Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
– Вот жопа так жопа, да, Четверг? – заговорил он.
– В этом ты прав. – Приятно сознавать, что ты не одна. – Какая только потусторонняя жуть не лезет в голову в таком веселеньком местечке!
– Как дела? Благоверный до сих пор то ли есть, то ли нет?
– Все так же. Но я его не брошу, будь уверен. А тут что нам светит?
Кол потер руки.
– Крутая работенка. Спасибо, что приехала. Мне в одиночку не управиться.
Я проследила за его взглядом. Он смотрел на полуразрушенную церковь, по соседству с которой располагалось кладбище. Местечко препоганое даже по меркам ТИПА-17, убежденного, что просто опасное место годится для пикника. Церковь окружали два ряда колючей проволоки. С тех пор как десять лет назад начались «сложности», сюда никто не заходил. Запертые на погосте неупокоенные проклятые души уничтожили всю растительность не только в самом Темном месте, но и вблизи него – в нескольких ярдах от внутреннего периметра виднелась увядшая трава. В лунном свете застыли облетевшие деревья. На самом деле колючая проволока предназначалась для того, чтобы на кладбище не совали нос любопытные или просто дураки, а не для удерживания мертвецов за оградой. Кольцо сожженных тисовых поленьев внутри второго круга проволоки служило последней линией обороны. Пересечь его мертвецы не могли, но явно пытались. Порой кто-нибудь из принадлежавшего Темному властелину легиона погибших душ прорывался сквозь внешнее кольцо обороны. Тут он натыкался на сенсорные датчики, расположенные на расстоянии десяти шагов друг от друга. Может, мертвецы и хорошие слуги Темного, но электроника им точно не по зубам. Как правило, они тыркались между оградами до наступления утра или пока огнемет ТИПА-17 не испепелял их мертвые оболочки и не освобождал истерзанную душу, дабы она с миром отошла в вечность.
Я окинула взглядом полуразвалившийся храм и развороченные могилы оскверненного кладбища и содрогнулась.
– Так какова наша задача? Сжигать ходячие трупы?
– Нет, – нервно ответил Кол, подходя к багажнику. – Если бы все было так просто…
Он открыл багажник и передал мне обойму серебряных пуль. Я зарядила пистолет и нахмурилась.
– Тогда что?
– Темные силы пробудились, Четверг. По земле шагает очередной носитель персонификации высшего зла.
– Очередной? А что случилось? Он сбежал?
Кол вздохнул.
– В последние годы было много сокращений, и теперь перевозку ПВЗ осуществляет частный подрядчик. Три месяца назад он перепутал пункт назначения и вместо того, чтобы доставить заключенного прямиком в спецтюрьму для содержания мерзких тварей, привез его в дом престарелых Св. Добродения.
– По «ЖАБ-ньюс» сообщили, что там имела место вспышка болезни легионеров.
– Обычная деза. Короче, какой-то кретин открыл банку и выпустил зло наружу. Мне удалось загнать его в угол, но запихнуть ПВЗ обратно в банку – это не хухры-мухры. И вот тут на сцену выходишь ты.
– А нам обязательно надо идти туда?
Я показала на церковь. В этот миг как по заказу со звонницы бесшумно поднялись две совы-сипухи и пролетели прямо у нас над головами.
– Без этого, боюсь, никак. Ничего с нами не случится. Сегодня полнолуние, а в самые светлые ночи они обычно вялые. Это будет проще пареной репы.
– Так что мне делать? – нервно спросила я.
– Я не могу тебе рассказать, а то он подслушает мой план. Главное, держись поближе ко мне и в точности следуй моим указаниям. Поняла? Что бы ни случилось – делай, как я сказал.
– Хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Нет, ты торжественно пообещай.
– Хорошо. Торжественно обещаю.
– Отлично. Я официально принимаю тебя в ряды ТИПА-17. Давай немного помолимся.
Кол опустился на колени и прошептал молитву об избавлении нас обоих от зла, о том, чтобы его мама оказалась первой в очереди на эндопротезирование и чтобы Синди не бросила его, как горячую картофелину, когда узнает, чем он зарабатывает на жизнь. А я произнесла обычный для таких случаев текст, добавив, что если Лондэн видит меня, то пусть за мной присматривает.
Кол встал.
– Готова?
– Готова.
– Тогда немного рассеем мрак.
Он вытащил с заднего сиденья машины зеленый ящик для инструментов и помповое ружье, и мы вместе направились к ржавым воротам. По шее пополз холодок.
– Чуешь? – спросил Кол.
– Чую.
– Он близко. Сегодня ночью мы с ним встретимся, это я тебе обещаю.
Кол отпер ворота, и они распахнулись под скрежет несмазанных петель. Как правило, оперативники включают огнеметы, не переходя через проволочную ограду: лезть внутрь никто без серьезных причин не рискует. Стокер запер за нами ворота, и мы вступили в зону, куда вход живым мертвецам был заказан.
– А как сенсорные датчики?
В его машине включилась сигнализация.
– Похоже, я тут единственный, кто принимает их сигнал. Хельсинг в курсе; если мы провалимся, он приедет утром и доведет дело до конца.
– Спасибо за утешение.
– Не беспокойся, – усмехнулся в ответ Кол. – Все будет хорошо!
Мы подошли ко вторым воротам. Ноздрей коснулся смрад тления от давно разложившихся тел. Его смягчал запах старой прелой листвы, но ошибиться было невозможно. Метнувшись за внутренние ворота, мы по крытому проходу для выноса гробов вбежали в обветшавшую церковь. Кругом зияли вскрытые могилы, а совершенно истлевшие останки, вдохнуть в которые призрачную жизнь оказалось не под силу даже Темному властелину, валялись разбросанные по всему кладбищу. Этим покойникам еще повезло. Свеженькими мертвецами Темный пополнил свои ряды, хотя их послужной список это точно не украсило, если, конечно, он у них еще остался.
– Какой гадкий мусор, правда? – прошептала я, когда мы пробирались между разбросанными костями к тяжелой дубовой двери.
– Я написал Синди стихи, – тихо сказал Кол, роясь в кармане. – Если со мной что-нибудь случится, отдашь ей?
– Сам отдашь. Ничего не случится, ты же говорил. И хватит об этом, а то у меня мурашки по коже.
– Ладно. – Кол спрятал стихи в карман. – Извини.
Он набрал в грудь побольше воздуха, взялся за дверную ручку и толкнул дверь. Внутри, вопреки моим ожиданиям, не царила кромешная тьма: сквозь дыры в потолке и высокие окна с сохранившимися кое-где витражами лился лунный свет. В полумраке с трудом удавалось рассмотреть то, что осталось от убранства церкви, и нашим глазам предстало зрелище еще более печальное, чем на кладбище. Скамьи были перевернуты и разбиты в щепки, кафедра опрокинута. Оскверненной церковью владели запустение и тлен.
– Его Темнейшество здесь прочно окопался, правда? – весело рассмеялся Кол.
