Анна Дашевская - Кастрюлька с неприятностями
Как интересно, оказывается, я соскучилась по морю, лодкам, волнам, плавному покачиванию и ощущению бездны под тобой…
Странным образом, сколько я ни приглядывалась к тетушке Фелиции, жутковатые серые щупальца больше не появлялись. Сама же тетушка жила в свое удовольствие: гуляла в парке вместе со своей молчаливой компаньонкой, совершала набеги на магазины, сидела в кофейнях с неожиданно образовавшимися у нее подругами, такими же немолодыми светскими сплетницами. К сожалению, о том, чтобы вернуться в свое имение на Лансароте — гасиенду, как там это называют — она тоже ничего не говорила, чем ужасно нервировала маму.
Вот интересно, кстати, с чего бы маме так нервничать по любому поводу? Неужели нас скоро осчастливят новым братом или сестрой? Или это какая-то болезнь так сказывается? Сегодня же вечером посмотрю ауру…
Но, как водится, благие намерения обычно таковыми и остаются. Я едва успела допить утренний чай и доесть омлет, как дверь распахнулась от молодецкого удара, и в столовую влетели Майкл и Дерек, мои братья-близнецы. Старшие братья, что нисколько не делало их разумнее, уравновешеннее или правильнее. Иначе говоря, таких шалопаев Оксфорд еще никогда не видывал.
Были они абсолютно идентичными рыжеватыми блондинами с серыми глазами и широкой обаятельной улыбкой. Лично я различала их, в первую очередь, по ауре — у Майкла основной стихией была земля, и аура отливала зеленью и медью, Дерек же был, в первую очередь, водником, и его аура наливалась густой синевой. Не знаю, как не путала их мама, у нее не было магии вовсе, только Дар, зато Дар совершенно замечательный: какое бы растение она ни посадила, все росло именно так, как ей хотелось.
Что же, поскольку у обоих близнецов вторым направлением была лечебная магия, я могу не волноваться за мамино здоровье.
А еще их приезд означает, что у меня есть компания для плавания по фьордам!
Мастер Лян протянул мне кусок дерева, размером с мою ладонь, густо утыканный гвоздями, и благожелательно спросил:
— Итак, с радостью выслушаю ваши предложения по использованию этой заготовки.
Я повертела деревяшку в руках, понюхала — ага, пахнет солодом и немного копченым. Древесина — дуб, и довольно старый. Судя по цвету и запаху, лет двести назад это была бочка для аква-виты. Скорее всего, на острове Буннахабхэйн, но только предположительно.
Ну, хорошо, это была бочка. Потом она выработала свой срок, аква-виту в ней выдерживать перестали; но альбаннайх — по большей части люди бедные, на островах в особенности, и так просто бочку не выкинули наверняка.
Узкие глаза мастера Ляна взирали на меня невозмутимо.
Гвозди… я поцарапала один из них ногтем. Точно, бронзовые. Можно предположить, что они составляют какой-то рисунок или надпись. Руна, может быть?
Я повертела деревяшку, пытаясь найти знакомый рунический рисунок — нет, не вижу. А что, если?..
— Я думаю, что гвозди изображают один из иероглифов какого-то древнего языка, — посмотрела я на мастера; он прикрыл глаза. — Честно говоря, я ни одного из этих языков пока не знаю. Могу только предположить, что дуб, бронза и иероглифическая надпись должны были после наполнения силой дать какой-то военный амулет. Скорее всего, не оберег, а что-то типа усиления бойца, или, может быть, бесстрашие, как у берсерков.
Мастер сложил ладони и наклонил голову.
— Неплохо. Весьма неплохо. Но приводит к мысли, что вам, леди Александра, следует изучить наиболее важные древние языки. Хотя бы основу. Низкое наречие эльфийского вы ведь знаете? А высокое?
Я дважды молча кивнула, а мастер продолжил:
— Прекрасно, я знал, что классическое образование не только дисциплинирует ум, но и дает безграничные возможности для совершенствования! Тогда, я полагаю, мы начнем с драконьего.
Всю жизнь я считала выражение «рот раскрыла от изумления» просто гиперболой. Так вот, рот у меня раскрылся от изумления на самом деле. Драконий, мамочка моя! Я состарюсь раньше, чем выучу на этом языке хотя бы «Здравствуйте»!
Но тут мастер Лян заговорил, и все мысли вылетели из моей головы. Это звучало как чудесная музыка; наверное, именно такой ее слышат гениальные композиторы до того, как музыка выливается в ноты, и за ноты берутся просто обычные музыканты с обычными инструментами. Странно знать, что существа говорящие на этом языке, живут на одной с нами планете. Впрочем, они-то как раз летают над поверхностью планеты, когда захотят.
Или современные драконы нелетучие?
Если кто-нибудь думает, что от испытанного восторга учить драконий мне стало легче, то — напрасно. Я выползла из здания Гильдии уже совсем поздно вечером, с головой, гудящей, как медный таз для варенья. А около дома, едва я расплатилась с водителем экипажа, меня за руку схватил Дерек, и прямо от калитки утащил в беседку.
— Если б я знал, что тут такое творится, раньше бы отпуск взял! — заявил он, даже не поздоровавшись.
— Что случилось?
— Пропала тетушкина гувернантка. То есть, эта, компаньонка.
— Прямо пропала? Может, просто ушла по своим делам?
— Ее вещей в комнате нет, и никто эту мисс Примроуз не видел со вчерашнего вечера. Тетушка в истерике, мама в полном расстройстве, отец в ярости.
Я молча развела руками. Интересно, что в такой ситуации можно сделать?
Для мамы я раскопала в своих запасах амулет «глубокая вода». Вообще их применяют для женщин с тяжелым течением беременности, чтобы они, несмотря на любые обстоятельства, оставались абсолютно спокойными. Это обычно помогает при родах — пусть даже не столько женщине, сколько врачу.
Из отцовского кабинета доносились отзвуки хард-рока. Да уж, действительно, если в доме так грохочут ударные и бас-гитара, значит, надо применять тяжелую артиллерию. Я осмотрела Майкла и Дерека, поправила одному воротник рубашки, другому — вывернувшийся карман и с тяжелым вздохом приказала:
— Оба отвернулись и не подглядываете! Иначе пойдете успокаивать папу просто так, безоружными.
Братья послушно повернулись носами к двери, а я достала из шкатулки ключик от рабочего сундучка. Граф ван Хоорн — это вам не нервная дама, тут нужно попасть в десятку с одного выстрела. Над потайным ящиком сундучка я на мгновение задумалась, потом достала бутылку старого бурбона, который выдерживался в обожженных бочках пятнадцать лет; точно знаю, что такой бурбон можно купить только на месте, в Новом Свете, в хозяйстве, где его перегоняют и выдерживают. Хотела я его подарить отцу на Самайн, но сейчас явно более правильный случай.
— Можете поворачиваться, — сказала я, закрыв сундучок и спрятав ключ. — Идите и спасайте посольство, и постарайтесь, чтобы завтра отец был все-таки в форме.
