Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"

Дрейк позволил себе вздохнуть.

– Ты думала только о своей обиде и мести – это застилало тебе глаза, – тихо сказал он. – Так обычно и бывает.

– Зная все это… – протянула она, робко заглянув в его глаза и сразу отвернувшись. – Почему же ты все-таки женился на мне, Дрейк?

– Потому что я помню, каким хорошим человеком ты была до своего рокового правления, – серьезно ответил Дрейк. – И потому что… надеялся, что ты одумаешься и раскаешься.

Рубина то ли всхлипнула, то ли вздохнула и торопливо провела ладонью по щекам. Когда она обернулась, в ее глазах больше не было ни слезинки. Она щелкнула пальцами, и весь свадебный декор разом пропал.

– Идем искать Элизиум, – сказала она. – Мы должны помочь Нью-Авалону и нашим близким.

Деметра Лоренс встретила новый день в своей временной спальне во дворце Эмайна и сразу поняла – что-то не так. Она накинула халат, скомкано попрощавшись с уже полностью одетым Дорианом, который вновь собирался провести весь день в Хэксбридже, ожидая новостей от брата. И когда дверь за ним закрылась, неясное гложущее чувство только усилилось.

Ей опять приснилась тьма, голова была тяжела от боли, а воспоминания вчерашнего дня смазывались и терялись, словно каждую ночь кто-то вытягивал из ее тела частички жизненной энергии. Деми подошла к окну и увидела, что небо на горизонте, где раньше должны были находиться другие острова, стало темно-бордовым, почти черным, словно запекшаяся кровь. В то же мгновение она поняла: когда тьма доберется до дворца, миру придет конец.

Стоило не терять надежды и бороться до последнего, но как сделать это, если ответ на ее главный вопрос так и не был найден? Что, если все смогут покинуть Нью-Авалон, а она – нет? Вот что стоило спросить у духа Тристана Найтингейла…

Казалось, кто-то неведомый и всесильный уже запустил страшный таймер, отсчитывающий последние часы. И Деметра испугалась, как никогда. Она желала кинуться вслед за Дорианом, догнать его у «моста» и умолять превратить себя хотя бы в ворона, чтобы попробовать преодолеть портал…

Вместо этого Деми достала из куртки так и не пригодившиеся перья перемещения и вновь, и вновь уговаривала их сработать – для этого она даже узнала специальное заклинание… Однако без амулета, без магических сил и стабильно работающей магии архипелага это было бесполезно.

Вздохнув и засунув перья обратно в карман куртки, Деметра решила все-таки отправиться к порталу – она не могла просто ждать смерти, надеясь, что ее, как обычно, спасут другие. И даже оделась, готовясь выходить… Как в дверь вдруг кто-то постучал.

Она открыла, ожидая Рицци, или Вивьен, или даже Леона, но… не увидела перед собой никого. Коридор был пуст и темен. Опустив глаза, Деми заметила лежащий на ковре у порога небольшой прямоугольный сверток в коричневой бумажной обертке. Сверху на нем лежала белая глянцевая карточка.

«Птица в руках лучше двух в кустах. Д. К.» – было написано на ней.

– Джон Киф… – одними губами прошептала она, догадавшись.

Теряясь в догадках, Деметра развернула сверток и увидела книгу в коричневой обложке с золотыми тиснеными буквами. «Хроники Тринадцати Первых»… Можно было подумать, что мужчина, услышав ее слова в гостиной о потерянной книге, сумел каким-то образом достать новую, однако… Крупные царапины и потертости на корешке, забитые пылью, и пятно от кофе на первой странице не оставляли повода для сомнений – это была именно та книга, которую девушка оставила в Кроу-хаусе.

Для чего управляющий Рейвена рисковал жизнью в полуразрушенном особняке, чтобы вернуть ее? Что хотел этим сказать? И почему не мог поговорить с Деми лично и открыто?

Она стояла в дверях, сжимая в руках книгу, и понимала, что чувство, будто бы что-то не так, никуда не делось. На Нью-Авалоне происходило нечто помимо природной катастрофы. И Джон Киф определенно был в этом замешан.

Поменяв планы, Деметра решила было найти его за завтраком или за следующими за ним обязательными посиделками в гостиных, но обошла весь дворец и опросила всех слуг – никто не видел мужчину со вчерашнего вечера. Зато в одной комнате она обнаружила Ричарда Хаттона и Алану Бланшар, вновь сидящих как-то слишком уж близко друг к другу. Мать окликнула ее, так что пришлось подойти.

– Ты же не собираешься вновь совершать ничего глупого? – спросила ее женщина. – Вы едва выжили на Броллахане. Сядь в кресло, прошу тебя. Не заставляй меня волноваться.

– Я бы хотела выжить и дальше, – раздраженно ответила Деми, садясь тем не менее на предложенное место. – Джон Киф знает что-то. Мне необходимо его найти. Возможно, ему известно то, как я смогу перейти через «мост»… Вы же видите – даже небо на Нью-Авалоне темнеет! Но при этом сидите здесь, как будто…

– Все сотрудники библиотеки в эту самую минуту проводят исследования того, как обойти или изменить чары «моста», – успокаивающим тоном прервала ее Алана и перевела взгляд на крестного братьев – нежный, теплый, почти влюбленный. – Я попросила Ричарда об этом.

– А люди Тэда Кларенса продолжают выяснять, как спасти оставшиеся два острова… Завтра утром Вильгельмина проведет собрание, и что-то мне подсказывает, что оно станет последним, – сказал Ричард, бросая на Деми сочувствующий взгляд. – Но мы найдем способ, как вытащить тебя отсюда. Не стоит терять надежду или вести себя опрометчиво. Пока нужно лишь ждать.

– Не понимаю, почему Вильгельмина держит вас всех здесь. Она сама как будто чего-то ждет, – пробормотала Деметра, злясь на себя за несдержанность, – она не ожидала помощи от матери. – Дориан предлагал превратить меня в ворона…

Ричард мягко усмехнулся.

– Не думаю, что это поможет. Чары никогда не меняют сущности, – ответил он. – Превратившись в ворона, ты все еще останешься человеком, только заколдованным. И так со всем. Наколдованные вещи приходят в негодность быстрее остальных, поскольку никогда не существовали по-настоящему. А наколдованная еда может дать временное чувство насыщения, но не принесет никакой пользы для организма. Это лишь фальшь, просто оболочка…

– Я не могу сидеть сложа руки, – покачала головой Деми. – Джон Киф прислал мне книгу о Тринадцати Первых. Значит, она важна… Наверняка важен и тот амулет Тринадцати Первых, который был у семьи Райнер…

– У нашей семьи тоже был такой амулет, – послышался старческий голос из кресла у камина.

Кресло было повернуто спинкой, и потому Деметра не знала, что кто-то мог в нем сидеть. Но из него вдруг поднялась бабушка Мари-Лор Бланшар с вязанием в руках. Она приблизилась и села на диван рядом с Аланой.

– Амулет семьи Бланшар… – протянула она, обведя всех тяжелом взглядом. – Мой дорогой Альберт рассказывал мне о нем. А ему – его отец.

– И вам… то есть нам он достался тоже от предка из Тринадцати Первых? – удивилась Деми.

– Молдвин Бланшар, член первого Верховного Ковена, сподручный Абатиса Монтекью и член Тринадцати Первых, – подтвердила бабушка. – Он передал амулет своему сыну, тот – своему, и так он передавался из поколения в поколение… А потом… Потом Дельфина Бланшар оставила своему незаконнорожденному сыну письмо о том, что передает амулет ему.

– Почему же вы с папой не рассказывали об этом мне? – приподняла брови Алана. – Бриан наверняка обо всем в курсе, да?

– Твой старший брат никогда не бежал из Ордена Монтеры, в отличие от тебя, – сварливо заметила Мари-Лор.

– Подождите, но этот амулет… – поспешно вмешалась Деметра, пока дело не дошло до семейной ссоры. – Он все еще хранится у дедушки Альберта?

– Ах, если бы, – вздохнула старушка. – Он был утерян в конце девятнадцатого века. Прамнионы принесли сына Дельфины в катакомбы Ордена с письмом, но уже без амулета.

Пожав плечами, старушка вновь вернулась к вязанию. Все эти факты наверняка значили для нее так же мало, как и для Софи Райнер, с которой общался Дрейк. Но едва ли сразу два амулета были случайно утеряны в одно и то же время.

«Райнер, Бланшар, Альфано», – сказали боги. И сказали не просто так. Деми перехватила задумчивый взгляд Ричарда.