Ольга Пашнина - Беглянка
Это было действительно его последнее слово.
* * *Я хорошо знала, какие ступеньки скрипят. На ходу запахивая полы плаща, я быстро сбежала вниз, почти не издав ни звука. Уже у самой двери немного постояла. Запоминая звуки дома, бывшего родным столько лет. Запечатлевая в памяти запахи. Последний взгляд, брошенный почти против воли, на лестницу – и мне почудились мягкие шаги Герберта. Я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Пальцы сомкнулись на дверной ручке.
И в следующий миг прохлада дождя ударила в лицо. Ночной Хейзенвилль сверкал множеством отражений луны в лужах и мокрых листьях деревьев. Я сделала несколько шагов, словно не веря, что это действительно происходит со мной.
Водяная стена отрезала меня от прошлого. В которое, как я надеялась, не вернусь никогда.
ГербертОн уже знал, что она не придет. Но продолжал стоять у окна, как всегда делал во время их встреч.
Когда Кортни входила, в отражении в стекле было видно ее смутный силуэт. Герберту нравилось сначала рассматривать очертания Кортни, а потом, обернувшись, видеть ее саму. Нравился этот ее взгляд, настороженный. Вечера и ночи с ней были единственными реальными моментами. Все остальное слилось в какой-то серый клубок из рутины и банальностей.
И дождь она любила. В дождливые ночи Кортни была особенной. В дождливые ночи он мог просто часами лежать, обнимая спящую девушку. В дождливые ночи его страсть утихала, оставляя место чему-то новому. Совсем не граничащему с удовольствием на грани боли или слишком взрослыми играми. Герберт не понимал, что это такое, но всем существом к этому тянулся.
Осознание, что она больше не придет, ударило под дых. И, быть может, он бы и смирился. Если б не проклятый дождь, обещающий что-то очень теплое и новое.
Скрипнула дверь. Сердце зашлось в напрасной надежде.
– Никогда не думала, что ты вот так можешь часами стоять у окна и ждать, – произнесла Кристалл.
– Уже не жду, – пожал он плечами.
– Она ушла час назад. Не вернется.
– Я знаю.
– Оставишь ее?
– Да. Она заслужила свободу. И не заслужила, чтобы ее ломали. Может, когда-нибудь вернется.
– Карл умер.
– Я засвидетельствую. Дай мне двадцать минут, Кристалл. Оставь меня.
Он долго всматривался в темные деревья, туда, где виднелся конец дороги. Всматривался до тех пор, пока не появилось ощущение, будто в глаза насыпали песка. И на короткий миг мужчине даже почудился хрупкий девичий силуэт вдали.
Конечно, почудился.
Она вернется. Рано или поздно Кортни вернется в этот дом, и в этой комнате снова прозвучит ее голос.
А если не вернется… Герберт предпочитал об этом не думать.
Не думать было проще.
