Анна Дашевская - Кастрюлька с неприятностями
— Можете поворачиваться, — сказала я, закрыв сундучок и спрятав ключ. — Идите и спасайте посольство, и постарайтесь, чтобы завтра отец был все-таки в форме.
— А ты? — на всякий случай поинтересовался Дерек.
— Сам-то как думаешь? Пойду к леди Фелиции. Идеальным вариантом было бы взять ей на завтра билеты на дирижабль…
Тетушка Фелиция плакала.
Не рыдала в голос, не швыряла вазочками в горничных, не пила успокоительные капли — она сидела на стуле, смотрела в окно, и по ее лицу беззвучно текли слезы. Я замерла, не зная, стоит ли ее окликнуть, или дать побыть в одиночестве, но тут Фелиция повернулась ко мне, промокнула слезы платком и сказала неожиданно спокойным голосом:
— Ты понимаешь, я думала, что нашла родственную душу. Мне казалось, она так хорошо меня понимает, куда там всей родне! А оказалось, меня просто использовали…
Я обняла ее и погладила по голове, как маленькую.
— Да и Темный с ней, тетя Фел! Перешагнуть и забыть.
— Да-да, — тетушка в последний раз деликатно вытерла кончик покрасневшего носа, аккуратно сложила платок и спросила, — Наверное, мне стоит уехать домой еще до приема?
— Ни в коем случае! — сказала я то, что совершенно не собиралась. — Сами подумайте, если вы уедете до него, то в это вцепятся журналисты, и начнут трепать тему ссоры в семье Посла. А так все сложится отлично — вы повеселитесь и слегка поможете нам с мамой, повода для сенсации не будет, и все пройдет как должно.
Темы помощи захватила тетушку настолько, что она немедленно отправилась к маме обсуждать, что она может сделать для семьи. Надеюсь, на этом обе слегка успокоятся…
Интересно, почему же компаньонка так поспешила уехать?
Этот вопрос я задала госпоже Редфилд, когда мы уже традиционно встретились в саду под полюбившимся кустом сирени. Та пожала плечами:
— Трудно судить, когда не знаешь практически ничего. Возможно, мисс Примроуз уже получила то, что ей нужно было. Или, наоборот, поняла, что это недостижимо. Другой вариант — что она не ожидала столкнуться здесь со мной. Не то, чтобы я была широко известна, но маги меня знают. Думаю, что с мисс Примроуз — как бы ее ни звали на самом деле — мы еще встретимся раньше или позже…
— А что случилось с леди Фелицией? — продолжала расспросы я.
— А что с ней случилось?
— У нее аура изменилась! Я сегодня посмотрела — никаких серых щупалец, вообще серого цвета нет. Обычная бледно желтая аура человека без капли магии.
Госпожа Редфилд с сожалением посмотрела на погасшую трубку и поднялась со скамейки:
— Полагаю, что леди Фелиция всю жизнь была латентным энергетическим вампиром. Пока не знаю, зачем мисс Примроуз понадобилось пробуждать в ней эту сторону, но сделано это было явно намеренно. По моей просьбе наши специалисты записали и изучили колебания ауры твоей тетушки, — она посмотрела на меня насмешливо. — Да-да, вот именно! Никаких чудес, сплошная наука. Стоило компаньонке исчезнуть, и аура, как ты справедливо заметила, тут же нормализовалась. Потребность в больших дозах чужой жизненной энергии была наведенной, понимаешь? Приятной в общении Фелиция ван Хоорн никогда не будет, но опасности более не представляет.
Глядя в зеркало, я щеткой расчесывала волосы — сто раз в одну сторону, потом сто раз в другую. Мысли мои крутились по-прежнему вокруг тетушки Фелиции. Если честно, мне было ее жаль. Вот так, прожить всю жизнь никчемной неприятной женщиной, превратиться в столь же неприятную старуху, и в качестве финального диагноза о тебе скажут: «Противная, конечно, но опасности не представляет». Ужас!
Вот интересно, кстати — госпоже Редфилд явно много лет. Раз в несколько больше. Чем той же тете Фелиции. Маги вообще живут долго, а уж архимаги такой силы, так просто запредельно долго. Но кому бы в здравом уме пришло в голову назвать ее старухой??
Я отложила щетку, заплела косу и вернулась в спальню. Пожалуй, надо сделать для леди Фелиции тот самый амулет свежести, благо милый мальчик Рольф Снуррстон мне все про него рассказал. И ничего сложного, кстати — любой прозрачный кристалл в оправе из серебра плюс два заклинания. Где-то был у меня хороший аметист, как раз для дамы в возрасте подойдет…
Глава 17
Яхта разрезала волны, оставляя в кильватере пенную струю. Фьорд здесь был узким и прихотливо изгибался, зажатый с двух сторон скалами, то серыми, то покрытыми бархатной зеленью. Порой за поворотом скалы вдруг расступались, и открывалась долина — луг, пасущиеся лошади, домик… вода за бортом яхты была серо-голубая, без той невероятной тропической синевы, что видели мы с борта «Гордости Бритвальда».
За моей спиной раздался взрыв смеха, и голос Дерека окликнул меня:
— Сандра, тебе налить шампанского?
— Налить! — я протянула пустой бокал, и золотая струя взбилась пеной в узкой «флейте». — Ну что же, за следующее лето?
Братья радостно поддержали наш любимый осенний тост, и, подхватив за талии каждый по паре девушек, поднялись на обзорную площадку. Леонард, помедлив, последовал за ними.
— Я смотрю, Лео и здесь сопровождает тебя безотлучно? — не глядя на Джона, я покачивала бокалом, любуясь на пузырьки, тонкой струйкой бегущие вверх.
— Приходится, — пожал он плечами. — Лео считает, что назревает какой-то новый заговор, и всю семью охраняют с особой тщательностью. До сих пор он ни разу не ошибался, надо сказать.
Сегодня вместо принца Хольгерда я снова видела хорошо знакомого мне Джона, того самого темноволосого молчуна, который спасал меня. Амулет маскировки работал безупречно. Только ведь в случае нападения это не поможет…
— Ужасно люблю этот вид, — он продолжил говорить, не дождавшись от меня ответа. — Еще пара недель, и долины станут совсем золотыми. Если не зарядят дожди, нужно будет еще разок вот так выбраться. И зимой тут очень красиво…
— А зимой фьорд разве не замерзает?
— Нет, тут же теплое течение. Другое дело, что зимой штормит очень часто, рискованно вот так выходить на маленьком суденышке.
В подтверждение его слов сильный порыв ветра взметнул мои волосы, сдернул плед с шезлонга и плеснул высокой волной о борт яхты. Я поежилась.
— Пойдем в каюту? — обеспокоенно спросил Джон.
— Нет, не хочется, — я покачала головой. — Насидимся еще зимой в комнатах. Я лучше в плед завернусь.
Мой принц бережно укутал меня теплым пледом, задержав на мгновение руки на плечах, и отвел взгляд к горам. Молчание не было тягостным — мне показалось, что нет на свете другого человека, с которым было бы так хорошо в тишине.
