Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
– Кип сам за собой присмотрит, – сказал я. Он богаче большинства богов. Проблема в том, как убедить его в реальности угрозы.
Паленая слегка наклонила голову.
– С ним придется повозиться.
Я предвижу возможные осложнения в вопросе охраны.
– Конечно, мы не можем просто нанять Плоскомордого Тарпа и парочку головорезов и рассчитывать, что бандиты оставят нас в покое. В чем будут состоять осложнения?
Мы не дали Паленой шанса забить еще один гвоздь в крышку финансового гроба.
Страфа. Ваша бабушка рассказала об Ужасных компаньонах?
Мои брови взлетели вверх. Брови Паленой проделали бы то же самое, если бы она их имела. Разве Старые Кости не выведал у Страфы все маленькие грязные секреты, оставленные Метательницей Теней? Беспрецедентная осторожность и тактичность.
– Она упомянула о них, однако четкого объяснения не дала. Я знаю, что это сверхъестественные помощники, но не более того.
Как ему удалось не разворотить ментальную почву, когда он топтался по мозговым садам Страфы? Что случилось со старым психическим хулиганом?
– Она намного больше времени уделила обычным Компаньонам. Очевидно, выбор человека, способного противостоять любому давлению, критичен. А разве Ужасные компаньоны – не то же самое, только в сверхъестественном смысле?
Не совсем. Семейные бойцы выбирают Смертных компаньонов сами. Из друзей, как вы и сказали. Их надежность будет к месту. Но в целом они не слишком критичны. Ужасные компаньоны – вот вокруг кого вращаются все турниры.
– Надо же, – как можно саркастичней усмехнулся я. – А стариканы потрудились, чтобы придать вес полуорганизованной сваре.
Действительно. Вероятно, это связано с узакониванием и облегчением сопутствующей вины.
Насчет полного механизма процесса я не уверен. Как, вероятно, и все остальные. В ранних турнирах участвовали действительно губительные сущности, демоны, если хотите, по одному Ужасному компаньону на каждого Бойца. Они защищали Бойцов и совершали большую часть убийств. Обладали силами своих Бойцов и, зачастую, их жизнями. Некоторые Бойцы не погибали при поражении, но в том, что от них оставалось, не стоило поддерживать жизнь. Для Ужасных компаньонов результат всегда был окончательным. Их силы тоже собирали. Мне не доводилось слышать убедительной причины, по которой они участвовали во всем этом. Должно быть, их принуждали, но как и чем, остается загадкой, вместе с потенциальным призом демонического победителя.
– Да ладно. Это звучит слишком странно, – проворчал я.
– Бабушка действительно сказала мне следить, не появятся ли рядом с Кивенс демоны. Однако она не считала, что они представляют главную угрозу. Она говорит, что царство демонов по горло сыто человеческой некомпетентностью и что появившиеся их представители наверняка окажутся мелкими вымогателями. Демоническими разновидностями карманников, тупыми, как обычная уличная шпана.
– Это что, хорошие новости? – спросил я.
Очень на это надеюсь. Это может быть правдой. Турнир с участием Метательницы Теней, Костемола и Лунной Гнили прошел сдержанно, и я узнал о нем только сейчас. Демонические манифестации и сверхъестественные схватки должны по своей природе бросаться в глаза.
– Насколько я понимаю, у нас полно информации, которая может не соответствовать действительности. Нужно решить, чего ожидать сегодня.
Мы могли бы быстро определиться с этим, если бы у меня был доступ к сознанию вашей бабушки, Страфа.
– Я могу у нее спросить. Сами понимаете, какова вероятность того, что она согласится прийти сюда.
В свое время Покойник продегустировал достаточное количество безнравственной дряни, но я сомневался, что он готов к встрече с Метательницей Теней.
Не бойся, Гаррет. Метательница Теней – скорее лающая городская легенда, нежели кусающая неприглядная история. Она немало потрудилась над своим образом.
Опыт подсказывал довериться его суждению. Но от Бабули меня действительно бросало в дрожь.
– Что думаешь, Весельчак? Стоит ли нам вообще ввязываться? Раньше все рассасывалось само по себе.
В моем сознании возникли лица, сначала – Кип Проуз и Кивенс Альгарда. Потом он показал мне Страфу, глядевшую на меня так, словно она не верила своим глазам.
– Дорогой, ты что, не только туповат, но еще и глуховат? У тебя нет выбора. Мы замешаны в этом деле, нравится нам это или нет. И оказались замешаны еще прежде, чем бабушка попросила тебя повынюхивать. Пожалуйста, пораскинь мозгами.
Надо же.
Видишь?
– Вижу. И как, по-твоему, нам следует действовать?
Не так, как, судя по всему, рассчитывает твоя будущая семья. Это мое личное предположение, подкрепленное четырехсотлетним опытом.
В последовавший разговор он Страфу не включил.
Старые Кости думал, что это нужно решить вне семьи.
Он вернулся к сделанному ранее замечанию, на сей раз подробнее.
Я уже упоминал, что у нас есть ресурсы, уникальные для современного века. Полагаю, по этой причине Операторы их не учли.
– Э-э? – Что бы он ни имел в виду, я тоже этого не учел.
Негласный Комитет. Он был создан именно с этой целью.
– Да! Ха! – рассмеялся я. Чистая правда. Возможно, мне удастся прервать все турнирные ужасы визитом в один офис, если я смогу быть достаточно убедительным. – Дил Релвей придет в ярость!
10
Вечер выдался дождливым, но без ветра. Потом дождь перешел в морось, которая скорее нагоняет тоску, а не мочит: равнодушная погода, заставляющая мир казаться холоднее, а людей – желать как можно скорее очутиться под крышей, поближе к огню. Затем прояснилось.
Приятно проведя время на Макунадо, мы со Страфой расстались. Она хотела полетать, заглянуть к своей бабушке и попытаться убедить людей, которых мы там видели, навестить Покойника. Мы договорились встретиться завтра днем у нее дома.
После обильного завтрака в неуместно ранний час я направился в Аль-Хар. Снова шел дождь. Я плотнее закутался в парусиновую куртку. Ветер дул мне в спину, и я сосредоточился на желании в недалеком будущем обзавестись шляпой с более широкими полями, особенно сзади. Сидевшая на моей голове в настоящий момент не защищала от дождя, стекавшего за шиворот.
Люди на улицах трудились, невзирая на время и погоду. Я пожалел их за то, что им приходится работать, потом пожалел себя за то, что мне приходится бродить под дождем, когда по справедливости я мог бы и пальцем не шевелить.
