Марина Комарова - Осколки моря и богов
– И не надо ничего говорить, – внезапно огорошила рыжая.
Я озадаченно проводила девчонок взглядом. Брюнетка прошла мимо меня, но потом обернулась и легонько пожала плечами, мол, не берите в голову. Я с трудом удержала улыбку. Вот говоришь же, ан нет! Все надо сделать по-своему.
На этот раз дорога к морю показалась куда короче. Дом Далевой заведомо обошла стороной. Надо подождать до темноты, тогда можно и приближаться. Как раз и местность вокруг прощупаю – будет куда удобнее набрести на след Кристины. Детский – он легкий, серебристый, почти прозрачный. Душа человека уходит из бренного мира, а след остается. Но не слишком долго. Лучше всего искать в течение трех дней. Хорошо держится – до девяти. К сороковому дню после смерти истлевает до невидимой ниточки. Кое-какие отголоски могут оставаться и до года, но очень редко. А детский след вообще поймать нелегко – слишком мало ребенок провел времени на земле, вот и не держит его нисколечко.
Солнце медленно катилось к закату. Отдыхающих стало чуть меньше, но ненамного. Я остановилась возле бетонной стены, исписанной краской из баллончика, на приличном расстоянии от лениво накатывавших на горячий от дневного зноя берег. Море – это хорошо. Но не для меня.
Мимо прошли бабушка с дедушкой, ведущие за руки непоседу-внука. Внук бросил на меня любопытный взгляд и вприпрыжку поскакал дальше. Конечно, выглядит немного странно: все смеются, загорают, плещутся в волнах. Только я не вписываюсь в эту радужную картину. Не так внешне, как внутренне. Мой отдых остался в городе. Что бы там ни говорили, а город я люблю. Даже несмотря на то, что там Городовой…
Ветерок легонько пошевелил волосы, огладил предплечье, коснулся кисти. Я замерла. Знакомо. Значит, не ошиблась в своих выводах. Легонечко пристукнула каблуком по земле – пробежала едва ощутимая дрожь. Проходившая мимо рыжая собачонка недовольно тявкнула.
Ветер налетел снова. Окутал теплыми прозрачными объятьями, зашептал на тысячах языков, убаюкал, как маленького ребенка. Стало почему-то уютно и немного щекотно. Я невольно рассмеялась.
– Какое чудо, – раздался за спиной чуть хрипловатый мужской голос. Тихо-тихо – не понять: где шепот ветра, а где – человека.
Слева возникла длинная тень. Солнце окрасило волны золотисто-красным. Показалось, что на мгновение удалось ощутить на своей щеке чье-то осторожное дыхание. Я медленно развернулась. И пораженно замерла, уставившись в пустоту перед собой. Никого. Захотелось протянуть руку и пощупать воздух. Понимая, насколько это будет глупо выглядеть со стороны, я все же воздержалась.
Тихий смех, раздавшийся у самого уха, заставил вздрогнуть.
– Чудо, – выдохнул невидимый собеседник. – Ничего не бойся – дождись тьмы. Я появлюсь.
Сердце бешено застучало. Меня нашел Шепчущий с ветром. Сам нашел. Это и радовало, и напрягало одновременно. Из всех чувствующих они самые неуловимые. Да и неудивительно, когда сам ветер в покровителях.
Цепочка следов выстроилась прямо передо мной.
– Пошли-и-и… – выдохнул ветер, рассмеялся нечеловечески, как сказочное существо, сошедшее со страниц незаконченного романа.
Что-то ухватило меня за запястье и уверенно потянуло куда-то вперед. Сердце испуганно екнуло, однако мне не дали опомниться, утягивая дальше. Только не по поросшей высохшей травой дорожке, а по воздуху. Сквозь время и… Я зажмурилась от нахлынувших на меня образов. Время и сознание…
Вокруг стоит запах яблок.
– Мама, смотри, какие ракушки! – звучит звонкий голос Кристины. – Я такие никогда не видела!
Солнце в зените. Мать подходит близко-близко. Смотрит на маленькие ладошки, на которых странно поблескивают вытянутые веретенообразные предметы. Она хмурится, убирает за ухо светлую прядь.
– Это не ракушки, – говорит глухо и забирает с руки дочери три серебристых веретенца.
Снова долго смотрит. Море накатывает на берег, целует ее босые ступни. Мать шепчет что-то одними губами – сухими, потрескавшимися. И опять всматривается, словно хочет в чем разобраться. А потом вдруг поднимает голову, щурится, глядя на раскаленное солнце. Сжимает руку так, будто хочет раздавить серебристые безделушки. И потрескавшиеся губы приоткрываются.
– Будь ты проклят, – шепчет она, и меня резко обжигает волна ненависти.
Размахивается и зашвыривает веретенца в воду. Три серебряных блика вспыхивают маленькими звездочками и падают в зеленоватые холодные волны. Откуда-то доносится странный гул, в котором слышится издевательский смех.
Кристина вздрагивает и хватается за белую юбку матери.
– Мама, что это?
Мама…
Я открыла глаза и шумно выдохнула. Черт, кажется, стою у самой кромки моря. Хорошо меня потянуло. Посмотрела украдкой по сторонам – никто на меня не пялится. Это хорошо. Значит, Шепчущий сделал все красиво.
Море с шипением плеснуло на мои ноги, заставив вздрогнуть. Холодно. Я тут же сделала шаг назад. Кажется, короткое путешествие на побережье малой кровью не обойдется. Все так или иначе пытаются сунуть меня в воду.
Но выхода нет. Ждать, пока пылающий шар солнца скатится за горизонт – тогда можно посмотреть на моего неожиданного собеседника. Порой бывает, что, получив слишком серьезный дар, его сложно удержать в себе. И тогда начинаются… неприятности.
Я вздохнула, задумчиво глядя на воду. Ветер снова растрепал мои волосы, игриво дернул свободную футболку. Подожди, радость моя, еще чуть-чуть. Тогда и с хозяином твоим поговорю, и тебя приласкаю.
Я хорошо слышу землю. Не жалуюсь. Не зря считаюсь одной из лучших специалисток в Херсоне… и во всем южном регионе. Потому Городовой и терпит меня. Впрочем, должок за ним тоже имеется…
– Скоро… – прошептали рядом. – Закат солнца – как конец жизни. Но там, где заканчивается одна, сразу же начинается другая.
Ветер заволновался, кинулся на волны, вспенил их белыми гребешками.
– Да ты мудрец, – лениво оборонила я.
– Да, я такой, – тут же согласились со мной. – Станешь тут мудрецом, когда рядом с тобой Трое и Сестра.
Сказанное заставило вздрогнуть. Этого я не ожидала.
– Когда Трое и Сестра пришли на эти земли, то все выглядело иначе. Уж неизвестно, почему остались именно они, потеснив остальных. У них миллионы лиц и голосов. Каждый знает неподвластное человеку. Встретить на своем пути кого-то из них – большая удача. Только не всегда она оборачивается добром.
Раньше я этих слов не понимала, да и сейчас не особо.
Звездное небо раскинулось над головой. По черному полотну рассыпались белые и золотистые искорки. И кажется, что раскинула бы руки и обняла все это небо, но небо смеется в ответ. Не зло так – по-доброму.
