Марина Комарова - Осколки моря и богов
Некоторое время мы молчали. Хотелось спросить так много всего, но слова застревали в глотке. Какая разница? Он здесь. Мой брат здесь.
Ромка осторожно отодвинулся и заглянул мне в глаза. Внимательно, мягко, немного обеспокоенно.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он.
Я мысленно прикинула что да как. Вроде бы ничего не болит. Немного ноют мышцы спины и рук, но терпимо. И слабость. Но опять же не то состояние, чтобы расстраиваться. День-два, и приду в норму.
– Живая, – хмыкнула я и снова прижала его к себе. Выпускать не хотелось ни на секундочку. – Расскажи, где ты был.
Ромка вздохнул. Получилось как-то тяжело и грустно. У меня внутри появилось нехорошее предчувствие. Он скажет что-то такое, что мне не понравится?
– Здесь, Яна, – произнес он. – И только первые две недели – в Одессе.
У меня отвисла челюсть:
– Как здесь? Я же…
Рома погладил меня по руке.
– Я знаю. И безумно благодарен тебе. И хотел дать весточку. Все время… Но мне не давали и шанса. – Он осторожно высвободился. Не отодвинулся, но и не стремился вернуться в прежнее положение: – Городовой умеет хорошо прятать.
– Городовой?
Мне показалось, что я ослышалась. Как Городовой?
Ромка сжал мою руку. От прикосновения полилось родное тепло, я сделала глубокий вдох:
– Расскажи.
Он чуть пожал плечами:
– Поначалу я жутко испугался. Засыпал в больнице, а очнулся бог знает где в компании странного мужика. Чувствовал себя мерзко, почти все время спал. Но в то же время чувствовал, что силы медленно восстанавливаются, словно кто-то их мне вливает. Уже через пару дней я пришел в себя настолько, что был готов воспринимать информацию. Тогда-то и узнал, что Городовой перенес меня на обратную сторону города.
– Это еще что такое? – буркнула я.
– Это то же самое, что и здесь. – Ромка обвел ладонью мою квартиру. – Только там живут другие сущности. Людям попасть – никак. Там действуют законы города – живого существа. И сам Городовой совсем другой. – При последних словах в его глазах появилось какое-то странное выражение.
– А как же он протащил тебя? – Я осторожно подцепила его лицо за подбородок и заглянула в глаза. – И зачем?
– Те, у кого способности, не совсем люди, – спокойно ответил он, смело выдержав мой взгляд. – А уж хамелеоны, как я, тем более. А зачем… – Ромка вздохнул. – Если б Тот сумел выпить меня, то сила бы его увеличилась в несколько раз. А так ему перекрыли все ходы. Даже эмоциональную связь с тобой чуть не разорвали. – Он сжал мою руку.
Сказать было нечего. Разве что снова появилось желание оторвать голову Городовому. Но уже такое… тихое, скорее тень желания, нежели оно само как таковое. Почему-то возникло мерзкое чувство, что меня обманывал не только Городовой, но и собственный брат. И в то же время умом я прекрасно осознавала, что это полный бред. У них были причины. Да, они мне не нравятся, но все отрицать и уперто стоять на своем – тоже глупость. И Ромка сбежал не по собственной воле. Я помню его приступы.
– Ты… – неожиданно хрипло шепнул Ромка и тут же смолк.
Я посмотрела на брата. В его глазах застыл страх. Ожидание, что я вот-вот скажу, что не хочу его видеть. Он замер крохотным зверьком в напряжении, ожидая приговора. Длинные пальцы побелели, вцепившись в покрывало.
– Дурак, – буркнула я и снова сгребла его в охапку.
Ромка на мгновение замер, словно не веря происходящему, а потом облегченно выдохнул и прижался.
– Думаю, можно нарушить вашу семейную идиллию? – раздался бодрый голос Олега, в тот же миг появившегося на пороге с кухонным полотенцем в руках. Выглядел он немного бледно, однако в целом вполне нормально.
Я подозрительно покосилась на брата:
– Слушай, кто у меня дома еще?
Ромка хихикнул:
– Никого, успокойся. Но у Грабара, – он обвиняющее ткнул в сторону напарника, – ключи от квартиры. Поэтому сложно было его не впустить.
Олег поднял указательный палец вверх:
– Не сложно, а невозможно. Потому что я могуч и прекрасен.
– А еще вреден сверх меры, – вздохнул Ромка.
– Кстати, – встрепенулся Грабар, – скажи, а как ты оказался возле кургана?
Хороший вопрос. Что-то я туго соображаю, а Олег молодец, мыслит правильно.
– Городовой привел.
– За ручку? – поехидничал тот.
– Дурак, – фыркнул брат.
Я вдруг поняла, насколько соскучилась по их перепалкам. Легонько пощекотала брата, который тут же ойкнул и посмотрел на меня огромными глазами. А потом хмыкнул:
– Приходишь в себя.
– Она далеко и не уходила, – фыркнул Олег и сел на край кровати. – Слушайте, вы вообще помните, как тут оказались?
Ромка отрицательно мотнул головой. Так, что черные локоны разметались по плечам. Рука сама потянулась, чтобы пригладить их. Он чуть улыбнулся.
– Тоже не помню, – вздохнула я. – Впрочем, думаю, без рук Азова там не обошлось.
– Азов твой – гад, – вдруг огорошил Олег. – Мало того, что вел себя по-хамски, так еще и ничего не объяснил.
– Он не хочет осколков моря и богов, – усмехнулся Рома, и мы пораженно уставились на него.
Брат немного смутился, не поняв нашего пристального внимания:
– Что?
– К-какие еще осколки? – хрипло прошептала я. То есть я слышала про них, но не в такой форме.
– Ну… – Он запнулся. – Когда первозданных богов раскололи, большинство из них упало в море. И Тот, из кургана, не в силах остановиться, решил превратить море в стекло, чтобы расколоть вновь и уничтожить даже воспоминание о них, но Азов был не согласен.
– Занятное толкование, – пробормотал Олег.
Я нахмурилась. Что-то явно не шло, не стыковалось. Азов – не из числа первозданных? Не бог? Но тогда кто? Черт разберет эту иерархическую лестницу высших существ. Я шумно вздохнула:
– Что ж, тогда понятно его желание всеми способами избавиться от этой дряни.
Олег почесал затылок:
– Слушай, а ведь все происходило как в бреду.
– Еще каком, – мрачно отозвалась я. – И морду я Городовому все равно набью.
Ромка хихикнул, видимо, представив это, и дернул меня за рукав.
– Что? – возмутилась я.
– Как ты себе это вообще представляешь?
Я пожала плечами и взъерошила ему волосы. Ромка только вздохнул. Из нас двоих он всегда был самым рассудительным. И есть.
– Знаешь, – вдруг тихо произнес он, – а ведь не зря Лыбедь даже в легендах представляется отрицательным персонажем. Не во всех, конечно, но…
Я вздохнула и откинулась на спину. Ну да. Есть логика. С другой стороны…
– Думаешь, слишком положительными были Кий, Щек и Хорив?
При упоминании второго имени взгляд Олега стал каким-то странно задумчивым:
– Щек – проходимец еще тот. Чехлянц Эммануил Борисович.
