Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
— Ясно. А где Лола с Рэндольфом?
— Думаю, на вечеринке. У тебя усталый вид. Почему бы тебе не лечь пораньше?
— И чтобы эта, как бишь ее там, грызла мой мозг?
Бабушка серьезно посмотрела на меня поверх своих огромных очков.
— Аорнида. Ее зовут Аорнида. Забыла?
— Да. Напомни, как звали моего мужа?
— Лондэн. Его устранила Хроностража.
Я вспомнила, и у меня сердце упало.
— Да, — тихо сказала я. Я была счастлива в своем беспамятстве, но теперь в душе снова всколыхнулся гнев. — Иногда мне кажется, что лучше бы забыть обо всем, ба.
— Никогда этого не говори, Четверг! — рявкнула бабушка так, что я аж подскочила, а ей пришлось несколько мгновений переводить дух и съесть для поддержания сил еще несколько кусочков шоколада. — Аорнида не имеет права брать то, что ей не принадлежит, а ты должна быть жестче и с ней, и с собой и вернуть свои воспоминания!
— Легче сказать, чем сделать, ба, — вздохнула я, пытаясь ухватить шоколадку, убранную из пределов моей досягаемости. — Я хочу, чтобы мне приснился…
— Лондэн.
— Да, Лондэн. Я хочу снова увидеть его во сне. Он со мной, но мы не разговариваем, как раньше.
Дверь с грохотом распахнулась, и вошел Рэндольф. Он повесил пальто на крючок, даже не удостоив нас взглядом.
— Рэндольф, — окликнула я его, — с тобой все в порядке?
— Со мной? — отозвался он, не глядя на нас. — Со мной все прекрасно. А вот эта шлюшка плохо кончит: она не может заговорить с мужчиной без того, чтобы не прибавить его к своей коллекции!
Он ушел.
— С ней ничего не случилось? — крикнула я ему вслед, но ответом нам был только звук захлопывающейся двери в их спальню.
Мы переглянулись и пожали плечами.
— На чем мы остановились?
— Я рассказывала тебе, что уже не вижу Лондэна во сне таким, как прежде. Обычно мы отправлялись в наши общие любимые воспоминания. Мы никогда… ну, сама понимаешь… но это было замечательно. По крайней мере, я хоть немного могла контролировать, куда меня занесет, когда «черная богиня» раскинет снова свой плащ.
Бабушка посмотрела на меня и ободряюще погладила по руке.
— Ты должна заставить ее поверить, что победа близка, Четверг. Замани ее в ловушку. Пусть она думает, будто управляет тобой, но ведь она только у тебя в мозгу, и именно ты контролируешь то, что там происходит. Наши мысли драгоценны, и никакой посторонний вселенец не имеет права марать их.
— Конечно, но как это сделать?
— Ну, — сказала бабушка, передавая мне шоколадку, которую не любила, — тут не Аорнида, моя дорогая, а лишь твои воспоминания о ней. Поскольку настоящей Аорниды в Книгомирье нет, силы у нее здесь немного. Она может только попытаться и…
Дверь снова распахнулась. На сей раз это была Лола. Судя по ее виду, она только что плакала. Увидев нас, она воскликнула:
— А! Этот крысомордый тип с дерьмом вместо мозгов уже пришел?
— Ты имеешь в виду Рэндольфа?
— Кого же еще?
— Тогда он дома.
— Отлично! — заявила она. — Пойду ночевать к Немо.
И она повернулась уходить.
— Подожди! — сказала я. — Что случилось?
Лола остановилась, уперев руки в боки. Сумка соскользнула у нее с плеча и повисла на локте, что испортило всю картину, но красавице было все равно.
— Я отправилась с ним выпить кофе после колледжа, и разрази меня гром, если он не трепался с этой коротышкой D2! С той, знаешь, с тупыми глазами и идиотским хрюкающим смехом!
— Лола, — спокойно сказала я, — они ведь могли просто разговаривать.
Она уставилась на свои руки.
— Ты права. Да что мне за дело? Они друг друга стоят.
— Я все слышал! — послышался голос из хвоста самолета.
Рэндольф вошел в кухню и погрозил Лоле пальцем, а она ответила ему гневным взглядом.
— И тебе еще хватает наглости обвинять меня в том, что я разговаривал с другой женщиной, когда ты переспала почти со всеми парнями в колледже!
— И что с того? — взвизгнула Лола. — Ты мне что, папочка? Ты следил за мной?
— Даже самый тупой шпион во всех шпионских романах не смог бы этого не заметить! Тебе слово «скромность» известно?
— Одномерок!
— Картонка!
— Стереотип!
— Предсказуемость!
— Онанист!
— ТОЛСТОЗАДАЯ!
— Пригнись, бабуля, — шепнула я, когда Лола схватила вазу и метнула ее в Рэндольфа, но промахнулась.
Ваза проплыла у нас над головами и разбилась о стену.
— Отлично, — сказала я вслух самым уверенным своим тоном. — Еще одна такая разборка, и оба отправитесь подыскивать себе другое жилье. Рэндольф, можешь спать на диване. Лола, иди к себе в комнату. И если кто-нибудь из вас хоть пикнет, засуну обоих в схемы для вязания крючком. ПОНЯТНО?!
Генераты притихли, забормотали извинения и медленно побрели вон из кухни.
— Ну вот, дурак, — прошептала Лола, когда они выходили, — из-за тебя мы оба вляпались.
— Из-за меня? — взвился он. — Да ты так часто оказываешься без трусов, что я не понимаю, зачем ты их вообще носишь!
— ВЫ МЕНЯ СЛЫШАЛИ?! — заорала я на них, и оба заткнулись.
Бабушка собрала осколки вазы со стола.
— Итак, о чем мы говорили? — спросила она.
— Ну… о том, как вернуть себе воспоминания?
— Именно. Она хочет сломать тебя, поэтому прежде, чем все кончится, дела пойдут еще хуже. Только когда она решит, что победила, мы сможем нанести удар.
— То есть как это — будет еще хуже? Хуже Аида? Хуже устранения Лондэна? Хуже Даррена? Куда дальше-то?
— В самые худшие времена: к правде о том, что случилось во время той танковой атаки.
— Антон. — Я застонала и закрыла лицо руками. — Я не хочу туда возвращаться, ба, я не могу!
— Тогда она будет отщипывать от твоих воспоминаний по кусочку, пока не останется ничего. Ей нужно не это — она хочет отомстить. Потому ты должна вернуться в Крым, Четверг. Встреть самое худшее лицом к лицу и стань сильнее.
— Нет. Я не хочу туда возвращаться, и ты меня не заставишь.
Я молча встала и направилась в ванную в надежде смыть с себя все тревоги. Аорнида, Лондэн, «Голиаф», Хроностража, а теперь еще убийство Перкинса и Ньюхена здесь, в Книгомирье. Нет, чтобы отмыться от всего этого, нужна ванна величиной с Уиндермир. В «Кэвершемских высотах» я надеялась укрыться от конфликтов и кризисов, но они, похоже, следовали за мной по пятам, словно заблудившийся дронт.
Я довольно долго лежала в ванной, дважды наполняла ее горячей водой доверху, и когда вышла, то увидела бабушку, расположившуюся на бельевой корзине прямо у дверей.
— Готова? — мягко спросила она.
— Да, — ответила я. — Готова.
