Сергей Лексутов - Игра в голос по-курайски
Присев на краешек кресла, Слава спросил:
— Может, чайку?..
— Да нет, не надо. Я не надолго…
— Ну, как там, в литобъединении?.. — спросил Слава, впрочем, без особого интереса.
— Да ничего, встречаемся, обсуждаем рукописи… На следующем собрании меня будут обсуждать… А ты чего не приходишь?
Слава стеснительно потупился:
— А я, понимаешь, в Союз писателей вступил…
Павел ошарашено выпучил глаза. Уж кого-кого, а Славу он всерьез не принимал. Слава был в дружеских отношениях со всем окололитературным бомондом, да и со многими молодыми членами Союза писателей был на короткой ноге, но писал-то он, мягко говоря, весьма слабо.
Павел быстро справился с собой, ловко переведя ошеломление в радость за Славу, сказал:
— Поздравляю. Я рад за тебя.
— Ну, а ты что? Почему не попытаешься в Союз вступить?
— Да у меня же ни строчки не опубликовано!
— Ну, сейчас это просто, а ты теряешься. Я вот уже шесть книжек издал.
— Да-а?!. Когда успел?..
— Хочешь, подарю?..
— Конечно…
Слава сходил в кладовку, принес книжки. Павел давно когда-то слышал выражение — книжка с паспорт, от кого-то из великих, но оказалось, что это вовсе не гипербола. Некоторые из книжек Славы насчитывали всего по двенадцать страничек, а одна была размером даже с половину паспорта. Однако все они имели непременные атрибуты книг: библиотечный индекс, индекс книжной палаты, авторский знак и прочее.
Слава старательно написал пожелания на внутренней стороне обложки каждой книжки. Все они поместились в одном кармане куртки Павла.
— Ну, ладно, пойду, пожалуй, — нерешительно сказал Павел, сделал вид, будто хочет подняться, но тут же, словно вспомнив малозначительную деталь, заговорил: — Да, Слава, мне бы Сашку Бородина нужно повидать?..
— Ты знаешь, Паша, он меня очень просил никому не давать адрес. Жена у него против нашей тусовки. Говорит, что все мы графоманы, неудачники и пьяницы, и плохо влияем на Сашу.
— Но тебе-то он дал телефон и адрес?
— Паша, разумеется, я дам его телефон. К тому же ты можешь узнать его в газете, где Саша работает.
— Ну, я ж там и адрес могу узнать…
— Нет, газета не разглашает места жительства своих сотрудников.
— Что, такая крутая?
— Да уж, такие проблемы поднимает, такие дела раскручивает… — с гордостью протянул Слава, будто газета была его детищем.
Он достал записную книжку, продиктовал телефон. Записывая, Павел подумал, а можно ли нынче узнать адрес по телефонному номеру? В прежние-то времена достаточно взять телефонную книгу — и, пожалуйста… А сейчас, когда все можно, можно, наверное, сделать так, что в телефонной книге ни твоего номера не укажут, ни адреса, а справочная откажется дать справку. Но, стоит попробовать, поискать, если Сашка сам не скажет, где живет. Впрочем, Павел давно уже не видел новых телефонных книг. А посмотреть, как живет Сашка, ну очень хотелось! После полутора лет безработицы в его квартире должна царить нищета, не хуже, чем у Павла.
— Слава, с тобой в последнее время ничего не случалось? — спросил Павел, пряча записную книжку.
— В каком смысле?.. — удивленно воззрился на него Слава.
— Понимаешь… — Павел замялся, все еще сомневаясь, рассказывать или нет, наконец, решившись, договорил: — За последние две недели меня пять раз пытались убить.
— Уби-ить?!. — глаза Славы расширились, и стали аж квадратными от изумления, но он тут же жалко улыбнулся: — Да ну, Паша! Ты, конечно, ошибаешься. Если бы тебя действительно хотели убить, давно бы убили. Вон, каждый день по телевизору и в газетах сообщают о заказных убийствах…
— Я не знаю почему, но им зачем-то надо, чтобы все выглядело, как несчастный случай.
— Откуда ты знаешь? — еще больше изумился Слава.
— Я слышал, как они это обсуждали.
— Ну, Паша, ты дае-ешь… — Слава с уважением поглядел на него.
— Я ж говорю, что мне это не почудилось. Один раз пытались бритвой на улице зарезать. Так что, я, так сказать, входил с ними в боевое соприкосновение.
— Как, прямо в рукопашную?!.
— Ну, что ты… Они по трое приходили. На дежурстве меня пытались выловить.
— Ну и как?..
— Как видишь, не нашли, — Павел самодовольно ухмыльнулся. — Понимаешь, Слава, я над этим ломал, ломал голову, но так и не нашел ничего в своей жизни, за что меня можно было бы убить. Единственный темный период, это когда мы бизнесом занимались. Вот я и спрашиваю, тебя не пытались машиной сбить, или еще как не наезжали? Ты ж ведь тоже был в учредителях…
— Да нет… — Слава испуганно смотрел на Павла, наконец, нервно хохотнул, сказал нарочито бодрым тоном: — Да нет же, Паша! Там все чисто. Мы же никому не остались должны много. Так, мелочишку… Разве что Алексей… Но к тому делу мы же не имели ни малейшего отношения; они сепаратничали, отделились, собственную фирму учредили и погорели…
— Ну, тогда я вообще ничего не понимаю! — вскричал Павел.
— Может, они спутали тебя с кем-нибудь? — с надеждой спросил Слава. — Ты с ними поговори по-хорошему, объясни…
— Ага, поговори… Да и вряд ли они меня перепутали с кем-то. Они ж за мной целую неделю следили, а может и больше.
— Паша, а если в милицию?..
— Был я уже там… — он безнадежно махнул рукой. — Ладно, пойду я… Пока… — тяжело поднявшись с дивана, он пошел к двери.
Из кухни высунулась жена Славы, симпатичная блондинка, как хвастался Слава — естественная, сказал:
— Куда ты, Паша? Чайник скипел. Давайте хоть чайку попьем, как когда-то…
— Тороплюсь я, Ира, как-нибудь в другой раз…
Он быстро и бесшумно, как это умеют делать только таежные охотники, сбежал вниз, в подъезде никого не было, возле подъезда — тоже. Похоже, на сегодня Павел стряхнул топтунов с хвоста. Да они, наверное, и не следили так внимательно, как в первые дни, когда Павел шестым, звериным чувством ощутил слежку. Однако расслабляться все равно не следовало. Относительно Люськи у него в голове забрезжил смутный план, в свете чего ни в коем случае нельзя было навести топтунов на ее квартиру. Был и еще один отрадный факт, все это не Люськиного отчима штучки. Тогда, в спортзале, когда они искали Павла, они же недвусмысленно обмолвились, что у Павла "нет никакой бабы". Люську бы они точно помянули, или, если бы про нее знали, не выразились бы именно так. Возможно, методом исключения удастся понять, откуда ветер дует. До сих пор он дул со всех тридцати шести румбов, теперь осталось тридцать пять…
Заглянуть бы в квартиру к Сашке… Если там такая же нищета, что и у Павла, останется тридцать четыре румба. А если Сашка живет богато… То придется иметь в виду, что заказчик в Москве. Крутые конторы с должниками обходятся бесцеремонно. Сами-то промеж собой — как скорпионы в банке… Недавно по телевизору сюжетец показали: ухлопали директора издательства, которое выпускало только детские книжки. Павел помнил, как нагло, чуть ли не на виду всего дома, средь бела дня удавили собственным шарфиком книжного торговца, и еще недвусмысленно было продемонстрировано, что именно за долги, хоть и должен-то он был мизерную сумму. Если действительно, лапы тянутся из Москвы, останется только сделать пластическую операцию и рвануть в Бразилию. Тем более там вполне могли отыскаться весьма близкие родственнички. Из туманных намеков бабки, которая по-матери, можно было понять, что дедуля, беспутный гепеушник-гестаповец, осел именно в теплой Бразилии, где в лесах водится много-много обезьян… М-да-а… До Бразилии пришлось бы плыть зайцем в трюме какого-нибудь грузового парохода, а по ночам промышлять рыбной ловлей. Проще рвануть в родные леса. Там до сих пор сыщется десяток охотоведов, которые так запрячут Павла, что никакая мафия не достанет. А если достанет, закон — тайга, прокурор — медведь. Павел и со своим убогим ружьишком мог бы потягаться с их автоматами…
