Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
– Их двое, мадам. И у нас нет подходящей мебели.
Его слова подсказали мне, что это за посетители.
И точно, Денверс вернулся с Пулар Паленой и Долларом Дэном Справедливым. Паленая отклонила предложение пообедать. Дэн выглядел разочарованным. Он был настоящим крысюком, а настоящие крысюки всегда готовы немного подкрепиться. Никогда не знаешь, как скоро выпадет следующий шанс.
Я подивился, что Паленая отыскала нас даже в сырую погоду. Возможно, у меня начал развиваться синдром Лазутчика Фелльске.
Сперва она наградила меня злобным, обвиняющим взглядом, но передумала, принюхавшись и обнаружив, что я невиновен. Понятия не имею, с чего ей ревновать к Таре Чейн. Подозреваю, женщины всегда ждут от нас самого худшего, чтобы раз в десять лет приятно удивляться.
– Что такое? Что-то случилось? – спросил я.
– Почти ничего. Пока. Я беспокоилась, потому что вы не явились домой.
– Слишком устал.
Я не упомянул наше приключение с горгульями.
Пытаться доковылять домой прошлой ночью означало бы искушать судьбу. Мне бы не удалось сосредоточиться, чтобы ускользнуть от очередного нападения. Да и Каштанка с девочками тоже были не в форме.
Я не сомневался, что «они» по-прежнему ищут меня.
Стоп! Эй! Кивенс стала Бойцом, потому что Поток Яростного Света убрали до официального начала турнира. И «они» уже попытались до нее добраться.
– Мы определенно должны пойти к Констанции, – сказал я Таре Чейн. Затем спросил Паленую: – Перемены с Порочной Мин?
– Явных нет. Она снова неспокойна. Покойник спит…
– Ага.
Пора встревожиться не на шутку. Едва оклемавшись, как это уже было, Мин может причинить серьезный вред. Может причинить непоправимый вред Дину и Покойнику.
– Я позвала Плоскомордого и Торнаду, – сказала Паленая. – И велела им защищать людей и имущество, если смогут, но отпустить ее, если возникнет угроза чьей-то жизни. Если лекарств Колды окажется недостаточно. Я попросила Колду дать ей особый травяной отвар.
Моя девочка вновь продемонстрировала такую рассудительность и уверенность, что мне стало не по себе.
– Я сказала Пенни и Дину не вступать в схватку с Мин. Все внутренние двери нужно держать закрытыми, чтобы она не смогла проникнуть в мой кабинет или комнату Покойника. При необходимости Дин может забаррикадироваться на кухне и выйти через заднюю дверь. Мистер Малклар над ней поработал. Теперь Дин справится. Не думаю, что Мин поднимется наверх. Ее будет интересовать только бегство. Если она убежит, Фунт Застенчивости пошлет кого-нибудь по ее следу.
Без сомнения, по совету Паленой.
Джон Растяжка – выдающийся крысюк, но подозреваю, что частью своего успеха он обязан ненавязчивым сестринским советам.
– Хорошо, – ответил я. Иногда ее нужно хвалить. – А что с Плейметом и девочкой?
– Плеймет ушел домой. Его беспокоили дела.
– Неудивительно. Почему он оставляет их на своего зятя-идиота – выше моего понимания. А что Хагейкагомей? Она с ним?
Собаки заинтересовались, когда я произнес ее имя.
– Он оставляет дела на своего зятя, потому что надеется, что рано или поздно ответственность заставит его переоценить реальность. Полагаю, принимает желаемое за действительное. Девочка осталась. Она с Пенни. В этом ребенке есть нечто чрезвычайно странное.
– Это точно. В них обеих. Но те, кому что-то известно про Хагейкагомей, не желают делиться со мной информацией.
Тара Чейн пропустила мои слова мимо ушей.
– Как вы думаете, сколько ей лет? – спросила Паленая.
– Четырнадцать? Достаточно развита, но ростом не вышла. И очень, очень глупая. – Я постучал себя по голове.
– Я бы сказала, что ей десять, но не мне оценивать вторичные половые признаки человеческих самок. Пенни говорит, она постоянно рассказывает истории о том, как вам было хорошо вместе, когда она жила с вами. Действительно нелепые истории. Как вы гуляли, гонялись за белками, валялись вместе в кровати.
– Этого никогда не было. Я помню всех женщин и девочек, с которыми делил постель, даже если мы в ней просто спали. Например, мою кузину Хэтти. Тогда нам было по пять лет. Я никогда не спал с десятилетней. Никогда. И белки? Последний раз я видел белку, когда мне было как раз десять. Для них не осталось деревьев за пределами Ботанических садов. Дровяные воры вырубили все деревья, а голодные люди съели белок.
– Я знаю. Все это на вас не похоже. И Пенни говорит, что судя по рассказам Хагейкагомей, все это происходило, когда вам действительно было десять лет.
– Что? Нет. Но…
Но.
Я достаточно повидал, чтобы никогда не использовать слово «невозможно». Недалекая восторженная девочка, перескочившая во времени на несколько десятилетий? Маловероятно, но полностью отвергнуть эту идею я не мог. Иначе впоследствии мне обязательно придется об этом пожалеть.
Проблема заключалась в том, что до похорон в моей жизни не было никакой Хагейкагомей. Хотя я испытывал смутное ощущение, что это имя мне знакомо.
Волна печали захлестнула меня, и я чуть не расплакался.
– Вы что-то вспомнили?
– Нет. Просто подумал о Страфе. Наверное, позже я ее навещу.
87
Тара Чейн дернула за цепочку дверного колокольчика у двери Метательницы Теней. Изнутри раздался странный вскрик. Не дожидаясь ответа, Лунная Гниль открыла дверь и пригласила нас внутрь.
Когда мы перегруппировывались в фойе, появилась Машего.
– Мы надеялись, что вы сегодня заглянете, – сказала она. – Есть хорошие новости.
Я воздержался от комментариев. В данный момент из моего рта не могло вылететь ничего хорошего.
– И в чем же они заключаются? – поинтересовалась Тара Чейн.
– Хозяйка очнулась. Ночью.
– Великолепно.
– Однако она пока не пришла в себя окончательно. Она садится. Ест и пьет – и помногу, – но сбита с толку, и у нее проблемы с речью.
К нам присоединился Башир.
– Кажется, она не вполне уверена, кто она и где находится. И она не может говорить четко.
– Классический удар, – заметил я.
– Да. Доктор Тэд тоже так считает, с некоторыми оговорками.
– Оговорками?
– Он сказал, что имеются отклонения. И что они бывают всегда. Вам следует обсудить это с ним.
– Ясно.
Я покосился на Тару Чейн. Она выглядела вовсе не такой довольной, как могла бы. Однако по сравнению со своей сестрой Лунная Гниль фонтанировала позитивом. Для Маришки новости действительно были мрачные.
Паленой с Долларом Дэном сказать было нечего, да и, скорее всего, их это не слишком волновало. Подобно пылинкам в луче солнца, они мельтешили, непрерывно перемещались по отношению друг к другу и Маришке, постоянно проверяя свою способность противостоять любым ее пакостям.
