Стивен Браст - Тиасса
— Таких подробностей я не знал, — признался Кааврен. — И благодарю вас, что привлекли к этому мое внимание.
— Всегда пожалуйста, — кратко ответствовал Сурке. — Однако, господин капитан… или мне следует сказать — бригадир?
— Капитан, — сказал Кааврен.
— Прекрасно. Господин капитан, что же нам делать с этими, э, правонарушителями?
— Правонарушителями? — переспросил Кааврен.
— Драка в общественном заведении.
Кааврен хихикнул.
— Признаю, арестовать их по такому обвинению было бы забавно. Менее забавно, но более разумно было бы предъявить им обвинение в нападении на офицера Гвардии Феникса; кстати, обвинение это влечет за собой смертный приговор. Однако, — тут он остановился и взглянул на четверых иссол, которые все так же стояли готовые к защите с клинками наголо; судя по выражению их лиц, слова Кааврена остались без внимания. — Однако, — продолжал он, — пока я предпочел бы понять, что все это значит. — Он повернул голову к сцене и проговорил: — Леди Саручка, могу я попросить вас выйти вперед?
Читателю следует понять, что леди Саручка была не просто иссолой, но и актрисой; а потому неудивительно, что ответ ее был дан спокойным и ровным тоном без тени волнения.
— Я охотно сделаю это, милорд, но предпочла бы сделать это с мечом в руке. Увы, мое оружие осталось в раздевалке.
— Но, миледи, будь у вас меч, против кого вы обратили бы его?
— Ну разумеется, против них, милорд. То есть против брата моей матери, его сына, его дочери и ее мужа.
— Как я и подозревал, — пробормотал Кааврен.
Выходец с Востока находился достаточно близко к Кааврену, чтобы это услышать, а потому ответил:
— И я подозревал, что вы заподозрите.
— Что ж, — сказал Кааврен, — не объясните ли мне суть дела?
— Не мне это делать. Возможно, леди Саручка согласится, если вы попросите.
Менестрель, услышав это, спросила:
— Думаешь, я должна, Влад?
— Если хочешь, Сара. Решать исключительно тебе.
— Тогда, пожалуй, объясню.
С этим она встала рядом с Каавреном и, сжимая трубу словно оружие, сверкнула глазами в сторону пятерки иссол.
— Или же, — добавила она, — можно спросить у них. Сама бы охотно услышала, что они думают.
Кааврен пожал плечами и обратился к иссоле с покалеченной рукой.
— Не желаете высказать ваши соображения?
Иссола, словно не замечая, что рука продолжает кровоточить, холодно поинтересовался:
— Что вы желаете знать, милорд?
— Во-первых, ваше имя.
— Я Дьюри.
— Благодарю вас, лорд Дьюри. А теперь не будете ли столь любезны объяснить, почему вы пытались избить этого выходца с Востока?
— А что же еще мы могли сделать с тем, кто опозорил наш Дом и нашу семью? Вы же понимаете, милорд, что выходца с Востока на поединок не вызвать.
— Да, это я понимаю.
При этом Кааврен заметил, как менестрель и выходец с Востока обменялись взглядами. Он кашлянул.
— Прошу простить прямоту старого солдата, но я должен объясниться без иносказаний. Выходец с Востока и менестрель — любовники, не так ли?
— Да, — отозвался Дьюри, а выходец с Востока и менестрель хором ответили:
— Нет.
— Хотя и хотелось бы, — добавил Сурке.
— А я, — добавила Саручка, — почти готова рассмотреть такой вариант, хотя бы из вредности, если не по иной причине.
— Как так — нет? — воскликнул Дьюри.
— Господин мой дядюшка, я отвечала капитану, — сказала Саручка. — Если бы спросили вы, я вовсе отказалась бы отвечать. Учитывая это, полагаю, вы поймете мое нежелание что-либо доказывать.
— Однако же, — проговорил Дьюри, на чьем лице появились признаки некоторой задумчивости, — мне представляется, что вас двоих видели вместе, и вы тайно встречались, и…
— Господин мой дядюшка, — отозвалась Саручка, — то, что наши встречи были тайными, значило, что мы не хотели, чтобы о них знали. А раз мы не хотели, чтобы о них знали, почему вы полагаете, что сейчас я стану все объяснять?
— Со своей стороны, — добавил Сурке, — я бы охотно послушал рассказ нашего доблестного капитана.
— Мой? — спросил Кааврен.
— А почему нет?
— Вы полагаете, я прибыл, уже понимая обстоятельства, которые всех нас здесь собрали?
— А разве нет? — улыбнулся выходец с Востока.
— Ну, кое-какие догадки у меня имеются.
— С удовольствием послушал бы.
— Так мне рассказать вам?
— Да, будьте любезны. Видите, мы слушаем.
— Что ж, если вы настаиваете…
— Если угодно, да.
— …То я расскажу.
— Итак?
— Суть такова: леди Саручка — на которую и так уже гневалась вся семья за то, что она играет светскую музыку, — создала впечатление, что ее… как бы это выразить? «Подцепил», кажется, так будет правильно… да, что ее подцепил выходец с Востока. И хотя впечатление было ошибочным, это не остановило взбешенную родню от попытки избить упомянутого выходца с Востока. Который, не зная ни причины нападения, ни действительной его природы, предположил, что жизнь его в опасности, и ответил соответственно. Что привело к смерти… кого именно?
— Моего брата, Амлуна, — ответил Дьюри.
— Амлун мертв? — спросила менестрель.
— Да, — процедил Дьюри.
— Очень огорчительно это слышать, — вздохнула Саручка. — Влад, это было нехорошо.
— Прости, — отозвался выходец с Востока.
— Ответить остается вот на что, — проговорил Кааврен, — если вы двое не состоите в романтической связи, то что же вы делали вместе?
— Хороший вопрос, — согласился Сурке.
— Рад, что вы так считаете, — сказал Кааврен. — И есть еще один хороший вопрос: что случилось с таинственным артефактом, так называемой серебряной тиассой?
— А это что такое? — спросил Дьюри.
— Я так и думал, что вы не знаете, — кивнул Кааврен.
— Что ж, я рад, что оправдал ваши ожидания, но что это такое?
— Нет-нет, — ответил Кааврен, — задавать вопросы вы сейчас не вправе. Вы вправе разве что отвечать на них, хотя бы пока я не решу, что с вами делать.
— Решать, конечно, вам, но могу я предложить для начала хотя бы найти нам лекаря?
— Ча, — отозвался Кааврен, — никто из вас не ранен так уж серьезно.
— Как скажете.
Кааврен повернулся к леди Саручке и спросил:
— А вы как полагаете, миледи? Мне взять их под стражу?
Она рассмеялась.
— Разве что забавы ради. Я считаю, они и так уже получили достойное наказание, ведь их дважды кряду побил один выходец с Востока.
Дьюри уставился куда-то под потолок и не ответил, однако лицо его стало несомненно более красным.
— Прекрасно, миледи, пусть будет так, как вы решили. Разумеется, Империю не интересуют вопросы, связанные с вашими семейными делами, а также то, что разделяет вас и ваш Дом.
