Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
– Попробую.
– Было бы здорово. Ну, как говорится, время не ждет…
Он пожал мне руку и исчез. Мир снова ожил: кадр на экране телевизора сменился, а Пиквик глухо заклацала клювом, умудрившись снова закрыться в сушильном шкафу на задвижку. Выпущенная на волю, она смущенно встопорщилась и засеменила на поиски блюдца с водой.
Я отправилась на работу, но делать там было почти нечего. Позвонила взбешенная миссис Хатауэй34 и спросила, когда мы арестуем того «медвежонка, что матерью своею не облизан и не воспринял образа ее»[23], который подсунул ей подделку. Потом некий студент пожелал узнать, что, по нашему мнению, говорил Гамлет: «быть или не быть», «бить или не бить» или даже «бутыли любить»? Безотказэн все утро угробил на телефонные звонки, а к полудню злоумышленники дважды попытались выкрасть «Карденио» из Скокки-Тауэрс. Потуги их были смехотворны, и ТИПА-14 просто удвоила охрану. Но это все равно никоим образом не касалось ТИПА-27, поэтому я весь день потихоньку читала беллетрицейские инструкции, вспоминая, как тайком листала глянцевые журналы во время уроков в школе. Меня так и тянуло войти в литературный текст или попытаться воспользоваться «полезными книгопрыжными приемами» (страница 28), но Хэвишем строго-настрого запретила мне даже думать об одиночных прыжках, пока не наберусь опыта. Уже собираясь домой, я успела усвоить несколько советов, касавшихся срочной эвакуации из книги (страница 34), и прочесть о целях выхоластов (страница 62) – группы лиц, незлонамеренных, но строгих, помешанных на вымарывании непристойных мест в произведениях мировой литературы. А еще я узнала о карьере, неожиданно для всех сделанной за каких-нибудь три года Хитклифом в Голливуде под псевдонимом Сам Ецц-Мачио, и перспективах его возвращения на страницы «Грозового перевала»[24] (страница 71), и о сорока шести неудачных попытках спасти Бет из «Маленьких женщин»[25] (страница 74), ознакомилась с подробностями Программы обмена персонажами (страница 81) и методами использования стихов с омонимическими и тавтологическими рифмами для поимки книжных ренегатов, известных как книгобежцы (страница 96), а также почерпнула сведения о том, как находить орфографические ошибки, опечатки и неудачно построенные фразы и как связаться с остальными агентами в случае, если экстренная эвакуация из книги (страница 34) не удалась (страница 105). Но одними инструкциями дело не ограничивалось. На последних десяти страницах красовались загадочные выемки, а в них – устройства слишком крупные, чтобы поместиться в книге. В одном из углублений лежало что-то похожее на большую ракетницу с надписью: «МК IV Текстовый Маркер». На другой странице был закреплен стеклянный щиток с надписью: «В КРИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ РАЗБИТЬ СТЕКЛО». За крестиком, с содроганием заметила я, шла сноска: «Просим не забывать, что угроза жизни не является критической ситуацией». Я как раз читала о способе вернуться назад, кратко и непременно от руки описав место, откуда ты пришел (страница 136), и тут рабочий день закончился. Вливаясь в поток устремившихся к выходу ТИПА-сотрудников, я пожелала Безотказэну успешно разобраться с делами и отчалила. Он, похоже, был совершенно спокоен, но, с другой стороны, мой напарник вообще редко нервничал.
Вернувшись домой, я застала у себя на пороге домовладельца. Он огляделся по сторонам, удостоверился, что мисс Хэвишем поблизости нет, и заявил:
– Время вышло, Нонетот.
– Вы сказали, в субботу, – ответила я, отпирая дверь.
– Я сказал – в пятницу, – возразил он.
– А что, если я отдам вам деньги в понедельник, когда откроются банки?
– А что, если я возьму вашего дронта и позволю вам три месяца жить бесплатно?
– А что, если вы засунете квартплату себе в задницу?
– Не надо хамить домовладельцу, Нонетот! Так есть у вас деньги или нет?
Я быстро подумала.
– Нет. Но вы сказали, в пятницу, а она пока не кончилась. У меня еще шесть часов на поиски наличных.
Он посмотрел на меня, на Пиквик, которая с любопытством высунулась из-за двери, потом взглянул на часы.
– Ну хорошо. Но лучше заплатите до полуночи, иначе вас ждут серьезные неприятности.
И, в последний раз испепелив меня взглядом, он покинул лестничную площадку.
Я поманила Пиквик зефирчиком, тщетно пытаясь научить ее стоять на одной ноге. Она тупо пялилась на меня, и я наконец сдалась, накормила ее и поменяла бумагу в корзинке, а потом позвонила Стокеру из ТИПА-17. План был не лучший, но единственный, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как рискнуть. Мой звонок застал его в патрульной машине. Я объяснила ему, в чем дело, а он сказал, что на оплату внештатным сотрудникам ему выделяют даже слишком много денег, поскольку никто к нему в помощники не рвется. Мы заключили договор, предусматривающий необыкновенно высокую почасовую оплату, и назначили время и место встречи. Уже положив трубку, я сообразила, что забыла предупредить его о своем скромном желании не связываться с вампирами. Черт. Но мне требовались деньги.
Глава 23.
Веселенькая работенка с Колом
Газета «Ван Хельсинг»: Вам приходилось брать под стражу ПВЗ?
Агент Стокер: О да. Персонификации высшего зла, или ПВЗ, как мы их называем, – главный хлеб ТИПА-17. Я до сих пор толком не понимаю, как может существовать больше одной персонификации высшего зла. Каждый экземпляр ПВЗ из тех, кого мне довелось брать, считал себя не просто самым мерзким представителем чистейшего зла, какое только бродило по поверхности Земли, но также и единственным. Вот, наверное, они удивляются, да и огорчаются тоже, когда оказываются под замком с несколькими тысячами точно таких же ПВЗ в простых стеклянных банках в спецтюрьме для содержания мерзких тварей. Я не знаю, откуда они берутся. По-моему, они просачиваются отовсюду, прямо как вода из дырявого крана. (Смех.) Пора сменить прокладку.
АГЕНТ КОЛ СТОКЕР, ТИПА-17 (в отставке). Интервью газете «Ван Хельсинг» , 1996 г.Описываемый ниже инцидент приключился зимой тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в местечке, название коего даже сейчас по соображениям безопасности лучше не разглашать. Достаточно сказать, что маленькая деревенька, куда забросила меня в ту ночь судьба, совсем опустела, причем уже довольно давно. Изуродованные обезлюдевшие дома, паб, магазинчик и местная мэрия стояли пустые, словно выброшенные картонные коробки. Когда я медленно въезжала в городок, по кучам мусора сновали крысы, а в свете фар временами проплывали клубы тумана. Я доехала до старого дуба на перекрестке, выключила фары и оглядела жутковатые окрестности. Стояла зловещая тишина: ни шороха ветра в кронах деревьев, ни отдаленных звуков человеческого жилья не доносилось до меня. Настроения это не поднимало. Впрочем, здесь не всегда царили запустение и ужас. Когда-то тут играли дети, соседи весело окликали друг друга, по субботам жужжали газонокосилки, а с зеленого поля для гольфа доносился уютный стук клюшек по мячу. Но все это кануло в небытие. Все погибло пять лет назад, зимней ночью, когда силы зла восстали из ада и поглотили и сам городок, и его жителей. Я осмотрелась по сторонам, от холода изо рта у меня валил пар. Почерневшие балки пустых домов зловеще выделялись на фоне неба, словно воспоминания той ночи, навек впитавшиеся в плоть руин и живущие в них и поныне. Поблизости стояла еще одна машина, а на нее облокотился человек, который и заманил меня сюда. Он был высок, атлетически сложен и повидал в жизни ужасы, которых мне, слава богу, никогда не придется пережить. И боролся он со злом отважно, неизменно повинуясь чувству долга. Он увидел меня, и его лицо осветилось улыбкой.
