Николай Романецкий - Дельфин в стеарине
– Куда вы сейчас?
– Я живу в Лемболово. Там есть станция монорельса.
– Буду весьма и весьма признателен!
Мы уселись в его "форд" всеволожского производства и покатили в Лемболово.
– По добровольной страховке тоже на многое не надейтесь, – сказал комиссар.
– Догадываюсь, – отозвался я.
– Не расстраивайтесь. Вы самую главную премию выиграли. Собственную жизнь. Если бы своими глазами не увидел, никогда бы не поверил, что в такой аварии можно уцелеть. Но впредь будьте осторожны. Дважды так повезти не может.
Через четверть часа мы были возле станции. Я попрощался с комиссаром и зашел в здание. До первого монорельса со стороны Приозерска оставалось двадцать минут. Я приобрел в автомате билет, вышел на платформу и полез в карман за куревом. Однако в пачке остались лишь обрывки бумаги вперемешку с табаком. Пришлось спуститься с платформы и вернуться в здание станции. Среди стоящих здесь автоматов нашелся и продавец сигарет. А когда я прошел по всему ряду, обнаружил стандартный торговый вокзальный набор – кофе, саморазогревающиеся пончики, лимонад и прочие полезные для организма вещи. Тут же возникло жуткое чувство голода, и я принялся разминаться с пончиками и кофе. Откуда-то появился тип бомжеватого вида, жадно заглянул мне в лицо.
– Привет, дядя! – сказал я и купил ему пончик. – Кажется, сегодня будет удачный денек. И у тебя, и у меня.
Он сцапал пончик нечистой рукой с давно нестрижеными ногтями, снова заглянул мне в лицо и проскрипел:
– Сто грамм бы к закуске… – И оглянулся на автомат, на котором была нарисована литровая бутыль "Охты".
Я был сердечен, как дед Мороз после десятых гостей, и через несколько секунд бомж получил из автомата запечатанную пластиком стопку. Распечатав, он предложил сначала хлебнуть мне, подтвердив ходящую в народе теорию о том, что самыми добрыми людьми на земле являются русские бомжи.
Впрочем, когда я отказался, он безропотно составил компанию собственному отражению в никелированной панели автомата по продаже презервативов. А я загадал, что если он выпьет и не начнет чихать, денек и в самом деле будет удачным. Он выпил и не чихнул, и я решил даже купить ему пачку презервативов, но тут мелодичный женский голос объявил о скором прибытии пригородного монорельса на Петербург, и я зашагал к выходу.
– Спасибо тебе, добрый человек! – проскрипел мне вслед бомж. – Дай бог тебе здоровья!
И мне ничего не оставалось как согласиться с последней его репликой. А вот в предыдущей прозвучала неправда – я вовсе не был добрым человеком. Я просто откупался от судьбы разовой подачкой нищему. Так делают многие, и судьба остается к ним благосклонна всю жизнь.
Я вышел на платформу, и почти тут же к ней подполз серебристый червь поезда. Бесшумно распахнулись створки дверей.
Через пять минут я сидел в вагоне и подремывал, прислушиваясь к женскому голосу, объявлявшему остановки. Голос был хорошо поставлен и отчего-то напоминал мне Полинино сопрано, хотя певучести в нем не было ни грамма.
50
Я прикатил на Ладожский вокзал точно по расписанию – в восемь десять. Время до начала похорон имелось, поэтому я посетил места общего пользования не только для основных дел, но и с целью умыть и разгладить слегка помятую физиономию. И даже для того, чтобы, глядя на себя в зеркало, вспомнить бородатый анекдот: "Чем отличается молодость от старости? Тем что, в молодости всю ночь квасишь, ширяешься и кувыркаешься с девочками, а утром выглядишь так, будто спал. В старости же всю ночь спишь, а утром выглядишь так, будто квасил, ширялся и кувыркался с девочками". Судя по физиономии, я был еще куда как молод. Но, главное, имел все шансы состариться, в отличие от Георгия Карачарова, который навсегда останется тридцативосьмилетним. Такой молодости не завидуют, не завидовал ей и я. Более того, после всего случившегося я прекрасно понимал, что вполне могу составить Карачарову компанию. И в общем-то, даже хорошо, что у меня теперь нет машины…
Едва я промокнул лицо и руки бумажным полотенцем, как в кармане зазвучала мелодия "Вчера". Я достал мобильник и глянул на дисплейку.
Звонила Полина.
Я нажал кнопку и поднес трубку к уху.
– Привет, Максим! – сказала она.
Певучий голос сегодня был почему-то слегка надтреснутым.
– Привет!
– С тобой все в порядке? Я полночи места себе не нахожу.
– Почему? – спросил я.
И тут же мысленно обложил себя матом: нашел же самый идиотский вопрос, придурок!..
– Не знаю, – беспомощно ответила Полина. – Жуткий сон приснился про тебя. Будто ты… – Она не договорила.
– Черта с два! – сказал я. – Как отвечал один мой знакомый на вопрос о здоровье, "Не дождетесь!"
– Слава богу! – В трубке послышался вздох облегчения. – И дергалась, и позвонить боялась. Как дура последняя… На похоронах будешь?
– Разумеется. Мне очень хочется посмотреть на реакцию одного типа, когда он увидит меня.
– Тогда до встречи!
– До встречи!
Прежде чем убрать трубку в карман, я глянул, который час. Восемь двадцать пять. А надо еще успеть заехать домой, прежде чем двигать в морг на улице Сантьяго-де-Куба. Ибо техническое вооружение мое заставляет желать лучшего, и самое время его слегка поправить. Да и переодеться не мешало бы.
Я спустился в метро и доехал до "Приморской". Сел там на автобус и докатил до родного дома.
Пуся даже не вышел меня встретить. И не удивительно – оголодать он не успел, в миске оставались и корм, и вода. Повезло кошаре, что хозяин не угробился.
Я просмотрел автоответчик видеофона. Катя, слава богу, не звонила, а значит, у нее все в порядке.
Времени было мало, но я все же заскочил на минутку под душ, а потом отправился в спальню и произвел инспекцию платяного шкафа.
Как и во всех нормальных семьях, три четверти жизненного пространства в нем занимали женские наряды. На оставшейся четверти нашлись и темная рубашка, и строгий черный костюм, в котором я хаживал в театр. Бравый капитан Ладонщиков смотрел с голограммы, как я напяливаю на себя траурную одежду. Мы с ним находились едва ли не в противофазах жизненной синусоиды: его война давно закончилась, а моя только-только началась, и будущее было туманно, как утреннее пространство над Маркизовой Лужей. Я подмигнул капитану, перебрался в кабинет и сложил в барсетку кое-какие профессиональные причиндалы.
Пуся наконец оторвался от дивана и отправился на кухню перекусить. Я тоже почувствовал голод, но времени на завтрак уже не оставалось.
Ладно, куплю парочку пирожков с лотка у "Приморской", по-студенчески, благо желудок гастритом не тронут, тьфу-тьфу-тьфу! Там продают очень вкусные пирожки с капустой.
