Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Джек Потрошитель
— Шутки шутим? — понимающе улыбнулась жена. — Следовательно, любимый подполковник, ты слегка волнуешься и сомневаешься…. В чём же причина такого неуверенного поведения, если, конечно, не секрет?
— Не жду я ничего хорошего от предстоящей встречи, — задумчиво поморщившись, признался Артём. — Вернее…. Неправильно я выразился. Дело не в терминах — «хорошее» и «плохое». Просто, судя по предчувствиям, на наши головы очень скоро свалится очередная навороченная шарада, а времени на её решение будет, как и всегда, в обрез…
Они вышли на Уайтчепел-Хай-стрит.
— О, из «анархического» переулка доносится бодрый шум и гам, — оживилась Татьяна. — Неужели эти дешёвые лицедеи до сих пор не угомонились? Заглянем, Тёма?
Рядом с книжным магазином продолжался утренний молодёжный митинг. Высоченная девица с ярко-малиновым «гребнем» на голове, облачённая в чёрный потрёпанный мужской костюм, упрямо излагать скучающим слушателям основные догмы и постулаты классического анархизма. В отдалении, устало прислонившись к прямоугольному щиту с портретом князя Кропоткина, застыл бородатый юнец, которого соратники по партии именовали «Рамиресом». Во рту молодого человека находилась мятая светло-коричневая сигаретка, а его глаза были какими-то замутнёнными и подозрительно-отрешёнными.
— Да, картина маслом, — покачал головой Артём. — Те же персонажи — в прежнем интерьере. Причём, некоторые зарвавшиеся наглецы, ничего не опасаясь, даже покуривают марихуану. Наверное, юноша забыл, что Лондон не имеет к наркотически-терпимой Голландии ни малейшего отношения…. Куда, спрашивается, смотрит английская полиция? В нашей демократической России всех участников этого дурацкого спектакля уже бы давно, предварительно настучав по обкуренным физиономиям, загребли бы в кутузку.
— Вот, а я что говорила? — подключилась Таня. — Клоуны несчастные, не способные на серьёзные поступки. Впрочем…. Милый, тебе мордашка этого Рамиреса — никого не напоминает?
— Напоминает. Если данному молокососу добавить восемь-десять годков, слегка подстричь бородку, а на прыщавый нос напялить очки с круглыми стёклами, то получится вылитый товарищ Лев Давидович Троцкий (он же — Лейба Бронштейн), накануне Октябрьской революции.
Ожил мобильный телефон.
— Это Маргарет Слоун беспокоит, — сообщил хриплый старческий голос. — Не отвлекаю, подполковник? Что это у вас там за странный шум? Надумали, от нечего делать, посетить футбольный матч?
— Извините, миледи, но вы не угадали, — благоразумно прикрывая трубку ладонью, отозвался Артём. — Просто мы с женой решили ознакомиться с повседневной жизнью толерантного Лондона. В настоящий момент, как раз, присутствуем на митинге английских анархистов.
— Очень полезное и весьма поучительное мероприятие, — насмешливо фыркнула миссис Слоун. — Смотрите только, чтобы — от однообразия заумных слов — не стошнило. Кстати, я вам по поводу анархистов и звоню…
— Разобрались с отпечатками пальцев?
— Так точно. Но обрадовать, похоже, нечем. Ни в наших архивах, ни в расширенной картотеке Скотланд-Ярда ничего похожего не значится. Следовательно, посещая вышеозначенный митинг, вы, ребятки, понапрасну тратите время.
— Спасибо за заботу, — вежливо поблагодарил Артём. — А как прошла ваша с сэром Генри прогулка по толстым начальственным коврам?
— Вашими молитвами.
— То есть, нормально? Почти не орали?
— Приятно иметь дело с опытным и знающим человеком, — вздохнула старушка. — На всякий случай сообщаю, что и на генерал-лейтенанта Громова копия нашего совместного отчёта-рапорта — по факсу — отправлена…. Ну, не смею излишне отвлекать вас от неотложных дел. Роджер!
Спрятав мобильник в карман декадентской куртки-бушлата, Артём шёпотом оповестил:
— Ты, дальновидная амазонка, в очередной раз оказалась права. То бишь, «анархический след» завершился обещанным тупиком.
— Отпечатки пальцев не идентифицировали? — понимающе прищурилась жена. — Что же, этого и следовало ожидать…. Может, пойдём отсюда? А то у меня нежные девичьи уши — от услышанной чуши — уже начали сворачиваться в тугие трубочки…
Впереди показалось величественное и симпатичное здание Музея детства.
— Свернём на аллею? — взглянув на наручные часики, предложила Таня. — Время ещё есть, не опоздаем.
На тёмно-синей садовой скамье сидел печальный Фрэнк Уилшер и, меланхолично вздыхая, кормил кусочками белой булки шустрых сизых голубей. На коленях у старика доверчиво устроилась молоденькая огненно-рыжая белка.
«Мельком взглянул на нас, но, как и следовало ожидать, не узнал», — облегчённо прошелестел внутренний голос. — «Умеют местные гримёры работать, ничего не скажешь…».
Когда садовая скамейка осталась далеко позади, Артём поделился с женой ощущениями:
— Постарел и погрустнел наш мистер Уилшер. Видимо, дела совсем плохи. То есть, посещаемость Музея детства продолжает неуклонно падать. Разгар рабочего дня, а музейный директор, позабыв о текущей повседневной деятельности, городскую живность подкармливает…. Знаешь, милая, очевидно, мне следует — прямо сегодня, после намеченного разговора — отправиться в английский Парламент и ещё раз потолковать со здешним Премьер-министром. Необходимо — во что бы то ни стало — получить полноценный доступ к подземному объекту «А-317». И информационный доступ, и, так сказать, физический…
К ресторанчику, на вывески которого красовался симпатичный упитанный цыплёнок, они подошли без семи минут три.
— Нас уже ждут, — тихонько прошептала Таня. — У нужного столика «припаркована» инвалидная коляска со старушкой, лицо которой скрыто за старомодным кружевным чепчиком. А рядом с коляской на стуле расположилась стройная, неприметно одетая брюнетка, на носу которой красуются солнцезащитные очки в пол-лица. Других посетителей на ресторанной веранде не наблюдается…. Очевидно, это сеньора Мартина Сервантес-Рамос и её любимая внучка Мария. В загримированном виде, ясная куриная печёнка…. Интересно, а где сейчас находится нас закадычный дружок Лёха Никоненко? Вдруг, он тоже — на всякий пожарный случай — засел на чердаке соседнего дома? Алексей из одного окошка следит за развитием ситуации, а Хантер — из другого?
— Обожаю твой фамильный громовский юмор, — улыбнулся Артём. — И, главным образом, за его глубинную актуальность.
— А, что тут такого? Не удивлюсь, если по поводу окошек я угадала. Мозги у всех рыцарей плаща и кинжала заточены в одну и ту же сторону…
Пройдя на открытую веранду ресторана, Артём громко кашлянул в кулак, после чего вежливо поздоровался:
