Глен Кук - Золочёные латунные кости
— Прижми задницу, кореш! Ты похож на чёрта.
Я сказал:
— Он стал на двести процентов лучше, чем до того, как пришёл сюда.
Палёная возилась с бумагами, проявляя всё более усиливающуюся нервозность. Наконец, её прорвало:
— Заберите его в холл напротив, парни. Заберите в соседнюю комнату. Заберите куда угодно отсюда. У меня уйма работы. Мне нужен покой, чтобы выполнить её.
На лице Морли промелькнула усмешка убийцы. Плеймет выглядел раненым в самую душу.
— Как прикажите, так и сделаем, — сказал я. Собрав картины Птицы и рисунки Пенни, мы перешли в комнату Покойника.
— А здесь теплей, — с сарказмом произнёс Морли.
Плеймет нашёл себе место на лучшем стуле.
— Боль меньше одной десятой, чем было, но я всё ещё обессилен.
Он принес с собой чай и наливал его в сидячем положении.
— Это пройдёт, — сказал я. — Старые Кости абсолютно уверен. Главное сейчас просто заставить Дина кормить тебя, пока ты не наберёшь свой боевой вес.
— Как думаешь, он надолго? — Плеймет ткнул пальцем в сторону Покойника. — Чувствую, боль снова начинает нарастать.
— Не знаю. Он непредсказуем. Микстура, которую принёс Колда, не действует?
Плеймет натряс в чайную чашку пыль в виде бурого порошка.
— Эта чудесная дымная задница работает, Гаррет, но только замедляет дьявола. Если я буду полностью выполнять распоряжения Колды, то, чтобы умереть, мне понадобится в три раза больше времени.
В его голосе явно слышалось напряжение.
Морли, тем временем, изучал произведения искусства, словно решил выучить каждый мазок и карандашную линию.
Плеймет сказал:
— Мне кажется, я видел где-то человека с картины.
— Год-полтора назад? Неприятности в Мировом Театре?
Плеймет посмотрел ещё раз.
— Я понял, кого ты имеешь в виду. Но это другой человек, возможно, старший брат.
— Барат Алгарда был единственным ребёнком в семье.
— Я узнаю его. Кто-то из местных. Давно, я ещё был ребёнком. Но… — он сильно нахмурился.
— Что? — спросил я.
Морли выпалил:
— Ты прав, он действительно похож на гадёныша Алгарду, но не совсем. Видишь шрам? — указал он.
Плеймет не обратил на него внимания.
— Человек, которого я вспомнил, был похож на этого больше тридцати лет назад. Шрамы и всё остальное.
Я ощутил то приятное чувство, которое появляется, когда натыкаешься на что-то важное, хотя в действительности не знал, стоящая ли это зацепка.
Плеймет стукнул себя по макушке.
— Снадобье уже подействовало, ничего не могу вспомнить. Знаю только, что он был злодеем, который должен был давно умереть.
Плеймет замычал, его подбородок упал на грудь. Морли заметил:
— Это какой-то обалденно вырубающий порошок.
— Но с умеренной рыночной ценностью. Иначе, Колда только его и делал бы.
— Я не люблю говорить плохое о твоих друзьях, Гаррет, но Колда…
Палёная сунулась в комнату.
— Ты что, не слышишь, как стучат в дверь, Гаррет?
— Нет.
Я услышал только сейчас, потому что она открыла дверь в коридор. В любом случае, открывать дверь не входит в мою компетенцию.
— Кто там?
— Я полагаю, что узнаем, если кто-нибудь откроет.
Стук наводил на мысль, что там кто-то очень расстроенный.
Палёная раздражённо фыркнула, что больше подходило бы одной из наших недавних гостей, молодым совершеннолетним леди. Она с топотом прошла через холл.
Морли сказал:
— Если бы она была человеком, то я решил бы, что её замучил ПМС.
Примерно так и есть. Он у неё скоро наступит.
— Я, возможно, и сам пересекался с этим парнем когда-то.
73
Палёная отвела Барата Алгарду в комнату Покойника. Настроение у него было не очень хорошее, но заявился он быстро. Сеточного шлема на нём не было, скрывать он ничего не собирался.
Барат Алгарда был крупным человеком, размером с Плоскомордого, уродливым и неопрятным. Он походил на неудачливого головореза, сидящего без работы из-за действий Дила Шустера против теневой экономики. Этот образ поддерживался им самим. Это создавало у людей ложное впечатление о реальном Барате Алгарде. Он был столь же умен и быстр, как и его потомки женского пола. У него был единственный талант в магии, но очень сильный, он обладал внутренним сопротивлением к зондированию сознания со стороны Покойника.
Алгарда был смуглей и шире, чем Кара и Кеванс. Кара походила на свою мать, которую я видел когда-то в качестве призрака. Кеванс получила больше по отцовской линии, она никогда не была бы красавицей.
Алгарда едва взглянул на Покойника:
— Ну?
Палёная осталась стоять в дверях, наверное, чтобы успеть среагировать, если Алгарда станет активно враждебным. Он становился таким раньше, когда думал, что его дочерям угрожают.
— Кеванс объяснила, что происходит?
— Честно? Не совсем. У меня сложилось впечатление, она считает, что её несправедливо обвиняют.
— Вполне возможно.
— Она так же считала, когда их компашка разводила гигантских жуков, — и добавил: — Слава Богу, они не делали никаких пауков.
Я вздрогнул, пауки мне тоже не нравились.
— Вы должны признать, у Кеванс есть черты социопата.
— Это семейное.
Да уж.
— Позвольте разъяснить кое-какие моменты, которые оказались связаны между собой.
Я ввёл его в курс дела.
— Странно. А причём тут моя дочь?
Я начал подыскивать слова получше, чтобы указать на склад, принадлежавший его матери.
— Не Кеванс, а Седлающая Ветер.
Я высказал всё прямо, опустив личные отношения.
Один раз он меня прервал:
— Наследный принц, да?
— Да.
Морли слушал молча. Плеймет присоединился к Старым Костям в стране грёз, только ещё и храпел. Любопытная Палёная выглядела так, словно мой отцензурированный рассказ нагонял на неё дремоту.
— Стеклянная посуда, да? — ни с того ни с сего задумчиво сказал Алгарда. — Необычная стеклянная посуда. На складе. В Квартале Эльфов.
— Где Кеванс жила целый год. В месте, принадлежавшем вашей матери.
Казалось, он слегка удивился.
— Странная женщина, моя мать. Она всегда что-то скрывала.
Почему просто не перейти на следующий уровень таинственности? Хотя Покойник предостерёг бы меня от поспешных выводов, основанных на предубеждении.
Я повторил:
— Есть доказательства, что Кеванс находилась там. У Спецов они есть. Она и сама сказала, что была там год. Кеванс узнала о том месте, потому что бабушка водила её туда, когда ей было двенадцать лет.
— Вот как вы добрались до моей матери.
