Марина Комарова - Осколки моря и богов
– Прочитай меня, пройди по звездам, пойми, – зашептали со всех сторон.
Миг – и в нескольких сантиметрах от лица вспыхнуло сиреневое пламя, опалив нестерпимым жаром. Олег отпрянул назад, сердце замерло. Шумно выдохнул, зачарованно уставившись на длинные языки огня, тянувшегося к нему, но натыкавшегося на какую-то невидимую преграду.
Присмотревшись, он понял, что может различить в пламени высокий курган, тонкую фигурку, распростершуюся ниц возле него. А еще увидел туманное колесо, медленно вращающееся над курганом.
– Что, любопытно? – неожиданно спросили за спиной.
Грабар резко обернулся. И замер каменным изваянием. Совсем рядом стоял Призрачный Цимбалист, облаченный в одеяние из тьмы и звезд.
– Ох, шановный пан Грабар, никак, есть в вашем роду мольфары, – заметил он, хитро прищурив желтые продолговатые глаза. Склонился к Олегу, втянул шумно воздух, словно почуял след самой сладкой жертвы. – Так бы вас и…
«Этого еще не хватало», – подумал Грабар, спешно соображая, куда драпать, если вдруг Цимбалист все же надумает откусить от него кусочек.
Тот потянулся к Олегу, почти коснулся щеки длинным изогнутым когтем, но потом невинно сложил руки. Будто ничего и не хотел. Только из прищуренных глаз не исчезли ни интерес, ни голод.
– Не стоит, – произнес Олег, делая шаг назад. – Не люблю я этого, знаете ли.
Призрачный Цимбалист усмехнулся. Странно повел пальцами в воздухе, словно наигрывал какую-то мелодию.
– Жаль, – промурлыкал он. – Я бы с радостью. Но на нет и суда нет. Лучше взгляните – ничего не узнаете?
На ладони Цимбалиста появилась колода карт. Фиолетово-черных, со звездной пылью. Олег сглотнул, зачарованно глядя на родные карты. Аж сердце заныло, как захотелось прикоснуться. Хоть на секунду обмакнуть пальцы в сонную ночь, рассыпать вокруг осколки звезд. Осколки – да. Есть легенда, что когда-то все на свете карты снов были единым целым – огромной звездой. Еще в те времена, когда богов из ветра и воды, света и тьмы создавал тот, чье имя никогда не узнать. И едва закончил он свое дело, как юные боги принялись за создание людей.
Но один из расы первозданных не творил человеческий род. Куда милее ему было носиться вихрем среди космических просторов. И с каждым днем становился он все сильнее, вбирая энергию тьмы и бесконечности. И вот однажды он решил расколоть звезду создателя, чтобы показать, что главнее он и все должны ему подчиняться. Звезда разлетелась. Но что-то пошло не так – вместе с ней и боги разлетелись миллиардами осколков и упали на землю, попав в сердца людей. С тех пор каждый человек несет в себе частичку божественного. А то, что было слишком мелким, даже чтобы быть осколком – так, пылинками, превратилось в карты снов, колокольцы ветра, камешки морей… и многое другое, что помогает чувствующим стихии.
Грабар отчасти верил, отчасти – нет. Слишком непонятной была легенда, никем не подтвержденная. Потому и верить можно было только сердцем, но не разумом.
– Узнаю, – прошептал наконец-то пересохшими губами. – Только к чему это?
– Да вот, – задумчиво произнес Призрачный Цимбалист и сжал ладонь – колода карт исчезла, словно и не было. – Подарите мне сокровища кургана, шановный, тогда и верну вам колоду.
Сердце внутри замерло. Сокровища кургана? Ну и ну! Пожелал так пожелал! Появилась робкая надежда, но тут же исчезла, как роса на жарком солнце. Олег криво усмехнулся:
– Насмехаетесь? Разве ж можно вернуть то, что и Следящий достать не может?
Тонкие губы Цимбалиста вновь разошлись в улыбке. Он покачал головой:
– Следящий не ходит по той стороне ночи, не знает слов заветных. – Желтые глаза под звездными ресницами обожгли, заставили забиться сердце часто-часто. – Потому… подумайте.
Грабар на миг обернулся, чтобы посмотреть на курган в сиреневом пламени, но ничего уже не было. А взгляд Цимбалиста жег огнем, не давал спокойно выдохнуть. И карты. До безумия, просто до ненормальности хотелось вновь ощутить их в руках, огладить кончиками пальцев чуть шершавую поверхность, вдохнуть запах прессованной бумаги и кошмаров.
Призрачный Цимбалист это заметил. Оказался вдруг близко-близко, положил руку на плечо. Зашептал на ухо звездным шепотом:
– Не жить Тому, из кургана. Не дадут. Высшим он неугоден. А в кургане много вещиц – волшебных, зачарованных. А моя сокровищница мольфарская без них такая… пустая.
Грабар невольно усмехнулся. Сокровищницы Цимбалиста он никогда не видел, но мог предположить, что всякого добра там навалом. Однако куда больше волновал другой вопрос: что делать? И как справиться с этим простому Читающему Сны?
– Ты сможешь помочь Яне, – подначил Цимбалист. – Ну же…
«Провоцирует, черт», – мысленно усмехнулся Грабар.
Но в то же время он прекрасно понимал, что хуже уже не будет. А Яна… ведь ей действительно может требоваться помощь.
– Что мне делать? – тихо спросил он.
Призрачный Цимбалист рассмеялся звенящим смехом, словно ветер тронул струны цимбал.
– Хитрый. Где согласие?
Олег прищурился:
– Что я должен делать?
Цимбалист ощерил в зверской улыбке острые зубы. Олег сжал кулаки, с трудом удержал невозмутимое выражение лица. Тут у каждого свое на уме, поэтому нельзя поддаваться. Закрутят, околдуют, задурят голову – потом не выберешься.
– Хорошо… – прошелестел шепот, и Цимбалист вдруг рассыпался серебристой пылью у ног Грабара. – С-смотри-и-и. Читай сны, ты уже умеешь.
Вмиг перед глазами все закружилось, спуталось. На голову будто обрушилось что-то тупое, тяжелое, стало нехорошо. Олег пошатнулся, ощутил мерзкую слабость. И тут же внутри разлился дикий страх.
Над головой – тьма. Земля давит, прячет под собой не одну сотню лет. И рвется душа в немом безысходном усилии прорваться наверх, а не выходит. Не пускает зачарованная, влажная, черная… Погребает под собой.
И хочется выть безумно, царапать когтями землю, хоть на секунду ощутить свежий ветер, да только… ничего. Не простил создатель разрушенной звезды. Сжег, искалечил, заключил в древний курган… И нет отсюда выхода, и вход замурован навечно. Только остается, что видеть сны и в каждом собирать по осколку уничтоженных собственными руками богов.
Грабар вздохнул. Понял, что оказался во сне. И страшно было предположить, в чьем. Но холодящий сердце шепоток прокатился во тьме, зазвенел струной:
– Тот…
Тот, из кургана. Замкнутый в своей темнице, желающий хоть как-то вырваться на волю.
К горлу подкатила тошнота. Новая волна сновидения окутала с ног до головы.
И плещет перед глазами море. Радостное, шальное, залитое солнцем. Вот они, осколки на открытых ладонях. Всего лишь часть – пропащие души, погубленные жизни. В ладонях не удержать, но это далеко не все.
