Стивен Браст - Тиасса
Кааврен обождал у дверей, давая зрению возможность привыкнуть к полумраку ресторанчика после яркой улицы. Стойка находилась у дальней стены; напротив, слева от Кааврена, была небольшая сцена, поднимаясь над полом примерно на полфута — несомненно, здесь и устраиваются актеры и музыканты, чтобы их было видно над толпой и слышно сквозь общий гомон. По обе стороны стойки имелись двери — одна, Кааврен знал, вела в подсобное помещение, а вторая — в коридор с отдельными комнатами, а там имелась еще одна дверь, выводящая уже наружу.
Полностью привыкнув к местному освещению, он осмотрел зал. Иссолы сидели у сцены, по четверо за двумя столами, причем даже не «за», а либо спиной, либо боком к столу — имея таким образом возможность в наикратчайшее время вскочить и обнажить оружие. И тут Кааврен понял, что графа Сурке в зале нет. Он мысленно пожал плечами: вне сомнения, выходец с Востока вскоре объявится.
Выступлению уже пора было начаться, публика забеспокоилась; пока — всего лишь ожидая. Кааврен прислонился к стене у двери и стал ждать.
Первыми появились Адам и Дав-Хоэль; Адам взбежал на сцену, вращая кобозом над головой, а Дав-Хоэль просто поднялся, отступил на задний план и сосредоточился на дальнем конце зала. Оттуда и появилась леди Саручка, с язычковой трубой в руках, одетая в узкие зеленые брюки и облегающую белую блузку. Она тепло улыбнулась публике и поднялась на сцену.
В эту минуту восьмерка иссол дружно поднялась и потянулась за оружием.
Кааврен не заметил, как и откуда от возник, но выходец с Востока, граф Сурке, уже стоял прямо перед сценой. В руке его был легкий меч, а на плечах восседала пара джарегов.
Кааврену показалось, что это своего рода воссоздание той схватки у реки.
Иссолы ринулись вперед.
Джареги метнулись с плеч Сурке, устремившись в лица двоим из нападавших.
Что-то сверкнуло в левой ладони выходца с Востока, и еще один иссола замер, уставившись на нож, который каким-то образом появился у него в груди.
Здесь, однако, всякое сходство со схваткой у реки закончилось; Кааврен встал по левую руку от выходца с Востока, обнажив меч и готовый к бою.
Вероятно, Сурке сделал бы замечание относительно столь выдающегося события, но времени у него на это решительно не было; иссолы, возможно, склонны к силовым способам разрешения вопросов чуть менее, чем представители некоторых других домов, но если уж дошло до дела — времени зря не тратят. Во всяком случае, эта восьмерка мешкать не стала.
Чтобы читатель получил четкое представление о разворачивающихся событиях, совершенно необходимо прямо сейчас пару слов сказать о местоположении значимых персон. (Уточнение «значимых» используется, дабы читателю стало понятно, что мы не станем сейчас описывать местонахождение или действия хозяина заведения, равно как и случайных посетителей, которые не имеют отношения ко всей этой катавасие.)
Итак, сразу после того, как выходец с Востока метнул нож, мы видим, как двух иссол гоняют по всему залу джареги, причем поведение участников этого эпизода весьма напоминает низкопробные фарсы, какие демонстрируются за четыре медяка в переулке Веренду. Еще один иссола полностью поглощен — и вполне, по мнению рассказчика, обосновано — пробившим его грудь на полные три дюйма ножом; и таким образом, осталась пятерка иссол, ринувшаяся на графа Сурке.
Вернее, это они так думали. В действительности же их встретил не только Сурке, но и Кааврен, который с обнаженным мечом встал в защитную позицию чуть позади выходца с Востока.
Кааврен, как обычно в подобных случаях, фехтовал со своей противницей достаточно долго, чтобы сбить ее атаку, и сосредоточиться на следующем. В данном случае противница была очень высокой женщиной с очень длинным мечом; превосходство в длине рук и оружия, впрочем, мало что ей дало, ибо Кааврен, скрестив с ней клинки, сделал шаг вперед и молниеносно направил свой меч вниз, в сторону и вперед, продолжая движение, и пронзил ее насквозь, оставив тело валяться на полу.
Тем временем выходец с Востока встал в интересную позицию, подставляя противнику лишь свой бок. В руке у него возник еще один метательный нож — где именно он его прятал, Кааврен так и не уловил, — и Сурке одним движением запястья метнул его в одного из противников. Хотя клинок был послан с недостаточной силой, чтобы причинить серьезный вред, более того, он даже не успел повернуться к цели острием, но тем не менее противника это заставило отклониться, что позволило Сурке заняться прочими. Он отступил на шаг, потом, как ранее Кааврен, скрестил клинки с одним, сосредоточившись на другом. Этот другой как раз собирался могучим выпадом пронзить тело выходца с Востока — выпадом, несомненно, убийственным, оставайся Сурке на прежнем месте; однако он не желал заполучить несколько дюймов стали в жизненно важные органы, а потому легко и быстро шагнул в сторону и нанес своим легким мечом три хлещущих удара по правой руке противника, подрезав ему жилы, после чего пальцы иссолы сами разжались, упустив оружие.
Трое оставшихся перешли к защите, и то же самое сделал Кааврен. Словно по приказу, пара джарегов вернулась на плечи выходца с Востока; иссолы, за которыми они гонялись, присоединились к своим товарищам и также приняли защитную стойку. Сурке, со своей стороны, защищаться и не собирался — он словно не обращал внимания на своих противников. Выходец с Востока развернулся к сцене, поклонился и проговорил:
— Прошу извинения за вынужденную отсрочку начала вашего выступления. Даю слово, я жду не дождусь возможности услышать вашу музыку, вот только сперва надо закончить это небольшое недоразумение.
Никто не ответил. Вообще в зале воцарилась полная тишина, которую нарушали разве что тихая невнятная ругань иссолы, чью руку только что искалечил Сурке, и стоны тяжелораненной противницы Кааврена.
Кааврен, не отводя взгляда от противников, сказал:
— Дорогой мой граф, безмерно рад новой нашей встрече.
— Угу, — отозвался выходец с Востока.
— Вы так быстро нас покинули, я уж опасался, что вам пришлось не по вкусу наше гостеприимство.
— Вообще говоря, — ответил тот, — клява действительно оставляла желать лучшего.
— Неужели? Прискорбно слышать.
— Судя по вкусу, ее сделали из горячего кофе, тогда как, несомненно, кофе необходимо охладить, потом снова подогреть и прогнать через фильтр.
— Таких подробностей я не знал, — признался Кааврен. — И благодарю вас, что привлекли к этому мое внимание.
— Всегда пожалуйста, — кратко ответствовал Сурке. — Однако, господин капитан… или мне следует сказать — бригадир?
