Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010
– У тебя, моя сердобольная и сентиментальная наяда, есть дельный и конкретный план?
– Конечно же, есть! Сейчас ты, известный силач, без дурацкой жалости и слюнявых сомнений сломаешь – поочерёдно – шейные позвонки этим кровавым уродам – и красным латышским стрелкам, и Яшке Урицкому. А, что тут такого? Воздух в душном и мутном 1918-ом году будет немного чище…. Ведь, сможешь? Не будешь строить из себя человеколюбивого и трепетного юношу? Молодец, я и не сомневалась в тебе ни на секунду. Иначе, мне пришлось бы самой расставить все точки над буквой «и». С помощью пистолета, ясный летний вечерок…. Кроме того, можно «словить» и дополнительный эффект, могущий принести значимую пользу всему русскому народу и человечеству в целом.
– Какой ещё дополнительный эффект? – заинтересовался Гарик. – Излагай, мечтательная амазонка! Я весь во внимании…
– Общеизвестно, что после покушения – от тридцатого августа 1918-го года – Владимир Ильич Ленин, получив несколько пуль в жизненно-важные органы, выжил. Но его здоровье было существенно подорвано, он много болел, постепенно начал отходить от серьёзных дел, а в 1924-ом году умер…. Если не будет Урицкого, то и это коварное покушение, голову даю на отсечение, обязательно сорвётся. Верно?
– Скорее всего, сорвётся.
– Вот, видишь! Следовательно, что можно – с большой долей уверенности – спрогнозировать?
– Да, что можно спрогнозировать? – решил подыграть жене Гарик. – Я искренне теряюсь в догадках…
– А то, что Ленин ещё на долгие годы останется у кормила Власти! А товарищу Сталину, наоборот, путь к властному Олимпу будет заказан. Вполне возможно, что удастся избежать и полномасштабного раскулачивания крестьянства, и кровавых репрессий тридцатых годов…. Разве это плохо? Нет, ты ответь, пожалуйста!
Гарик – без суеты – раскурил очередную дарёную папиросу и ответил, стараясь быть максимально-доходчивым и убедительным:
– Всё бы и ничего, в твоих словах, безусловно, присутствует рациональное зерно. Но существует и контраргумент непреодолимой силы – в лице уважаемого Леонова Егора Петровича…. Ага, красотка черноволосая, задумалась? Он же тогда, ориентировочно в 1794-ом году, высказался достаточно определённо, мол: – «Ни в коем случае нельзя вмешиваться в ход Истории! При существенном вмешательстве в Прошлое – возникает параллельный мир, живущий и развивающийся по собственным законам…. Но у каждой «солнечной системы» существует определённая «ёмкость-лимит», рассчитанная на строго-конкретное количество параллельных миров. Когда «лимит» превышен, то тут же происходит «взрыв», и на месте «солнечной системы» появляется Чёрная Дыра. Следовательно, после каждого глобального вмешательства в Прошлое может произойти «взрыв»…». Ты же, родная, не хочешь, чтобы наша древняя и прекрасная планета – вместе со всей человеческой цивилизацией и разнообразным животно-растительным миром – рассыпалась в космическую пыль?
– Н-нет, не хочу…
– Поэтому извини, но твой гениальный план, к моему огромному сожалению, забракован. Мы не должны, странствуя по прошлым Временам, никого убивать. По крайней мере, никого из известных и важных – по историческим понятиям и меркам – персон.
– А как же – Соловей Разбойник? – не преминула съязвить жена. – Он, как я понимаю, являлся безусловно-значимым историческим персонажем. Даже попал в многочисленные народные былины, сказки и легенды. Как быть с этим бесспорным фактом?
– Мы же тогда не знали про эту заковыристую теорию о «Чёрных Дырах», вот, и погорячились слегка. Надо было, конечно, ограничиться только отрезанным языком. Или, к примеру, отрубленными пальцами…. Атаман Швелька из девятнадцатого века? Ну, какая из него, козла драного, «значимая персона»? Так, обычная шваль подзаборная – в гусарском кивере…
Поразмышляв секунд пятнадцать-двадцать, Аля известила:
– Тогда сделаем так. Сейчас тщательно свяжем латышских стрелков и Якова Урицкого, после чего уйдём. Крестьяне, придя в себя, пусть сами решают – что делать дальше.
– Куда уйдём, если не секрет?
– Конечно же, в нашу пещеру. Не хочу я бестолково бродить по здешней округе. Нарвёмся, ненароком, на каких-нибудь красно-бело-зелёных озабоченных ухарей, дадут сзади по башке чем-нибудь тяжёлым и, пользуясь бессознательным состоянием, многократно изнасилуют. Меня, понятное дело, изнасилуют. А тебе, любимый, по-простому кишки выпустят наружу…. Итак, крепко связав революционеров, мы заберём у товарища Лациса ключик и запрёмся в пещере изнутри – на два с половиной оборота.
– Почему, именно, на два с половиной? – глупо улыбаясь, уточнил Гарик.
– А, вдруг, у них имеется запасной ключ? А наш ключик, размещённый перпендикулярно к замочной скважине, закроет доступ для ихнего….
– Это не поможет. Дверь – при устойчивом желании – можно и взорвать с помощью динамита. Да и обычные гранаты могут расшатать дверную коробку…
– Если найдём у этих «краснопузых» типов взрывоопасные предметы, то конфискуем их и прихватим с собой. Пока сообразят, что к чему, пока подвезут-поднесут новую взрывчатку…. К этому времени, будем надеяться, произойдёт очередной Временной «пробой», и мы – в историческом понимании аспекта – будем уже далеко. Или же отыщем проход в тайный подземный зал «невероятной красоты», про который говорил старик Прохор…. Игорёк, мне срочно нужен острый нож! Хочу обрезать подол у подвенечного платья. Жалко, конечно, но мешает нормально передвигаться. А нам по подземелью ещё предстоит бродить – чёрт знает сколько…
Отправив – ловким щелчком – папиросный окурок в могильный ров, который пока так и не был востребован, Гарик подошёл к неподвижному телу Мартына Лациса[122], нагнулся и нашарил в кармане чекистской шинели связку ключей, а из-за широкого голенища правого сапога латыша вытащил солидный охотничий нож – в аккуратных кожаных ножнах, украшенных серебряными заклёпками.
– Подойдёт! – одобрила Аля. – Давай, режь!
– Как? То есть, где резать? Какую часть твоих стройных ножек обнажать?
– Примерно на ладонь выше коленей.
– О, чёрт! Какие пикантные шёлковые чулочки – на оранжевых подвязках, с большими бордовыми бантами….
– Немедленно прекращай лапать! И, пожалуйста, не обижайся…. Потом мы непременно вернёмся к этому вопросу. Когда ситуация слегка устаканится и будет, так сказать, благоприятствовать…. Отдай-ка мне нож! Одежду всех, кто подвернётся под руку, порежу на широкие полосы. Ну, в качестве замены верёвкам, которых нет в наличии.
– Не стоит трудов, – с чувством лёгкого превосходства известил Гарик. – И у латышских стрелков, и у героического Председателя ВЦИК наличествуют дельные поясные ремни. Так что, никакие верёвки и широкие полосы тканей нам не понадобятся.
