Маг и Отшельник (СИ) - Малинина Маргарита

– За полчаса научить нереально, – фыркнула Маринка, которая вроде бы не понимала, для чего это все затевается. Я тоже.

– Ну, если не выйдет, то победу отдадим тебе, ведь ты почти меня обогнала.

– Идет! – обрадовалась подружка.

Боже, неужели она так сильно хочет с ним потанцевать? Хотя… в него влюблена, наверно, каждая девочка с нашего курса, почему бы и Маринке не поддаться?

Про себя же я толком не могла сказать. Он выглядел как настоящий принц и вел себя иногда образцово, но периодически раздражали его снобистские и высокомерные выходки. Он как будто знал, что в него все влюблены поголовно и посмеивался над нами, наслаждался вниманием, а сам будто бы ни к кому ничего не испытывал в принципе, даже дружеских чувств. Впрочем, у меня сильно развитое воображение, может, мне так кажется…

Итак, обучение вышло интенсивным. Алекс сидел очень близко на этом узком диванчике перед экраном, часто брал джойстик из моих рук, касаясь ладонями то моих пальцев, то оголившихся ляжек. Надо было оставлять свое длинное серое платье, а это уж больно задирается…

Наконец хозяин квартиры решил, что мой звездный час пришел. Мы начали гонку. Алексу не повезло: он пару раз серьезно врезался, а на льду вообще закрутился и долго не мог выровнять автомобиль. В результате я финишировала первой.

– Вот так! – сказала я с превосходством. – Тише едешь – дальше будешь. Моя мама мне всегда это говорит!

– Но как это… – промямлила Маринка, а потом вдруг выбежала из комнаты. Что с ней?

Но я не успела поразмышлять над этим, потому что народ заскандировал:

– Вальс! Вальс!

– Подождите, – охладил Алекс их пыл, – мне надо прийти в себя, я тут потею три часа с вами, а трогать эти прекрасные руки потными ладонями себе не позволю, это моветон.

Алекс ушел – то ли в душ, то ли просто руки мыть, – а студенты захихикали.

– Ишь какие слова выдает! Моветон!

Я пошла искать Маринку и обнаружила ее на кухне, отделенной от столовой небольшой перегородкой и кухонной мебелью.

– С тобой все хорошо? – спросила я с тревогой.

– Конечно! А что не так? – доброжелательно ответила Маринка, и я успокоилась.

– Ничего, мне просто показалось… хм… А что ты ищешь? – поменяла я тему.

– Да вот… вино хочу открыть. Помоги.

Марина всучила мне бутылку из темного стекла с какой-то золотистой наклейкой, а сама пошла искать бокалы. Я не спец в таких вещах, но тем не менее чувствовалось, что вино весьма дорогое. Подруга отыскала хрустальную посуду и поставила на стол. Я держала бутылку, поставив ее рядом с бокалами, пока подруга орудовала штопором. Наконец пробка была вынута, я стала поднимать бутылку со столешницы, готовясь наливать ей в бокал, а Маринка потянулась через меня, чтобы швырнуть пробку в мусорку, и наклонила тем самым бутылку в мою сторону.

– Стой! Ты щас… – Я не успела договорить, потому что красное вино пролилось на мое светло-розовое платье, безнадежно его испортив.

– Ой, прости!

Маринка виновато заулыбалась и кинулась вытирать полотенцем плоды своей деятельности, только сильнее в итоге втирая напиток в ткань.

– Отстань, – я отстранилась.

– Ты чего? Я же не нарочно…

Не знаю, что это было. Интуиция? Ясновидение? Психология? Нейролингвистика? Но я читала по ее лицу. Огромными сияющими буквами на нем было выгравировано слово «СПЕЦИАЛЬНО». То ли по странной улыбочке, то ли по чересчур высоко, будто неискренне, поднятым бровям, то ли по фальшивой интонации, когда она говорила «не нарочно» – но я точно знала, что нарочно. И от этого было больнее. Плевать мне на вальс. И на Алекса тоже. А вот на Маринку – нет. Она моя подруга уже несколько лет. И я думала, что всегда могу на нее положиться. А оказалось, что нет. Оказалось, что у этой дружбы была цена. И цена этим отношениям – красивый богатый мальчик. Даже не сам мальчик, а просто танец с ним. Можно подумать, что если я ним повальсирую, то непременно выйду за него замуж. Можно подумать, что если бы я проиграла и с ним танцевала она, то именно она стала бы хозяйкой в этой гигантской квартире. Но Маринка то ли была глупа, чтобы это понять, то ли слишком зла, чтобы даже пытаться.

В результате я разревелась, но этого она не увидела: я, слава богу, успела уединиться. Приютом мне послужила та самая пустая комната с лестницей. Да, у нее не было двери, но я встала в дальнем углу и принялась смотреть в окно. Даже если кто-то заглянет и увидит меня здесь, то он не поймет, что я плачу, ведь стою спиной. Возникла мысль позвонить маме и пожаловаться на жизнь, а еще – вызвать такси, но для этого пришлось бы выйти в коридор, ведь куртка и сумка с телефоном оставались там. Как только мы пришли в квартиру, Денис сразу показал на стойку с кучей вешалок и предупредил, что у них очень жарко. Сумочка у меня через плечо, поэтому мне пришлось и ее снять, чтобы скинуть кожанку, и так, в общем-то, делали все. Только Маринка вот догадалась сунуть телефон в карман юбки, а я – нет. А теперь мне жуть как не хотелось выходить на люди. Хотя бы не прямо сейчас. Вот закончатся слезы, высохнет лицо, пропадут уродливые красные пятна, и тогда я смогу – уговаривала я себя, продолжая смотреть в окно.

И так я стояла достаточно долго. Или мне так просто показалось из-за испортившегося настроения. Да что там настроение – у меня рушилась жизнь…

– Это из-за подруги или из-за платья? – спросил кто-то сзади. По голосу я узнала Алекса и не стала оборачиваться.

– И то и другое, наверно, – тихо ответила я. По гнусавому голосу, к сожалению, было понятно, что я реву, но, судя по его вопросу, он это и так понял.

– Брось, пошли, научу вальс танцевать.

Алекс, как и любой, кажется, мужчина, абсолютно не разбирался в женских штучках: нарядах, красоте, комплексах и соперничестве.

– Я не появлюсь в таком виде при всех. И тем более не стану танцевать при всех, чтобы все только на эти пятна красные и смотрели.

– Ты же понимаешь, что она конкретно этого и добивалась?

Ну вот, стоит подумать о человеке плохо, как он поражает тебя какой-то необычной или мудрой мыслью или очень хорошей наблюдательностью.

Я кивнула.

– Значит, она победила, – ответила со вздохом. – Но это патовая ситуация, я ничего не могу исправить все равно.

– Ну хорошо, ты не хочешь возвращаться к ним, но и уходить не хочешь, иначе бы убежала…

– Я не могу выйти из комнаты, как ты не понимаешь?! – повысила я голос. – А куртка и сумка в прихожей. И дверь тоже там, прикинь!

– Что же ты намерена делать? – по-простецки спросил он с легким любопытством.

Я снова пожала плечами. Затем попросила:

– Дай мне какую-нибудь старую ненужную рубашку, я накину сверху. У меня короткая куртка, а вино залило весь подол…

– Предлагаю кое-что получше. Идем. Гулять – так гулять.

И Алекс поднялся по винтовой лестнице, после чего открыл люк, ведущий на крышу.

Слезы вмиг просохли. Я будто переместилась в сказку. Принц ведет меня на вершину башни, откуда лучше всего просматриваются его владения, вся красота природы той частицы мира, которой он обладает.

– На крышу? – уточнила я с испугом в голосе. Может, я не так поняла его?

– Да.

– А туда можно?

– Конечно, – хохотнул он. – У нас будет своя вечеринка. Только ты и я. И никто не будет смеяться и показывать пальцем.

– Отлично, – обрадовалась я решению и взлетела по лестнице так быстро, что едва не споткнулась.

– Осторожно, – вновь посмеялся он надо мной и взял за руку, дабы уберечь от падения.

Мы поднялись на крышу вместе. Со всех сторон сияли огни ночного города.

– Вау!

Я вдруг подумала, что лет двадцать назад, без всей этой неоновой красоты, вид с крыши так бы не поражал и не восхищал.

Но тут он сказал нечто страшное…

– Полетели?

На миг возникла пауза. Время будто остановилось. Я смотрела в его лицо, подсвеченное снизу люстрой помещения из-под люка и городскими фонарями с неоновыми вывесками. Он ведь не шутит…