Григорий Симанович - Аполлоша
В результате, не осталось сомнений в том, кто изображен и каков возраст отливки.
Никакой это был не Аполлоша, а самый что ни на есть бог солнца Гелиос, что и поняли дилетанты Любаша и Утист: надо было только хорошенько покопаться в Интернете (Гоша, тем более Игнат сделать этого не удосужились). И создано было сие произведение искусства в Греции в третьем веке до нашей эры, как показал физико-химический анализ.
Но все это оказалось мелкими деталями в сравнении с двумя открытиями, настолько сенсационными, что Утинский удвоил суммы гонораров, взяв с участников исследования письменные обязательства не разглашать их под угрозой судебного преследования.
Первое открытие принесла рентгеноскопия металла. В проекции снизу, со стороны прямоугольного подножия – пьедестала, в который упирались ступни Гелиоса, просматривались очертания пяти букв. Соль, вода, другие реагенты почвы изрядно изъели нижнюю плоскость, человеческий глаз не мог ничего различить. Но рентген выявил древнегреческие буквы, два с лишним тысячелетия назад рельефно проступавшие на бронзе.
Это было имя, оставшееся в анналах истории человечества.
Харес. год 331-й до н. э
Он, мальчик из Линда, с детства познавший тяжкий труд каменотеса…
Он, размявший сотни и сотни талантов глины немеющими под вечер пальцами…
Он, чьи руки, ноги, туловище, лицо испещрены отметинами, раковинами от жалящих брызг расплавленной бронзы…
Он, ученик великого Лисиппа из Сикиона, познававшего искусство и ремесло ваяния на примере скульптур непревзойденного Мирона из Элевфер…
Он, чья любовь к избраннице сердца Ксеопе и трем дочерям вела и вдохновляла в искусстве и в битве…
Он, защищавший стены Родоса мечом, копьем, стрелами, камнями…
Он, в жестоких поединках душивший голыми руками неистовых воинов Деметрия Полиоркета, когда с верхних площадок гигантских осадных башен-гелипол они сыпались, как камнепад, опьяненные запахом крови своих и родосских воинов…
Он, торжествовавший победу над македонцами, по праву добывший ее вместе с соотечественниками…
Он, чье сердце готово было разорваться от гордости и счастья, когда собрание жителей свободного Родоса доверило ему возвести Великий Монумент Победы…
Он, двенадцать лет жизни отдавший Монументу – каждый день, каждый день…
Он, глядящий сейчас на статую, дело рук и души его, в отчаянии протягивает ладони к небу, туда, где всесильные боги Олимпа и сам Громовержец Зевс смеются над жалкой мечтой его о бессмертии – нет, не тела и не духа, а творения, в котором воплотил он себя, – земной человек, служивший родному городу и искусству.
Он скоро умрет. Очень скоро. Ему всего сорок девять лет. Уже сорок девять лет. Но надолго ли переживет его статуя? Пройдет десять, двадцать, пусть даже сто лет, и ее снесет безумная волна Эгейского моря, или столкнет с пьедестала дрожащая от гнева Геи земля, или варвары тяжелым стенобитным тараном низвергнут символ былой родосской победы, или страшный смерч, или…
О, слава ее переживет века! Но кто, спустя одно-два столетия, вспомнит, узнает ЕГО имя, имя творца, ваятеля самой грандиозной и величественной скульптуры из всех, какие видели глаза людей?
Тленны папирусы, недолговечны восковые таблички, иссякает и тонет в волнах времени людская молва. Но он – он заслужил вечную славу!
Он знает, как принести далеким потомкам имя создателя Колосса. Он отольет бронзовую копию небольшого размера, искусную, как сам оригинал, высечет на ней свое имя и зароет в землю неподалеку от своего творения. И когда-нибудь кто-нибудь ее найдет. Обязательно найдет. Пусть через тысячу лет, через две. И тогда он воскреснет для потомков и обретет бессмертие, ибо к тому времени люди наверняка научатся сохранять все то, что сегодня зыбко и тленно.
Он решил, что для этой отливки специально отправится за глиной к юго-западному склону, в то место, где мальчишкой видел чудо, ниспосланное богами. Он сам не знал, почему так решил.
Мальчик харес. 369 год до н. э
Когда день уходил за горизонт, когда жизнетворный Гелиос уступал место на небосклоне бесчисленным звездам и луне, а богиня утренней зари Эос еще сладко спала на Олимпе, одиннадцатилетний Харес прямо с порога родительского дома увидал поодаль, у склона холма, яркую вспышку, словно тысячи сухих веток одновременно бросили в костер. Огонь взвился к небу и быстро погас, точно сверху залило его невесть откуда пролившимся потоком воды.
Мальчик опешил, но не испугался. Любопытство взяло верх. Он побежал к тому месту и, чем ближе подходил, тем сильнее чувствовал жар. Он приблизился и увидел оплавленные края огромной ямы, от которой исходили жар и дым. И в этом дыму, подсвеченная лунными бликами, парила фигура неведомого существа, похожего на человека, но нечеловечески высокого, с удивительно длинными руками, по – лошадиному вытянутой лысой головой. Фигура колыхалась, словно сохнущая туника на ветру, и издавала звуки, похожие на угасающий предсмертный вой быка на бойне.
Страх взял-таки свое, и Харес убежал в дом. Он не стал ничего рассказывать родителям. Он решил оставить это на всю жизнь только своей тайной.
Он изредка навещал это безлюдное место у холма, заглядывал в глубокую яму и не видел дна. По краям затвердела обожженная глина, но не было там больше ничего. Ничего, кроме пышных побегов какого-то растения с синими, прямоугольными листьями.
Постепенно яма затянулась, как рана от копья, а он – он покинул родительский дом.
Сейчас, спустя почти сорок лет, Харес вернется, чтобы набрать на месте чуда, ниспосланного богами, полталанта глины, вылепить из нее точную копию Колосса, по которой – тем же методом полого литья – сделать бронзовую отливку. И оставить на ней свое имя.
Февраль – март 2010
Второе открытие… Нет, не открытие, а скорее абсолютный феномен поверг в шоковое состояние специалиста, проводившего спектрометрический анализ: в структуре сплава, из которого отлит был Аполлоша, он обнаружил… кристаллы шунгита. А в них углерод в виде таинственных фуллеренов.
– Поймите, Владимир Александрович, это нечто совершенно невозможное, – в волнении шептал пожилой ученый в кабинете Утинского, оглядываясь по сторонам, словно их могли подслушать. – Я постараюсь объяснить… Шунгит не мог туда попасть ни при каких обстоятельствах. Этому минералу два миллиарда лет. Он вообще никак не может находиться на поверхности. Он должен залегать на глубине не менее двух-трех километров. Тем не менее, одно-единственное месторождение существует в приземном слое. Оно находится в Карелии. Но образец, как мы знаем, совсем из других краев. Однако это не самое удивительное. В образце невозможный даже для шунгита процент молекул фуллерена. Это уникальная и малоизученная форма соединения атомов углерода. Ее считают самым загадочным звеном, связующим живую и неживую материи. В некотором роде изучавшийся образец представляет собой… живое существо. Во всяком случае, наличие такого количества фуллеренов в бронзе не поддается научному объяснению.
