Максим Алексеев - Марионетка
В последние полчаса, правда, Голос методично вспоминал истории про поручика со смешной гномийской фамилией, юмор которых был невероятно пошлым, но прекрасно понятным Лоренцу. Его лицо периодически подергивалось, когда он пытался не засмеяться. Но до конца сдержаться не смог и начал издавать утробное хрюканье.
Изабель и Мария побледели и вжались в спинку скамьи. Гюнтер непонятно каким образом смог подобрать свои телеса и наконец освободить оккупированную им часть скамьи, принадлежавшую баронету и даже сумел как-то отодвинуться. Лоренц про себя отметил, что без школы магии пространства дело явно не обошлось.
— Нет, нет, не бойтесь! Я не одержимый! У меня даже справка от инквизитора есть! Вот! — Лоренц начал копаться во внутреннем кармане камзола. И показал затёртый кусок пергамента. — Я сошёл с ума. Я просто сошел с ума.
/ Боюсь, что да, Лор. Совершенно свихнулся, но открою тебе секрет: безумцы всех умней. /.
Это немного разрядило обстановку. В самом деле, болен человек, с кем не бывает… Но тишина постепенно становилась гнетущей. Разговоры окончательно прекратились. Общество Лоренца окружающим явно было неприятно. Даже Голос замолчал.
На кратком отдыхе, который кучер дал шестерке коней, он перебрался на крышу, где тоже располагалась пара сидячих мест. Благо дождь прекратился, а с неба начало припекать не по-апрельски теплое солнышко.
Лоренц растянулся на скамье, подложив под голову свой свернутый плащ. Дорога шла через мрачный северный еловый лес. Вскоре баронета убаюкала качка, и он задремал. Проснулся он уже под вечер, когда дилижанс остановился у стен древнего Ангельта, столицы губернии Ангельтхайм.
Здесь Мария и Изабелла покинули карету. Не оглядываясь, они поспешили к местным извозчикам, отказавшись от помощи с багажом, которую предложил Лоренц. Гюнтер тоже не горел желанием оставаться в одном экипаже с сумасшедшим. Было ясно, что он боится, но гордость не позволяет толстяку просто взять и сбежать. Он долго нес какую-то околесицу о внезапно появившихся у него делах в городе, чтобы сохранить лицо при отступлении.
— Ты главное, это, говном не кидайся. А то я и приложить могу! — Предупредил баронета подошедший кучер. Мария уже успела предупредить его о «особенностях» оберлейтенанта.
— У меня и в мыслях не было! — несколько ошарашенно ответил Лоренц.
— Точно? — подозрительно прищурился кучер.
— Матерью-Иштар клянусь! То, что мне изредка голоса мерещатся, это не значит, что я опасен!
— А, голоса — это ерунда! Это со всяким может случиться. У нас вот тоже молодка в деревне жила, все ей кошмары снились, про преисподнюю, да про войну древнюю с Разрушительницей Ню-Раа. Глаза у нее как злилась, так зеленью и пыхали. Инквизитор ее смотрел — ничего и не нашел…
— А что с ней потом стало?
— Прорыв из ада у нас в уезде был. Лет двадцать назад как. Сам князь-демон Раннамаари, отец бистаа, через него пролез. А уж мелочи без счета. Мы, что было похватали и бежать. А она дурочка осталась. Задержу, говорит, их, мне голос помочь обещал. И ведь правда, задержала. Если б не она, мы бы до гарнизона не добрались. До сих пор помню — бежим, я на вершине холма обернулся, а она стоит перед тварью этой и кричит на нее «Бетрезен-ше ну-му-нши-н-гур-эд-э!»[5] На всю жизнь ее крик запомнил. Когда мы через пару недель вернулись, так ее труп нетронутый лежал. Мы потом на том месте часовенку Иштар-заступнице срубили. Правда она-то себя во снах все чаще себя Инанной звала, но ей инквизитор запретил молиться… Так, что голос — это может и хорошо! — подытожил кучер. Они направились к таверне. — А кем он тебе представился?
— Энлиль, ипостась Мардука власти и совета. — Лоренц поймал себя на мысли, что общаться с этим непосредственным простолюдином ему не в пример приятнее, чем с любым из знакомых дворян. Ну, кроме Карла.
— И как? Советует?
— Еще как! — Улыбнулся Лоренц. — И по делу.
/ Наконец-то! Наконец-то слова благодарности, Лор! Я уж думал, никогда не услышу! /.
Они вошли в корчму. Кучер продолжал травить байки из своей нехитрой жизни. Лоренц и сам после третьей кружки пива рассказал несколько историй со службы. Тех, что были без грифа секретности. Он не сразу обратил внимание на натужный смех Ганса.
— Что случилось?
— Ничего, ваше высокоблагородие! Я очень люблю нашего великого кайзера! Он свет, который озарил Таир после десятилетий тьмы и хаоса!
Лоренц молча допил пиво. Этого стоило ожидать. Ганс не боялся одержимых и безумцев, но дворянин, офицер тайной государственной полиции был для него настоящим ночным кошмаром. Особенно после всех рассказанных по пьяни политических анекдотов и признании в мелкой контрабанде… Скоротать остаток дороги в беседе мне не светит, понял Лоренц.
— Ганс, вольно. Расслабься! Ничего тебе не будет. Завтра только выспаться дай, ладно? На рассвете не поднимай, как обычно.
Кучер судорожно вздохнул.
— Будет исполнено, ваше высокоблагородие!
Лоренц опрокинул в себя остатки пива, закусил колбаской и пошел в свою комнату спать. Рассказ Ганса про прорыв Инферно чем-то зацепил его. Прежде всего, безукоризненно построенной фразой на языке Ки-эн-ги. Похоже, что та селянка все же была одержима каким-то древним духом. Не Инанной, конечно же, она сгинула несколько тысяч лет назад в бою с Разрушительницей Ню-Раа. А с другой стороны, чем Тиамат не шутит?…
Но эта история означала, что инквизиция иногда допускает ошибки. А значит, его проблемы могут быть решены. На этой оптимистичной мысли он провалился в сон.
/ А вот ни фига, Лор! В твоем случае ошибки нет. Не избавишься ты от меня, даже не думай! А вот с Инанной ты мне идею интересную подкинул… /.
Лоренц проспал почти до полудня. Ганс, боялся его разбудить. Он был приторно подобострастным, настолько, что Лоренца начало тошнить. В результате баронет засел внутри дилижанса с тетрадями и всю дорогу перечитывал свои конспекты лекций по прикладной психомантии.
Лошади шли резвой рысью. Карета после Ангельта изрядно полегчала. Из багажного отделения разгрузили несколько мешков с письмами, посылки. А главное больше не было Гюнтера.
За окном скользили девственные леса Ангельтхайма. Эта земля была родиной народа Таира. Четыре тысячи лет назад в титанической войне с орками и темными эльфами под командованием Разрушительницы Ню-Раа сошлись некроманты Ки-эн-ги и Ки-ури, занимавшего территорию современного кайзеррейха. До сих пор в центре Таирбурга возвышался зиккурат Этеменанки, покрытый белым полированным мрамором. В нем на самом почетном месте стояла отлитая из обсидиана статуя. Подпись под ней гласила: «Иштар», но любой историк из академии магических искусств сказал бы, что на самом деле это прижизненное изваяние темной колдуньи Инанны.
