Сергей Алексеев - Молчание пирамид
Встречаться они никак не могли…
— Тебе кто сказал про пирамиды?
— Никто…
— Лучше тебе не трогать жемчуг, — посоветовал Самохин. — Этот опасно для здоровья. Закрой коробку и спи.
— Да я на самом деле видел! — Искренне признался Плюхач. — Сверху покрыты чем-то блестящим…
— Кто покрыт?
— Пирамиды… Что-то вроде слюды… Или нет, скорее стеклом или даже хрусталем.
— Ты под землю не проваливался?
— Пока Бог миловал…
— Один твой коллега проваливался в Тартарары. — Самохин пытался иронизировать, но сам чувствовал знакомый озноб, как в тот момент, когда обнаружил пеленку, материализовавшуюся из сновидения. — И знаешь, где потом оказался?
— Где?
— В специальном медучреждении.
— Нет, правда! — помощник сам светился, как хрустальный. — Ты разве не чуешь? То есть не видишь?
— По крайней мере хрустальных пирамид не вижу. Садись за руль, светает. Меня в сон клонит.
Плюхач смущенно помялся, обернулся к коробке.
— А можно, возьму одну жемчужину и подержу в руках? Так, для эксперимента? Да ты не бойся, никуда она не денется!
— Такие эксперименты плохо заканчиваются, — уже серьезно сказал Самохин.
— У меня психика нормальная. Я все комиссии прохожу на раз.
— Ну, гляди… — Сергей Николаевич остановил машину. — Только не потеряй чувства реальности. А то будем ночевать в кювете.
Плюхач достал жемчужину, закрыл коробку и сел за руль.
— Нет, в самом деле забавно!.. Откуда такие картинки?
У Самохина в связи с этим были свои картинки: стоило закрыть глаза, и бывший смершевец опять, как наваждение, возникал перед взором — сидел в песочнице и копал песок, притягивая к себе все мысли и чувства.
Через полчаса стало понятно, что, если думать о нем, то уже никак не уснуть, и тогда Самохин стал слушать гул двигателя, смотреть, как всходит солнце. Взгляд наконец-то зацепился за туманные луговины вдоль дороги, и сразу же вспомнилась
Саша, тот единственный яркий день в их жизни, когда они возвращались из Коломны, однако и это не помогло.
Но в тот же миг почему-то возникло чувство, будто ей сейчас грозит опасность.
Он пытался развеять его другими воспоминаниями, однако перед глазами теперь вместо песочницы возникла глубокая яма, в которой Сашу будто бы привалило землей и она не может выбраться…
Все! Это уже психологическое переутомление. Лучший способ — хорошо выпить и поспать часов пятнадцать до полного вытрезвления.
— И что тебе видится? — спросил Самохин, чтоб отвлечься от всяких мыслей.
— Странно… Ничего, — хрипло отозвался Плюхач. — Наверное, горсть надо было взять.
Сергей Николаевич засунул руку в коробку: жемчуг показался ему теплым…
— А где в Забавинске остановимся? — спросил помощник. — Лучше бы в гостинице, где побольше народа…
— Хлопец же снял квартиру…
— Тебе так надо?
— Начальству так надо… По пути купим водки, закуски, вмажем как следует и выспимся.
Плюхач вытаращил глаза, спросил нудным голосом добропорядочной жены:
— Это так принято в «Бурводстрое»?
После насыщенных событий первых дней забавинской командировки девять последующих оказались безмятежными, окончательно расслабили, избавили от навязчивых воспоминаний, ощущения неуверенности и страха за близких. И одновременно создали впечатление, что город насыщен «верными» людьми адмирала. Никто не приходил, не звонил, не приставал на улицах, явно не крутился возле дома; жизнь будто остановилась или, скорее, полностью оказалась под контролем Липового.
Максим Гаврилович исправно связывался с Самохиным каждый день, и лишь для того, чтобы справиться о самочувствии — однажды пришлось сказать, что последнее время мучает язва, посоветовать что-нибудь из народных средств и пожелать спокойной ночи.
Однажды рано утром позвонила Леди Ди.
— Я вернулась на службу, — сообщила она упавшим, хрипловатым голосом.
— Поздравляю, — невесело отозвался Самохин и попросил остановить машину.
— Меня поставили в известность по поводу моего помощника… Если бы вы слышали, как старик на меня кричал!.. Никто так со мной еще не разговаривал.
— Сочувствую вам, Принцесса! — Это была ее официальная кличка, когда работали под прикрытием. — Мы все виноваты, не разглядели…
Столь явная ее откровенность, проливающая свет на их отношения с Липовым, была неслыханной. Это значило, что теперь Леди Ди приблизила к себе Самохина на расстояние вытянутой руки.
Впрочем, после подтяжек лица в Германии она всегда возвращалась более доступной, чем прежде…
— Всеволод Римасович, а вы коварный мужчина! — траурная хрипловатость мгновенно превратилась в бархат. — За моей спиной, с вышестоящим начальством… Старик мне все рассказал.
— Каюсь, — искренне сказал Самохин. — Мне пальчиком погрозили, сказали, ни-ни…
— Но мне-то могли и сообщить, — ее голос слегка оледенел. — Может, вы вздумали подсидеть меня?
— Принцесса! Вас подсидеть невозможно.
— Чем вы взяли старика… Всеволод Римасович? У шарлатанов чему-то научились? Поделитесь опытом.
— Ничем не брал. Он навалил на меня — я понес…
— Тема не профильная. — Начиналась деловая часть разговора. — С этим бы разобраться нужно. Доложить готовы?
— Всегда готов.
— Ждите в гости! Скажите своему помощнику, пусть готовит обеспечение входа и выхода… Кстати, как вам он? По-моему, толковый парень.
— Нормально. — Самохин ждал вопросов о поездке в Сибирь. — Соображает, но еще слишком романтичный.
— А что так грустно? Все еще переживаете о канализации?
Она все-таки обладала даром провидца.
— Конечно. На самом интересном отняли…
— Поэтому вы решили съездить в Сибирь и опоздали в командировку?
Естественно, Баринов ей доложил о самоволке…
— Я проверял новую информацию. С ведома Старика.
— Все равно, приеду — напишите объяснительную. — Зазвенел в ее голосе булатный клинок. — И не смейте прикрываться… своими закулисными отношениями!
— Не смею…
— Вы пока еще работаете у меня!
— Я помню об этом, Принцесса…
— Ну, а результат есть какой-нибудь? — Она вложила шашку в ножны.
— Есть.
— И что, один килограмм массы там легче на два грамма?
— Даже больше, чем на два…
— Такого не может быть! Что вы мне?.. Скажите еще, вода закипает при пятидесяти градусах.
— Там вообще нет воды. Я чуть не умер от жажды…
— Надеюсь, теперь вы ее утолили?
— Да, здесь есть красивая речка…
Из трубки вдруг подуло весенним легкомысленным ветерком.
— Я уже так соскучилась по этому уютному городку! Европа, это ужасно… Там еще кувшинки не отцвели?