Илья Некрасов - Град на холме
Я притворялся. Играл. Хотел сохранить свою жизнь.
И всё равно странно…
Должна быть какая-то зацепка, с помощью которой они хотят управлять мной. Если это действительно входит в их планы.
Зачем я им? Или меня хотят пустить по пути, который должен был пройти Эрасмуссен? Раз уж я прочитал его писанину.
Хорошо, хоть галлюцинаций больше не вижу. Отпустило…
Как-то машинально я включил рабочий компьютер и выдохнул в поисковую строчку:
– Тейар де Шарден.
На экране отобразились результаты поиска. Множество бессистемных файлов, в которых не очень хотелось разбираться.
– Основной труд, – уточнил я.
Компьютер отобразил книгу. «Феномен человека». После неё «Божественная среда». Я вывел книги на голограмму и приблизил к стене. Текст лёг прямо на полоски от жалюзи – показалось, что так даже лучше.
Я принялся листать страницы под шелест дождя за окном, время от времени закуривая новую сигарету…
Несколько часов чтения привели к неутешительным выводам. Моё мнение совпадало с тем, что говорили «братья». Не думаю, что они повлияли на моё восприятие. Просто книги, написанные для людей прошлого, для меня оказались достаточно прозрачными. Мне, живущему спустя век, довелось увидеть некоторые вещи, о которых писал иезуит.
Будущее, описанное христианским священником, выглядело не очень-то христианским.
– Избранные цитаты, – я ввёл новый запрос.
На голограмме отобразились наиболее важные и яркие фрагменты трудов Тейара. Я пробежался по ним, после чего понял, в чём особенность книг. Слова «христианского богослова» смущали тем, что они говорили о Христе необычным образом. Если слово «Христос» заменить на «Верховное Существо», «Великий Архитектор» или даже «Кецалькоатль» текст потерял бы немного.
По существу, в книге христианского богослова не было ничего христианского. Более того. Убрав Христа из текста, можно было бы сделать книги более правдивыми. Примечательно то, что Тейар умер в пасхальное воскресение – как и мечтал.
Нашлась информация по антропологическим исследованиям француза. Оказалось, что парень принимал участие в подделке останков Пилтсдаунского человека – якобы переходного звена от обезьяны к человеку. Удивительно, но католический священник старался соорудить доказательство теории Дарвина, которая вцепилась мёртвой хваткой в церковь… То, что делал Тейар, слишком походило на отработку заказа.
Подпилить челюсть древнего шимпанзе не решился ни один профессиональный археолог, как бы ни хотел этого. Но Тейар хотел больше и смотрел дальше. Он верил. Интересно, что в его сочинениях почти не обсуждается «зло», демоны, злые силы. Упоминается лишь один грех – слабость, неспособность терпеть боль и становиться сильнее.
Выходило так, что на гребне эволюционной волны могут удержаться лишь самые сильные и безжалостные. Только те, кто убивает лучше, быстрее, эффективнее, способны дотянуться до точки Омега, до очень странного Христа. Но устраняя лишь один грех – слабости – мы, в конечном счёте, приходим к миру машин, к миру, где нет колебаний и сомнений. Вот и в книгах Тейар поначалу много писал о природе, но постепенно перешёл к машинам, к подмене природы механизмами.
«Падшие братья» не удержали своё творение под контролем. И бывшей элите пришлось вспомнить о французской революции, о традиционных ценностях. Начались теракты, заворошились всевозможные маргиналы, остатки мафии, секты…
Мои размышления прервала картинка, мелькнувшая на экране.
Олимп. На фоне зари или заката. Не ясно.
Огромная пирамида была снята снизу. Так, что алое небо создавало ореол, а на самом верху сияло прозрачное остриё, через которое осуществлялась дальняя оптическая связь.
Удачный снимок. Поймали момент, когда остриё осветилось внутренним импульсом – энергией атомной станции, расположенной рядом с Олимпом. Мне вспомнился тот значок на накидке «брата»: глаз, вписанный в пирамиду с лучами света.
Заверещал коммуникатор. Передо мной возникло лицо секретарши, она сказала:
– Зайди ко мне. Для тебя задание.
«От шефа или от тебя?» – мысленно спросил я. Но она не ответила. Просто исчезла.
Я вышел из кабинета и добрался до двери шефа – через раздумья и тени коридора. Остановился, заметив двух конвойных… тех, что в прошлый раз проводили «свидетельницу» до камеры в корпоративной тюряге. Сейчас они никого не вели. Просто лениво шли туда же. Мне ничего не оставалось, как пойти своей дорогой и нажать на ручку двери.
– Виктор, выйди, пожалуйста, – меня встретил голос недовольной секретарши. Майа с кем-то разговаривала по коммуникатору, прикрывая рукой голограмму и заглушая голос говорящего.
«Понятно. Секретарша – от слова секрет», – я попятился назад, обескураженный её тоном.
– Отдохни минут пять, – донеслось из-за двери. – Погуляй.
В стороне от меня маячила открытая дверь. От нечего делать я направился туда. Скучающий охранник только проводил взглядом. Я всё шёл и шёл…
Опомнился, когда вплотную приблизился к следующим дверям, где нужно сообщать цель посещения изолятора. Пришлось сделать вид, что хочу прикурить у охранника.
– На вот, – тот шмыгнул носом, давая зажигалку. Я побрёл в обратную сторону, пытаясь изгнать из себя образ «курьера», которую подставил.
На выходе из закрытой зоны меня застал звонок секретарши.
– Ты там спать ушёл? – упрекнула голограмма.
– Нет, просто… гулял. Отдыхал.
– В изоляторе? Двигай сюда.
Я вошёл в кабинет, сильно озадаченный начальствующим тоном. Опёрся о стойку её уголка, в ожидании ценных указаний.
– Тебе записка от шефа.
– Записка? – удивился я.
Что, не мог позвонить? Написано от руки??
Она протянула свёрнутый обрывок бумаги.
«Нужен дополнительный контроль…» – прочитал я и посмотрел на секретаршу… Нет, почерк вроде его. Тот, который был на всех бумагах, которые попадались мне на глаза. У Майи другой. Гораздо красивее.
Женщина смотрела на меня вполне невинно. Впрочем, она всегда так смотрит. Она явно на своём месте.
Я прочитал записку до конца. Выходило, что шефу нужны мои глаза. Причём незримые.
Выполняется специальное мероприятие. Обыск. Я должен пронаблюдать за ним, скрываясь в Облаке. Проследить за соблюдением… Нет, не законности, а процедур. Интересно, к чему бы?
Возможно, шеф не верит подчинённым. Тем, что ведут обыск. Не верит записям Облака.
Почему написал на бумажке, а не позвонил? Не хотел, чтобы приказ прошёл по электронной связи? Или ему нужен свидетель, о котором никто не знает… и Олимп в том числе.
Секретарша забрала записку и сожгла у меня на глазах.
– Машина ждёт, – сообщила она. – Вперёд. Ноги в руки.
