Игорь Шенгальц - Охотник
Себастьян молча прошел к своему шкафу и принялся складывать вещи в сундук. Лаколь внимательно посмотрел на друга, но ничего не спросил.
– Уезжаю, – коротко сообщил Себастьян. – Изгнали.
– Его величество?
– Король, – подтвердил Себастьян. – Сказал – с глаз долой и не возвращаться…
– Грубил? – уточнил Лаколь и, не дожидаясь ответа, допил бокал и налил новую порцию благородного напитка.
– Не то чтобы очень, скорее, кричал…
– Я спрашиваю, ты ему грубил?
– Слегка, – признался Себастьян.
– Королям грубить нельзя. Они – люди обидчивые и злопамятные!
– Не важно, – отмахнулся Баст. – Так уж вышло…
– Считай, это плата за девять жизней. Еще дешево обошлось. Можно сказать, повезло. У графини есть множество друзей, которые жаждут твоей крови. Полагаю, Ламберт инсценировал припадок ярости, иначе пришлось бы тобой пожертвовать. Ведь не наказать тебя он не мог, не поняли бы другие, а наказать – значит тратить ценный ресурс, который еще обязательно пригодится. Иначе сидел бы ты сейчас в темном подземелье, а я бы думал, как тебя оттуда выручать.
– И выручил бы? – полюбопытствовал Себастьян.
– Несомненно! – уверенно кивнул Лаколь. – Охотники не должны томиться за решеткой. Слишком нас мало, а дел для нас до ужаса много. Это понимает даже Ламберт. Поэтому ты здесь.
– Не думаю, что ты прав, – не согласился Баст. – Просто он оскорбился, вот и выгнал меня.
– Когда король оскорбляется, летят головы! А твоя голова на месте, – нравоучительным тоном произнес Лаколь. – Тебе письмо, на столе.
Себастьян сорвал личную печать Рошаля и быстро прочитал короткое послание.
– Приказ. Отправиться в свою деревню, оставаться там до дальнейших распоряжений. Назначаюсь ответственным за порядок в округе. Когда принесли записку?
– Еще с утра, – довольным тоном сообщил Лаколь. – А это значит, что я был прав. Твою участь решили заранее, а спектакль нужен был для спокойствия господ вельмож.
– Что мне делать в деревне?
– Служить корпусу! – улыбнулся Лаколь. – Ловить тварей, уничтожать их. В общем, жить в свое удовольствие! И, кстати, не только ты получил с утра новый приказ!..
– Ты тоже?
– И Крешп, и Купер, и я. Все отбываем из столицы уже завтра. Каждый в свою сторону. Думаю, те деревушки нам пожаловали не случайно. Вероятно, в каждой из них что-то происходит. И нам предстоит с этим разобраться.
– Но зачем все обставлять таким образом?
– Политика – тонкая штука. Ради спокойствия одних требуется иногда пожертвовать нервами других. В общем, не переживай. Все как и должно быть. Выпьешь со мной? Отличный урожай!
– Не сейчас.
– Как бы потом не было поздно, – заметил Лаколь, но настаивать не стал.
Вещи Себастьян собрал достаточно быстро, да и что там было собирать? Пару камзолов, сорочки, несколько штанов, исподнее, куртку да три пары сапог. Парадная одежда, полученная от Рошаля, оказалась совершенно испорчена после той злополучной ночи. Больше времени занял второй сундучок – с оружием и специальными средствами для борьбы с различными существами: набором, которым обладал каждый охотник.
Крешп и Купер вскоре прибежали в корпус. Слух об изгнании Себастьяна достиг и их ушей. Попрощались, крепко обнявшись. Затем по обычаю присели перед дорогой. Говорить особо было не о чем, все и так понятно.
– Позволит судьба, еще увидимся, – туманно сказал Лаколь напоследок. Лучше выразить общие мысли никто не смог.
Себастьян получил жалованье за полгода вперед, взял на конюшне карету, запряженную парой лошадей. Карету после следовало вернуть, но с этим можно было не особо спешить.
Рошаля он до отъезда не увидел. Капитан не любил прощальных сцен, когда все и так было понятно.
Еще раз бросив долгий взгляд на ставший родным за прошедшие годы корпус, Себастьян тронул поводья, и лошади неспешно двинулись вперед. Путь предстоял долгий – если не гнать лошадей во весь опор, а делать этого охотник не собирался, то добираться до деревни придется дней шесть, а то и все семь. Но это даже нравилось Себастьяну – было время поразмыслить обо всем произошедшем, да и когда еще получится вот так не спеша путешествовать безо всякой ясной цели? Ведь, что бы ни говорил Лаколь, а Себастьян понимал, вернуться в Шандор в скором времени не удастся. Поэтому лучше сразу позабыть о столичном шике и блеске и настроиться на размеренный сельский лад.
Погода радовала ясным зимним днем, свежим ветерком и общей приятственностью, описать которую охотник бы затруднился, но когда он вот так сидел на козлах, правя каретой, подставляя лицо солнцу, то всей кожей ощущал, как прекрасен мир вокруг.
Остаток дня прошел без малейших неприятных происшествий. Себастьян один раз остановился перекусить, а все остальное время так и правил каретой, время от времени сверяясь у встречных, правильно ли держит путь.
На ночлег путник остановился на постоялом дворе. Мальчишка-слуга распряг лошадей, отвел их в стойло, не забыв расчесать, напоить и накормить. Себастьян же, понаблюдав несколько минут за стараниями слуги и оставшись доволен, зашел в дом, коротко договорился с хозяином о комнате и занял место за столом в углу залы, ожидая ужин. Его сундуки двое слуг-рабов, сливавшихся цветом кожи с наступившей темнотой, уже унесли наверх в комнату, так что оставалось лишь коротать время, наблюдая за течением здешней жизни.
Впрочем, ничего нового для себя Себастьян не открыл. Все те же люди, что и везде. Работяги, уставшие после долгого дня, сидели за длинным столом, потягивая пиво и громко разговаривая между собой. Пара заезжих дворян занимали каждый, как и Себастьян, по отдельному столику, пили вино, ели дичь с овощами. Между собой не общались, предпочитая одиночество обществу случайных соседей.
Вскоре один из рабов поставил и перед охотником внушительную тарелку, наполненную пахучей кашей с крупными кусками мяса, жареными овощами и непременный кувшин вина. Себастьян с удовольствием приступил к еде, не забывая отдавать дань и вину – легкому, невесомому, но коварному – уже после пары бокалов голова слегка закружилась, мир вокруг окрасился в яркие цвета, люди показались охотнику милыми, как никогда.
«Лаколя бы сюда, – подумал Себастьян. – Он бы оценил!»
К разговорам вокруг он не прислушивался, хотя никто и не думал понижать голос, все говорили достаточно громко, но охотнику местные сплетни и новости были попросту неинтересны. Он выпил еще два бокала и незаметно перешел в другое состояние – мрачной апатии. Теперь, когда Сильва погибла, последний шанс отыскать Ласточку пропал, испарился. Жива ли сестренка, он не знал, но всегда верил, что наступит день, и он отыщет ее. Теперь эта надежда угасла. Даже если Ласточка жива, то найти ее он уже никогда не сможет. Последняя нить, ведущая к ней, порвана. Лучше всего было бы постараться забыть обо всем и жить дальше. Может быть, когда-нибудь он и сумеет это сделать, теперь же хотелось грызть деревянный угол стола от отчаяния. Если бы это хоть как-то помогло…
