирнова - Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.
Первые жертвы были принесены Люциферу. Котофеев копил силы для ритуала возрождения. Но опыт оказался неудачен. Даже близость кладбища, на которую надеялся Котофеев, не помогла. Михалыч не ожил. Зато ожили несколько других персонажей — как ни странно.
— Кто их обратно возвращать будет, кстати? — спросила Сима грозно. — Кто за вами хвосты подчищать будет? Я этого Бойко на вас натравлю, так и знайте. В следующий раз подумаете, прежде чем во всемогущество играть.
Шеф страдальчески поморщился, видимо, детство голозадое вспомнил и продолжил:
— Котофеев выдвинул теорию — вселить душу бога в человеческое тело. Тем самым человек обретет неслыханное могущество. Учитель…
Яр невежливо перебил:
— Некоторое время твой Котофеев подумывал сам стать этим человеком, но банально испугался, что что-нибудь пойдет не так. Да еще там подготовка тела для подселения души очень неприятная, если не сказать, мерзкая. А может, ему нравилось мнить себя хозяином бога. Или он слишком любил себя, чтобы позволить кому-то, даже богу, занять своё тело. Так или иначе, от этой идеи он отказался. Было решено найти другое вместилище. А чтобы человек был послушен воле Касты «Темных», понадобился несмышленый ребенок, которого можно воспитать в нужном духе.
— Комнатный бог? Что-то типа комнатной собачки? Место, апорт и все такое? А если в коридоре наделает, тапочкой по морде? Великолепно! — Сима невежливо хрюкнула — только люди способны выдумать подобный бред. Неужели им больше заняться нечем? Вселить в тело человека душу бога! Во-первых, даже маги достоверно не знают, есть ли у бога душа. Во-вторых, даже если и есть, какой бог отдаст свою душу для такого дела? Это что ему нужно пообещать? Тут Всеобщим Троном не отделаешься, тут масштаб другой будет. Это вселенную придется дарить. А где Вселенная и где Котофеев? В-третьих, человеческое тело просто не выдержит божественного присутствия — оно разлетится на атомы, и даже сам бог его обратно не соберет. В-четвертых, мифический Люцифер как возможный кандидат на передачу своей души человеческому ребенку — даже не смешно.
— Стоп, подожди, — до неё медленно начало доходить, — стоп, стоп, стоп. Ребенок? Для этого им Степан понадобился? Они очумели, что ли? Они вообще — ку-ку? — Негодованию её не было предела. — Да я… да если б я только знала, да… ну Котофеев, ну скотина, ну тварь безмозглая… и Таратайкин этот, мало я ему…
— Поверь, они уже все осознали, — сказал Яр, кладя Симе руку на плечо. — Не стоит переживать.
— Эти жертвы пьяных акушеров у вас?
— У нас. И искренне раскаиваются в содеянном. И будут раскаиваться еще очень долго.
— Хорошо, — с кровожадным удовлетворением сказала миролюбивая, в общем-то, Сима. — Долго — это хорошо. А очень долго — просто замечательно. А этот почему на свободе? — Без всякого пиетета она ткнула пальчиком в шефа. Он сделал вид, что не заметил.
— Этот сотрудничать взялся. Раскаялся по полной. Еще до нашего вмешательства. Да и никто больше на его место не претендует. Распадется участок.
— Ты откуда знаешь, что он раскаялся? — строго спросила Сима.
— Во-первых, заклинание правды. Во-вторых, его за это и порезали. За то, что остановить безумие попытался.
— Я… как убийства пошли… засомневался, — ожил Г.В. — Правильно ли. Нужно ли. В конце концов даже решил тебя, Груздева, к делу подключить, но ты отлеживалась дома с ушибленными мозгами! Тогда я втайне послал улики, этим бездельником Тройкиным найденные, в столицу, чтобы им следы замести не удалось. А потом ещё мальчишка этот… Ведь ребенок все-таки, невинная душа. Он поначалу так плакал, что у меня сердце разрывалось. И я не выдержал.
— А пьянчужки местные — значит, не настолько невинные, их можно убивать без зазрения совести? — вскипела Сима. — Это правильно и нужно?
— Я не выдержал… — повторил шеф, блуждая где-то в недавних воспоминаниях, — подошел к Учителю, высказал все, что думал. Ну и… он пришел, очень неожиданно. Напал без предупреждения. Наказать хотел, не убить. И мне пришлось согласиться участвовать. Но против воли!
— Потрясающе, — в сердцах высказалась Сима. — Но кто?.. Котофеев? Его вы называете Учителем?
— Котофеев, — подтвердил почему-то Яр.
Г.В. же уставился куда-то вдаль, ушел в мысли так глубоко, что вытащить его обратно обещало оказаться задачкой не их лёгких.
— Почему я ничего не слышала? — спросила Сима у шефа и, не дождавшись ответа, адресовала тот же вопрос Яру.
— Банальный кляп и веревки. И заклинание он кинул вроде. Я так и не разобрался, какое именно. У него в голове такая мешанина, что психиатр потонет.
— Он застал меня врасплох, — неожиданно прошелестел Г.В. — Я как ребенка увидел, так сразу понял, что ничем хорошим это не закончится. Заигрались мы. А он… не согласился. — У шефа словно пластинку заело, он даже не понимал, что повторяет одно и тоже.
— Но как он к вам попал? Я же была на месте.
— Как попал, как попал, — чуть раздраженно ответил Г.В. Взгляд его обрел осмысленность. — Через дверь и попал. А обратно — наверное, через окно. Я не видел.
Сима озадаченно вспоминала тот день, когда обнаружила полумертвого шефа. Может, она и впрямь куда выходила? В туалет? На секундочку? И поняла — может, и выходила; просто не запомнила, не придала значения. Это же рядовая, обыденная мелочь — возвращаешься на место, и из головы вон. Теперь понятно, почему следов заклинания она не обнаружила — слабое оно было, кляпом да путами приправленное. Магии было — кот наплакал. Нет, Кот наплакал, так вернее.
— Однако… — прошептала она. — И этот негодяй так правдоподобно изображал изумление, когда я вас обнаружила. У него хватило наглости явиться к вам, зная, что вы при смерти, с каким-то делом!
— Он не хотел доводить дело до убийства, — объяснил Яр. — По его словам. Думал просто предупредить. Внушение, так сказать, сделать. А чтобы кровью жертва не истекла, чтобы заметили вовремя — ведь к шефу мог никто и не зайти — пришлось самому наведаться, повторно.
— Вот ведь гад, — протянула Сима.
— Я могу продолжать? — прервал их диалог шеф, имея вид вконец измученный и разочарованный — может, в жизни, а может, в себе самом. — Я… чуть-чуть осталось. А то сейчас Ирина зайти должна. У нас… она… мы беременны, — признался он смущенно.
— Поздравляю, — бухнула опешившая Сима. — Вот так новости.
— Только никому не говорите, — попросил шеф — впервые на её памяти человеческим голосом, без криков, визга и скрежещущего недовольства.
— Это как скажете.
— Мы сегодня закончим? — вклинился Яр. — Мне еще отчет сдавать, между прочим.
