Андрей Бондаренко - Антиметро
— Кто — они? Какие — хвосты?
— Неизвестные нам личности взорвали гранаты. В туннелях, ведущих к "Выборгской".
— Зачем — взорвали гранаты?
— Чтобы сработали туннельные щиты. Сделали своё чёрное дело и трусливо спрятались за щитами, дабы никто не смог отомстить…
— Какое — чёрное дело? — от страха тёмно-зелёные Танины глаза сделались фиолетово-аметистовыми. — О чём ты говоришь, любимый?
— Скоро узнаем, Танюша. Узнаем…. Ты, родная, только — ради наших будущих детишек — не волнуйся.
— Не волноваться?
— Постарайся оставаться максимально-хладнокровной. Взвинченные нервы и излишние переживания — в серьёзных делах — не являются действенными помощниками…. Ты же будущий врач, интересуешься психиатрией. Должна понимать — о чём я толкую…
— Я, кажется, понимаю. Постараюсь обойтись без пошлых истерик и нервных срывов…. Пошли к Василию Васильевичу?
Аварийное освещение продолжало тревожно мигать: две секунды красно-розового цвета, две секунды полной темноты, две красно-розовые секунды, две секунды изначальной черноты, две секунды…
Фёдоров вдумчиво разговаривал с каким-то человеком, лежащим на ворохе верхней одежды, предварительно подстеленном на каменный (на керамический?) пол платформы. Лицо лежащего скрывала неприятная — серо-розовая — тень. Заслышав звуки шагов, профессор тревожно встрепенулся, выпрямился, и, повертев головой во все стороны, радостно воскликнул:
— Татьяна Сергеевна, наконец-то! Я без вас — как без рук! Можно, я вас чмокну в щёчку? Снимите же эту дурацкую маску!
— По поводу поцелуя — настоятельно советую спросить разрешение у моего законного мужа, — сняв чёрный шлем, кротко улыбнулась Таня. — Как совсем недавно выяснилось, он является патологически-жутким ревнивцем. Если ему, к примеру, что привидится, то и застрелить может…. И, как я считаю, это, безусловно, правильно…
— Можно, Артём Петрович?
— Ну, так и быть, целуйте, старый ловелас…
После завершения приветственной процедуры, профессор, смущаясь и откровенно тормозя, невнятно забубнил:
— Татьяна Сергеевна, я вынужден попросить вас об одном маленьком одолжении…. Вернее, о скромной помощи. Я, видите ли, не решаюсь…. Ибо, к собственному стыду, слаб духом….
— Я всё сделаю, Василий Васильевич, — заверила Татьяна. — В крайнем случае, мне поможет майор Белов. Он — у меня — мужчина серьёзный, сильный и виды видавший…. Итак, что мы должны сделать?
— Госпиталь…, - едва слышно прошептал Фёдоров.
— Что — госпиталь?
— Я прошу вас — в первоочередном порядке — осмотреть госпиталь. Ну…. Проверить, как там себя чувствуют больные. А то, сотрудник Хантер…, он говорит, что…
— Сталкер, подойди ко мне, — слабым голосом попросил человек, лежавший на полу. — Давненько я тебя не видел…. Хочу, вот, шепнуть пару словечек…
Аварийное освещение продолжало мигать — угрожающе и тревожно. В его двухсекундных монотонных всполохах лицо Хантера выглядело — как низкопробная декорация из среднестатистического американского фильма-ужастика: одутловатое, сизое, щедро покрытое фиолетовыми синяками и кроваво-багровыми кровоподтёками. Глаза — из-за гигантских фингалов — смотрелись узенькими кривыми щёлочками.
— Как? Кто? Почему? — сквозь слёзы забормотала Таня. — Хантер, миленький, как же это….
— Отставить эмоции! — грубо велел Артём. — Ты, боевая подруга, обещала, что обойдёшься без истерик? Вот, и обходись…. Хантер, кто тебя так отделал? Отвечай чётко, без соплей и штатского тумана! Пойми, братишка…. Нам сейчас важна любая информация. Любая! Ну?
— Я — в строгом соответствии с графиком — дежурил в госпитале, на входе. Раздался условный стук…. Смотрю, а на экране монитора — Фюрер. Ну, который Дмитрий Алексеевич, физик-ядерщик. Мы же с ним немного сдружились — за время похода к станции "Выборгская"…. Открыл дверь, понятное дело. Удар, яркая вспышка, темнота. Ничего больше не помню…. Вру, помню. Уже на излёте сознания, когда они ломанулись в открытую дверь, услышал, как кто-то громко крикнул: — "Мочить всех уродов! Всех! Никого не жалеть!"… Очнулся я уже здесь, на перроне. Видимо, Фюрер сжалился. То бишь, приказал, чтобы не убивали, а по-простому — избили и выбросили на платформу. Теперь всё тело в синяках и ссадинах, почки отбиты напрочь, ноги отказываются ходить, общая слабость ощущается…. Вот, возьмите электронный ключ от дверей в госпиталь, на случай отсутствия дежурного…. Извините, не могу больше говорить…, - зашёлся в приступе надсадного лающего кашля.
"То есть, получается, что враг был не внешний, а внутренний?", — потерянно охнул внутренний голос. — "Как такое может быть? Что фашиствующим элементам понадобилось в станционном госпитале? Хрень навороченная…. Или же Фюрер — вместе со своей командой — примкнул к неизвестным пришельцам? Легко догадаться — к кому конкретно…".
Хантера нешуточно затрясло, его худенькое тело выгнулось крутой дугой, тяжёлые каблуки армейских ботинок, оснащённые стальными подковками, принялись выбивать — на каменном полу перрона — зажигательную ирландскую джигу.
— Идите в госпиталь, молю! — нервно вскрикнул Фёдоров. — Помогите беззащитным больным! Татьяна Сергеевна, вы же давали клятву Гиппократа!? Так, исполняйте её, милочка, исполняйте…
"Аварийные лампы, наконец-то, перестали мигать!", — радостно оповестил внутренний голос. — "Следовательно, капитан Никоненко успешно справился с поставленной перед ним задачей…".
— Давай-ка, оставим здесь бронежилеты и шлемы, — предложила Таня — Толку от них никакого, только сковывают движения…
Они пересекли платформу, спустились по короткой лесенке, включили карманные фонарики, благо до дверей госпиталя — по туннелю — было недалеко, метров сто пятьдесят.
— Дверь чуть-чуть приоткрыта, — напряглась Татьяна. — Тишина, кровавая лужица, странно…. Входим?
— Я войду и слегка осмотрюсь. А ты меня здесь, страхуя, подождёшь…. Не спорить, рядовая Белова! Или же — на самом деле — старший специалист-инспектор ГРУ?
— Рядовая, Тёма, рядовая…. Завязывай, пожалуйста, со своими изощрёнными домыслами и подозрениями! Уже, даже, не смешно…. Разве я виновата, что у тебя такая богатая и разнузданная фантазия? Мол, известный и успешный писатель-фантаст…. Нет, я всё понимаю, есть, конечно же, серьёзные поводы для разнообразных подозрений. Есть, не спорю…. Но, только, объясни мне коротко и доходчиво — как законный муж и опытный воинский командир. Объясни…. Почему ты войдёшь в госпиталь, а я должна — как последняя лоховка — оставаться снаружи, в качестве сторожа-статиста? Почему? Я ведь, как-никак, врач. Почти…. Чем меня можно напугать? Ну, пожалуйста, давай, зайдём вместе! Майор Белов, я тебя когда-нибудь — о чём-либо — просила? Вот, прошу…
