Даниэль Клугер - Дело о вещих снах
Получив очередной хороший удар по пальцам, Ницан обреченно вернулся к столу. К счастью, в кармане отыскался почти стертый кусок мела, подаренный ему юной колдуньей Астаг. Сыщик очертил вокруг свертка пентаграмму, затем нарисовал в верхнем углу стилизованную голову быка. Бык получился забавный. Веселый, во всяком случае. Правый глаз его залихватски подмигнул Ницану. Сыщик надеялся, что веселый характер охранительного изображения не ослабит его эффективности.
– Вы бы отошли... – буркнул он. – Понимаю, что в прошлый раз с вами ничего не случилось, но мало ли...
Вдова вскинула руки вверх так, что широкие рукава верхнего платья-накидки упали на плечи, и продемонстрировала сыщику по десятку охранительных браслетов.
– Мы традиционалисты, – повторила она. – По-моему, вы меня слушали невнимательно.
– Зато я – не традиционалист, – угрюмо сообщил Ницан. – И находимся мы у меня дома. Еще раз прошу вас отойти. Если бы вы знали, сколько традиционалистов... – он не окончил фразы, но выразительно махнул рукой.
Госпожа Нурит опустила руки. Видимо, ей хотелось поспорить. Но она подчинилась. Подождав, пока посетительница оказалась у двери, рядом с косо висевшим на одном кривом гвоздике охранительным амулетом, Ницан продолжил манипуляции со свертком. Мелок завис в трех ладонях от поверхности стола, светящиеся нити, мгновенно опутали подозрительный предмет. Бык направил криво намалеванные рога в сторону свертка. Морда его обрела грозное выражение, но через мгновение он не удержался и снова весело подмигнул Ницану: дескать, не боись, сыщик, не так страшен бык, как его малюют. Ницан сердито засопел, и бык посерьезнел, его рога заискрились. Ницан подождал, пока нити, опутавшие сверток, погасли и растворились в воздухе. Тотчас нарисованная голова быка вспыхнула и рассыпалась множеством мелких искр. Ницан перевел дух и развернул коричневый пергамент.
В свертке он обнаружил выточенный из дерева небольшой диск, две свечи (одна из желтого воска, вторая – из черного), кусок завязанной узлом веревки и пучок высохшей травы. Ницан присвистнул, осторожно взял в руки черную свечу. На ощупь она казалась очень холодной, словно изготовлена была не из воска, а из куска черного нетающего льда. Сыщик отложил ее в сторону, коснулся желтой – и тут же отдернул пальцы: свеча была горячей.
– Понятно, – пробормотал он. – Очень интересно... И узелок странный... И травка... Говорите, ваш муж не интересовался магией?
– Не интересовался. Он вообще не интересовался ничем, кроме семейного дела. Я могу подойти?
Ницан кивнул, и госпожа Барроэс вернулась к столу.
– Если бы не эти предметы, – сказала она, – я бы не заподозрила в смерти мужа ничего необычного, – видимо, она сама отметила нелогичность сказанного, потому что тут же объяснила: – То есть, после заключения целителей. Подозрения у меня появились сразу же – как я уже говорила вам, муж ничем не болел, и буквально за мгновение до смерти он оживленно рассказывал о новом отделении банка, которое планировал открыть в Ир-Лагаше. И вдруг замолчал – буквально на полуслове, захрипел, и... И все... – она резко отвернулась, и Ницан с удивлением отметил, что госпожа Барроэс, оказывается, не так уж хладнокровна.
Справившись с собой, вдова снова заговорила:
– Заключение целителей мои подозрения развеяло. На время. Но вот это...
Ницан пожал плечами.
– Пока что я не вижу связи. Действительно, странные предметы. С ними совершали какие-то магические действия. Пока не могу сказать, какие, но это можно выяснить в ближайшее время... – он покосился в сторону раковины. – Но какое отношение они могут иметь к смерти вашего мужа?
Г-жа Барроэс осторожно перевернула черную свечу – так, чтобы было видно основание. Сыщик увидел врезанные в воск цифры.
– Пятое нисана, – сказала посетительница. – Ровно через тридцать дней мой муж умер... – она отложила в сторону свечу, взяла в руки деревянный диск и тоже перевернула. – Шестое адара, видите? День его смерти. Вы считаете это совпадением?
– Я ничего еще не считаю, – проворчал Ницан. – Пока. Это любопытно. Даже если это совпадение, действительно, стоит проверить... – он мысленно обругал себя за невнимательность. – Но что означают все эти предметы? Вы их видели раньше? Ваш муж интересовался какими-то экзотическими видами магии?
– Это не все, – вдова положила свечу и взяла желтую. – Что вы теперь скажете?
Ницан повернул свечу торцом. В основание был врезан круг, разделенный на двенадцать равных секторов.
– Часы, – пояснила вдова. – Дневной круг. Крестик видите?
В одном секторе Ницан увидел крохотный крестик, словно кто-то дважды черкнул по воску ногтем.
– Два с половиной часа пополудни. Он умер в два часа пополудни. Но главное – где именно я нашла все это.
Ницан вопросительно посмотрел на Нурит Барроэс. Вдова покачала головой.
– Будет лучше, если вы увидите собственными глазами, – сказала она.
Ницан еще раз скосил взгляд на спящего Умника. Брать его с собой в нынешних обстоятельствах не имело никакого смысла. «Пусть поспит, – решил Ницан. – Там, глядишь, Лугаль сменит гнев на милость». Вот только зачарованный жезл, бивший хозяина по рукам… Сыщик старался по возможности не выходить из дома без магического жезла, тем более – по делам. Жезл был для него и рабочим инструментом, и оружием, и – что немаловажно – защитным средством.
Вообще, полицейские жезлы вручались выпускникам курсов полицейской, судейской и сыскной магии вместе с дипломом. Ницана вышибли с предпоследнего курса. Вышиб его лично Амар-Зуэн, нынешний министр полиции. Поэтому жезл сыщику пришлось приобрести на черном рынке. Но после завершения одного из расследований тогдашний президент лично распорядился выдать частному детективу специальную лицензию, давшую ему право официально пользоваться жезлом. И вот – поди ж ты… Ницан еще раз посмотрел на жезл, плававший в раковине среди грязной посуды. Голубоватые искры собрались в мерцающий хоровод вокруг торчавшей из воды рукоятки. Сыщик тяжело вздохнул.
Вдова господина Барроэса, ожидавшая ответа на свои слова, неправильно истолковала этот вздох.
– Ах, да, – сказала она и презрительно поджала губы. – Разумеется, – она извлекла из изящной сумочки несколько серебряных кружочков и прибавила их к уже лежавшим на столе. – Такой аванс, надеюсь, вас устроит?
Ницан хотел было обидеться, но передумал.
– Устроит, – он сгреб монеты и, не пересчитывая, ссыпал в карман. – Ладно, пойдемте. Это далеко?
– Мы живем за городом, – ответила вдова. – Около часа езды, если не будет пробок.
«Конечно, будут, – подумал Ницан. – Как же без пробок, если день начался так отвратительно».
