Дэниел Худ - Дракон Фануил
Да, не самое замечательное местечко для романтических встреч. Зато расположено удобно, неподалеку от склада Неквера и далеко от богатых кварталов. Лайам сделал несколько шагов в глубь вестибюля, чтобы взглянуть вверх, в лестничный колодец. Лестница маршами уходила во тьму — к самому верхнему этажу здания, по край ней мере так показалось Лайаму. Другого выхода из вестибюля, похоже, не имелось. Боулт ковырнул что-то носком сапога и с отвращением пробормотал.
— Муравейник!
— Значит, так, — негромко произнес Лайам. — План действий следующий. Мы ждем во дворе. Когда нужные нам особы появятся, ты на безопасном расстоянии следуешь за ними и поднимаешься по лестнице. Смотришь, в какую квартиру они входят, и поднимаешься дальше. Когда они войдут к себе и закроют дверь, ты вернешься и сообщишь обо всем мне. Ясно?
— Яснее ясного, квестор, — отозвался стражник, позволив себе лишь легчайший намек на иронию. — Все, кроме одной мелочи, как я узнаю, кого мы высматриваем?
Лайам усмехнулся и получил в ответ едва заметную улыбку.
— Я дам вам знать, когда они появятся. А пока пошли.
Боулт пожал плечами и двинулся следом за Лайамом, обратно во двор. Они вновь кое-как обошли баррикаду, но уже справа, и устроились между ней и стеной дома. Отсюда виден был вход в дом, и Лайам надеялся, что груда обломков и дождь помогут им самим остаться незамеченными. Ради пущей предосторожности Лайам переставил фонарь назад и полностью приспустил колпак, они остались в темноте.
Сколько времени они провели в ожидании — Лайам не знал. Боулт помалкивал, а сам Лайам пытался вернуть себе хорошее настроение. Это оказалось нелегкой задачей, поскольку плащ его постепенно промокал, все ушибы от промозглой сырости разболелись еще сильнее, и он снова начал ощущать всей кожей спины чье-то пристальное внимание. Лайам задумался над зацепкой, которую он вот-вот мог бы получить, и это помогло ему отстраниться по крайней мере от последнего ощущения. Да и правда, следить за ними было некому и незачем. Никто не мог знать, что Лайам вплотную подошел к разгадке убийства старого мага, ибо и сам Лайам не был в этом уверен. Лайам, впрочем, подумал, что слежку за ним мог организовать Марциус, но тут же от казался от этой мысли. Сделав строптивому книгочею внушение, заносчивый торговец должен выждать хотя бы денек, чтобы посмотреть, подействовало ли оно на упрямца.
Поэтому Лайам решил, что странное ощущение порождено его расшалившимся воображением, и снова принялся размышлять.
Какую роль могло играть заклинание номер два? Если бы Тарквин сотворил его, оно привело бы к гибели Неквера. Ясное дело, любовница удачливого торговца вряд ли бы стала желать своему благодетелю смерти. А если бы все-таки стала? Отбросив пока вопрос о мотивах — их он надеялся уяснить, установив личность загадочной дамы, — Лайам сосредоточился на новом повороте проблемы. Женщина пришла к Тарквину с определенным заказом, но чародей по каким-то причинам не выполнил этот заказ, и Неквер вернулся домой целым и невредимым. Достаточно ли тут оснований, чтобы убить старика? Пожалуй, это он тоже сможет понять только выяснив, кто эта особа.
Ожидание затянулось. Несколько раз Лайаму казалось, будто он слышит звон колоколов, отбивающих восемь часов, хотя он и знал, что это невозможно — в глубь этого дворика колокольный звон пробиться не мог. И Лайам, и Боулт несколько раз пересаживались, пытаясь поудобнее устроиться на жестких обломках, но нужного эффекта не добивались. Лайам привстал, чтобы пересесть в очередной раз, и тут стражник тронул его за руку. Лайам застыл с поднятой ногой, чтобы не производить шума. Боулт молча его поддержал.
Из переулка выскользнула фигура, укутанная в просторный плащ с капюшоном. Лайам мгновенно понял, что это женщина. Он принялся сверлить взглядом пелену темноты. О небо, пусть этот капюшон упадет! Капюшон, конечно же, не упал, и женщина, обогнув груду обломков, проплыла, словно призрак, в нескольких метрах от наблюдателей и скрылась в доме. Она оказалась меньше ростом, чем представлял Лайам, но плащ был столь широк, что с легкостью мог скрывать огромный живот, которым он мысленно наделял незнакомку. Лишь после того, как женщина исчезла за дверью, Лайам сообразил, что у нее не было при себе фонаря, но тем не менее передвигалась она с легкостью кошки. Это его чем-то обеспокоило.
Стоявший позади Боулт перевел дыхание. Лайам последовал его примеру и наконец-то нашел для ноги опору.
— Это — наш человек? — шепотом поинтересовался стражник, снова тронув Лайама за руку, чтобы привлечь его внимание.
— Нет. Ждите.
На этот раз долго ждать не пришлось. О приближении незнакомца возвестил свет его фонаря. Он появился из того же переулка, что и опередившая его дама, и двигался столь же быстро, как и она, но не столь же удачливо. Незнакомец споткнулся-таки обо что-то. Послышался треск ткани, затем раздалось ругательство в тишине оно прозвучало особенно громко. Лайам придержал Боулта за плечо, он ждал, когда мужчина откроет дверь. Тот сделал это и остановился в дверном проеме. Он скинул капюшон, расправил полу плаща, убедился, что там и впрямь образовалась прореха, встряхнул головой и сердито сплюнул. Лайам узнал его это был Неквер — и осторожно подтолкнул Боулта.
Неквер вошел в дом. Стражник исчез за грудой хлама, чтобы несколько секунд спустя появиться у дверного проема. Он застыл на мгновение, прислушался, затем вошел в дом. Лайам подождал, насколько хватило терпения, затем сам, крадучись, двинулся в обход баррикады. К тому времени, как ему удалось обогнуть злосчастную груду, Боулт вернулся. Он привалился к дверному косяку, скрестив руки на груди.
— Чердак, сказал стражник и указал большим пальцем наверх. Я чуть не вломился за ним туда, но вовремя остановился.
— Его там кто-нибудь встретил?
— Он постучал трижды, на особый лад. Отозвалась женщина, велела входить. Стенки там тоньше носового платка — все слышно.
— Тем лучше.
Увидеть женщину ему не удастся, но зато он как минимум услышит ее, а разговор любовников, возможно, что-нибудь приоткроет.
— Ну что ж, пошли?
И Лайам двинулся к лестнице. Боулт равнодушно пожал плечами — кажется, других способов выражения своего отношения к происходящему стражник просто не признавал — и послушно зашагал следом. По крайней мере, в доме хоть было сухо.
Лестница зловеще поскрипывала у них под ногами. Этот скрип заставлял Лайама страдальчески морщиться, даже когда они одолевали первый по счету марш. Они двигались медленно, тщательно выбирая, куда ставить ногу, но казалось, что это лишь сводит на нет все их попытки не очень шуметь. Лайам ни капли не сомневался, что стоны старых ступеней разносятся по всему зданию и уж конечно долетают до чердака. До него внезапно дошло, чем он сейчас занимается: он, как какой-нибудь извращенец, собирается заглянуть в замочную скважину чьей-то спальни, он намеревается вторгнуться в интимную жизнь посторонних людей. На ум ему невольно пришел Фануил, он столь же бесцеремонно вторгается в его мысли.
