Сергей Лукьяненко - КВАЗИ
Под непрерывным дождём мы дошли до МКАДа, до многоуровневой развязки, когда-то забитой машинами, а сейчас пустой. Транспорт, конечно, по МКАДу шёл и сейчас, по двум оставшимся полосам, слышен был шум машин, метались над дорогой огни фар – стационарное освещение было выключено в целях экономии. Но здесь, на тупиковой, никому, кроме сумасшедшего барина, живущего на холмах со своей челядью, не нужной Рублевке, было безлюдно.
Баррикада под МКАДом, наглухо закупорившая Рублёвку, была основательной. Даже не баррикада, а капитальная стена, пробка, заглушка. Сооружение из бетонных плит, со сваренной вместе арматурой, с забетонированными щелями, укреплённое толстенными стальными листами. В первые месяцы никто не знал, чего ждать от восставших. Вдруг они бетон прогрызают… Перестраховывались как могли.
Ворота были одни – массивные, высокие, достаточные для проезда небольшого грузовика. Они стояли на роликах, скользящих по жирно блестящим под дождём рельсам. Тут всё регулярно смазывали – раз в месяц рублевский отшельник посещал Москву, привозил на продажу мёд, зерно и овощи, посещал со всей прислугой кинотеатры, закупался в супермаркетах. Говорят, это походило на цыганский табор или бродячую ярмарку. Нормальный в общем-то дядька, упорный.
Возле ворот в стене был небольшой пульт, прикрытый грубой железной крышкой, и несколько фонарей в решётчатых коробах. Фонари, конечно же, не светили.
– Даже если ты знаешь код, сработает сигнализация, – сказала Виктория.
– Понятное дело, – усмехнулся я. – Но кода я не знаю. Их регулярно меняют… Давай отпускай Сашку.
– Я – Найд, – сказал сын, упрямо глядя на меня.
Виктория размышляла.
Никакого оружия при мне не осталось, она сама провела быстрый, но умелый обыск. Михаил был оглушён и связан. В рукопашной с кваzи мне ничего не светило.
– Поэтапно, – сказала она наконец. Привлекла к себе Найда, сняла у него с шеи удавку.
– Хорошо, – согласился я.
Подошёл к стене, взялся за один из фонарей сбоку от стены и потянул. Он был закреплён всего на одном болте и со скрипом повернулся вверх, вытягивая за собой кабель и открывая небольшое отверстие между бетонными плитами.
– Что это? – растерянно спросила Виктория.
– Технологический лючок. Для доступа во время монтажа ворот. По недосмотру одного из монтажников остался плохо закреплённым.
Я засунул руку глубоко в отверстие. Ощупал железо. Взялся за рукоять лебедки. И принялся её вращать.
Ворота скрипнули и медленно поползли в щель внутри стены.
– Так просто, – сказала Виктория.
Я молча крутил ворот, пока ворота не разошлись сантиметров на тридцать. После этого вытащил руку и сказал:
– Пролезешь?
Виктория посмотрела в мёртвое, пронизанное дождём Замкадье. Кивнула:
– Да. Денис, ты помнишь, как я советовала не верить кваzи? Никому, в том числе и мне?
– Помню, – сказал я.
– Хорошо, – кивнула Виктория.
И легонько толкнула Найда ко мне.
Я поймал сына за плечо, но тот дёрнулся, отпрянул, отступил на шаг. Мгновение смотрел на меня яростным ненавидящим взглядом – а потом рванулся в темноту.
– Он запомнил, где ты выбросил нож, – сказала Виктория. – Так что быстро освободит Драного Лиса… Зря беспокоился, Денис. Он бы не заблудился, отпусти я его снаружи.
Я пожал плечами.
– Счастливо оставаться, – продолжила Виктория. – Но позволь… один вопрос.
– Ну?
– Тебе не приходило в голову, что Драный Лис тебя обманул? Что Найд не твой сын? Что это слишком невероятное совпадение?
– Я видел результат генетического анализа.
– Ты видел бумагу о том, что на двух представленных образцах ДНК совпали контрольные участки генов. Подсказка, Денис Симонов – если разделить один образец на два, то результаты будут точно такие же.
– Зачем это ему?
Виктория покачала головой, будто недоумевая от моей глупости. Повернулась и стала протискиваться в проём ворот.
Я шагнул к «технологическому лючку» и вновь засунул туда руку.
Видимо, Виктория это заметила. Наверное, она решила, что я собираюсь закрыть ворота, защемив её, или сделать что-то подобное. Она мгновенно рванулась обратно, выскользнула из проёма и кинулась ко мне.
А я выхватил из тайника в стене мачете и ударил её по шее.
Глупо таскать с собой оружие, с которым выходишь из города убивать восставших. Я хранил его прямо здесь, у прохода.
Виктория успела отпрянуть и голову ей я не отрубил. Глубокий разрез прошёл снизу вверх, через грудь, по шее. В ране взбухла чёрная густая кровь.
– Браво… – булькающе сказала Виктория, отступая на шаг. Она попыталась было отступить к приоткрытой двери, но у неё стала заваливаться назад голова. Виктория схватила её обеими руками, удерживая на шее. Оскалилась в улыбке.
– Вирус, – сказал я.
– И отпустишь? – ухитрилась спросить она.
– Нет. Ты слишком много чего натворила. И ты обидела моего сына.
Виктория моргнула, будто соглашаясь. А потом бросилась ко мне, одной рукой удерживая полуотрубленную голову, а другую вытянув вперёд.
Думаю, что она не надеялась меня победить и выжить. Просто предпочитала умереть в бою.
Я её понимал.
Поэтому увернулся от рывка и ударил сзади, снова по шее. У меня это самый поставленный удар. Что поделать, специфика работы.
Обезглавленное тело рухнуло.
Я подошёл, присел рядом. Чем в этом плане хороши восставшие и кваzи – кровь у них густая, не бьёт, а вытекает из артерий. Не забрызгаешься.
Обшарив карманы я нашёл маленькую, с зажигалку размером, завинчивающуюся металлическую капсулу. Всего одну.
Неужели это оно и есть?
Культура вируса-убийцы, выращенная в живом человеке?
Вот из-за чего столько грязи и крови…
– А если бы она бросилась убегать?
Я встал и посмотрел на Михаила, вышедшего из темноты.
По кваzюку не поймёшь – нормально он себя чувствует, или же ему больно и обидно от удара по черепушке. Но Михаил был весь перепачкан в грязи, шляпа у него была помята и сидела набоку.
– Пришлось рискнуть, – сказал я. – Извини, что приложил.
Михаил поморщился.
– Я понимаю. Иначе бы она не расслабилась. Но мог бы предупредить!
– Не мог. Я уверен, что телефон непрерывно работал на передачу. Она слышала всё, что мы говорили.
Михаил кивнул, подошёл поближе.
– Да, ты прав. Это очень вероятно. Ещё одна радионяня… Вирус в этой ампуле?
– Думаю, что да, – сказал я, пряча металлическую капсулу в карман. – Что там, как полагаешь? Кровь?
– Соскоб из высыпаний, скорее. Дай посмотреть.
