Владимир Пекальчук - Три дня в Шадизаре
— Разве ты не скажешь больше ничего умного? — ухмыльнулся Сит.
— Разве тебе нечего больше делать, кроме как брести кто знает куда с каким‑то варваром?
Монах задумался, и некоторое время они шагали молча.
— Знаешь, для меня все пути одинаковы — я иду туда, где могу сделать что‑то нужное и важное. Твой путь долог, но вместе мы будем делать два шага вместо одного.
— Тоже хорошо сказано. Это ты расскажешь своим ученикам?
— Если доживу. Я чувствую, что вступаю на новый, неизведанный, опасный путь. И делаю это с радостью и смирением.
— Я рад. Что может быть в дальней дороге лучше хорошего попутчика?
Лес закончился. Взошло солнце, осветив благодатным светом двух путников и их неблизкий путь.
Все дороги ведут в Шадизар
Рассвет и сумерки в пустынях и степях — явления чрезвычайно скоротечные. Два всадника, едущие по дороге, ведущей в Шадизар, прекрасно это знали, однако сумерки всё‑таки застали их посреди широкой степи. К счастью, взошла луна и хорошо осветила дорогу, по которой кони пока ещё довольно бодро несли своих седоков. Даркл мог бы ехать так хоть до утра: когда он покупал себе нового коня, то совершенно случайно выбрал иноходца, неведомо как затесавшегося в табун обычных, ничем не примечательных лошадей. Каким образом торговец лошадьми умудрился не распознать в животном иноходца, северянин мог только догадываться. Разумеется, просвещать идиота он не стал: за череп гхуула удалось выручить неплохие деньги, но их не хватило бы и на хвост столь дорогого скакуна. И теперь Даркл наслаждался комфортной ездой без тряски, словно какой‑нибудь вельможа, и любовался окружающим пейзажем. Правда, особых красот в степи нет, лишь пожухлая трава, песок, странные растения с иглами вместо листьев да барханы. Траву и пески он видал и раньше, а вот горы песка и колючие растения оказались в диковинку.
Вдобавок, днём солнце припекало весьма основательно: северянин давно уже странствовал южными для него землями, но так далеко забрался в первый раз. Менее выносливый монах страдал от жары сильнее: месяца странствий на юг ему не хватило, чтобы привыкнуть.
— Знаешь, это хорошая мысль — путешествовать при свете луны, — задумчиво сказал Сит, — не так жарко. Жителям цивилизованных стран в подобных условиях приходится не так легко, как более диким народам.
— Ну конечно, — охотно согласился Даркл, — цивилизованные, хе–хе, люди разменяли свою силу и стойкость на самопровозглашенное право называть варварами тех, кто остался силён и стоек. Ещё бы им не приходилось туго.
Монах в ответ гневно засопел, но промолчал.
— Слушай, проповедник, ты не обратил внимания на то, что нам после полудня не встретилось ни единого постоялого двора, кроме того покинутого?
— Я заметил, что мы ночью едем, а не спим, что в принципе одно и то же, варвар.
— Я не варвар.
— Кстати, — проигнорировал Сит возмущение товарища, — поскольку ты раньше не бывал в по–настоящему цивилизованных областях мира, то не мог знать, что других постоялых дворов быть и не должно. Тот, который мы миновали перед полуднем, и тот покинутый отстоят друг от друга как раз на расстояние дневного пути торгового каравана. Странно, почему тот забросили. Судя по тому, что его ещё не засыпало песком, он покинут где‑то с месяц назад. Там, конечно, ничего ценного не осталось, ты сам видел.
— Хм… Но почему? И где тогда ночуют купцы?
Тут впереди, словно в ответ на вопрос, появились отблески огней костров. Судя по всему, это остановился на ночёвку караван. Подъехав поближе, они убедились, что это действительно так.
Охранники, вооружённые луками и кривыми саблями, вскочили с мест, но опустили оружие, увидев перед собой всего двоих всадников. Их командир, черноусый крепыш лет сорока, поприветствовал Даркла и Сита и криво улыбнулся:
— Что, не нашли, где ночевать?
— Верно, — согласился Даркл, — мы проехали мимо заброшенного двора не так давно. Что с ним случилось?
— Шиган его знает, — сказал командир охраны и сделал жест, оберегающий от злых сил, — мы вообще не проезжали мимо. Мы обошли кругом, потратили кучу времени и только теперь стали лагерем.
Даркл обратил внимание на то, что костры горят вокруг всего лагеря и спросил об этом командира.
— Мера предосторожности. Шиган знает, кто тут шляется, — последовал тот же жест.
— А если мы из тех, кто шляется? — с улыбкой поинтересовался Сит.
— Мы вообще‑то и своры бандитов не боимся, но…
— Но?
— Вы поговорите лучше об этом с нашим нанимателем. Это купец, едет в Шадизар.
— Один, что ли? — удивился монах.
— Да, ему за этот поход хорошо заплатил сам сатрап Шадизара. Одним словом, пошли к нему. Это приветливый человек, да и новости послушать любит.
Час спустя, наевшись жареного мяса, которым угостил их купец, они впятером сидели в его шатре, пили чай и разговаривали. Кроме Даркла, Сита, командира, которого звали Джеррин, там был купец Месхиф, довольно молодой полноватый брюнет, и молодая женщина по имени Куарада. Последняя, привлекательная стройная кареглазая брюнетка, вполне могла сойти за наложницу, но сильные руки, проницательный взгляд и острая сабля в ножнах выдавали её профессию. Даркл быстро заметил в процессе разговора полную некомпетентность Месхифа в военных вопросах и то, что он полностью полагался в этом на свою телохранительницу. Хоть его роскошная сабля, лежащая рядом в ножнах, и могла рассечь перо — а в этом северянин не сомневался — но холёные руки вряд ли часто держали её в руках. Впрочем, сам купец производил впечатление человека не робкого десятка.
Разговор переменил несколько тем, прежде чем вернулся к заброшенному придорожному трактиру.
— Кстати, я хотел спросить, что, во имя Хотат и Хотли, произошло в том постоялом дворе?
— А то я знаю, — сразу помрачнел Месхиф, — мы‑то даже близко не проезжали, стороной обошли.
— Не так давно, и месяца нет, хозяин, слуги и все постояльцы бесследно пропали, — пояснила Куарада, — там, правда, только хозяин, конюх и повар были и один купец со слугами. Так говорят, во всяком случае.
— Десять–двенадцать человек — это не шутки, — добавил Джеррин, — но и после того там пропадали те, кто занимались мародёрством. Если ехало человек десять — приезжали с добычей. Если двое–трое — исчезали без следа. Я знаю, сам‑то я из Шадизара. Что интересно — с лошадями и верблюдами ничего дурного не приключилось. Их оттуда забрали потом мародёры. Кстати, исчезнувшие грабители тоже оставили после себя лошадей и телегу.
— Это как раз и странно, — заметил Сит.
— Именно! Породистые кони и хеджины стоят немало, — согласилась Куарада, — но их оставили. Это явно не разбойники руку приложили. И — ни крови, ни следов борьбы. Ничего. Как будто Шиган их забрал.
