Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"
Дориан бросил трубку, а Дрейк устало воззрился на Рубину.
– Я хочу есть, – сказала она, вздохнув. – Обратно полетим на самолете.
Согласившись с ней, Дрейк быстро нашел неподалеку работающее кафе со стариной вывеской и зеленым деревянным фасадом, находившееся рядом со сквером, и они отправились туда. Ни он, ни Рубина не знали, как еще можно выяснить местонахождение Софи. Связаться с Джоном Кифом было невозможно – тот все еще оставался во дворце магистра, а почтовые чары сильно сбоили.
Выбрав столик у окна, из которого просматривались витрины книжной лавки и пекарни, молодожены взялись за меню. Оно тоже было традиционным. Дрейк заказал себе пирог с говядиной и почками вместе с картофельным пюре и подливкой, а жена – карри с курицей, рисом и картофелем фри.
Немолодой небритый официант, по совместительству являвшийся владельцем кафе, принеся еду, смерил их подозрительным взглядом.
– Я видел вас у «Переплета барда», – неодобрительно сказал он. – Туристы или судебные приставы?
– Просто знакомые. Мы хотели встретиться с владелицей книжной лавки, миссис Софи Райнер, – ответила Рубина, очаровательно ему улыбнувшись.
– Она теперь Гудвин, леди, – поправил ее мужчина. – И уехала в отпуск с мужем, потому и заведения их закрыты.
– А нет ли возможности узнать, куда именно? – уточнила Руби, продолжая улыбаться, несмотря на неприветливый тон собеседника. – У нас есть важные новости для миссис Гудвин, касающиеся ее дочери. Мы оставим вам очень хорошие чаевые.
Пока они обедали – а еда оказалась весьма неплохой, – выяснилось, что свой медовый месяц чета Гудвинов проводила в загородном доме сына мужа Софи, в Беркшире. Куда молодожены и поехали, щедро расплатившись с владельцем кафе.
Путь в графство Беркшир занял еще примерно два с половиной часа и пролегал через уже знакомый город Рединг, где они делали последнюю пересадку на поезде. А поскольку Дрейк наотрез отказался вновь путешествовать железной дорогой и возвращаться на вокзал, пришлось заказать такси, заплатив при этом баснословную сумму.
В деревушку Гарден-Хиллс они прибыли уже вечером и едва уговорили таксиста навернуть несколько кругов по грязным сельским улочкам в поисках нужного дома.
Но это оказался не просто дом. Короткая подъездная аллея вела к новому трехэтажному особняку, выстроенному в неовикторианском стиле. Его окружал невысокий каменный забор с фигурными воротами и очевидно живописный сад. Кем бы ни являлся его владелец, он явно не знал нужды в деньгах.
Выйдя из такси, они позвонили в звонок у ворот и долго пререкались по громкой связи с охранником о цели их позднего и незапланированного визита. Наконец, явно устав спорить, мужчина согласился пропустить их на частную территорию, но только до крыльца, где они могли бы поговорить с «мистером Гудвином».
Когда же дверь дома открылась, их неожиданно встретила сама Софи Райнер, в бархатном домашнем халате, тапочках с меховыми помпонами и с бигуди в ярких рыжих волосах. Она выглядела вовсе не стареющей пьяницей, как Дрейк ее запомнил… А ухоженной леди-домохозяйкой, каких в этом графстве, прозванном «королевским» из-за Виндзорского замка, наверняка было немало.
– Дрейк Далгарт и Рубина Вэлфорд? – удивилась она, сразу их узнав. – Чем обязана такому визиту?
И голос у нее изменился – стал мягче, мелодичнее, но при этом с проскальзывающей легкой высокомерностью, как бывает со многими людьми, резко подпрыгнувшими по социальной лестнице.
– Хотя… что же это я? – спохватилась она, глядя на их лица, удивленные не меньше. – Заходите скорее в дом, я попрошу Поппи поставить чаю. Вид у вас ужасно замерзший и уставший.
– Кто там, дорогая? – подошел и выглянул из-за ее спины румяный кругленький мужчина со смешными усами. Он выглядел в точь-точь как карикатурный пекарь с милой викторианской открытки. И улыбался так же по-доброму.
– Всего лишь старые знакомые из Хэксбриджа, милый, – ответила ему Софи.
– В таком случае пусть остаются на ужин, – предложил мистер Гудвин и, чмокнув жену в щеку, скрылся в недрах дома.
Через несколько минут Дрейк и Рубина уже сидели в уютной гостиной, а домработница Гудвинов подала чай. Софи села напротив них в кресло, закинув ногу на ногу, и закурила сигарету.
– Старая привычка, все никак не могу от нее избавиться, – пояснила она, выдыхая дым. – Будете?
– Я бросил, пару месяцев назад, – покачал головой Дрейк и, внутренне подобравшись, приготовился сообщать плохие новости. – Миссис Гудвин, я хотел бы поговорить с вами о…
Софи шумно вздохнула, прервав его, и затянулась покрепче.
– Я знаю о Кэрри, Дрейк, – сказала она печально. – И даже была на кладбище, поухаживала за могилкой, оставила цветы… Бедная моя Кэрри… Джон Киф сообщил мне, вскоре после похорон, – добавила она, вновь замечая удивление. – Видят боги, я желала для нее лучшей участи… Но не смогла дать и десятой доли того, что хотела.
– По крайней мере, у вас все хорошо, – растерянно заметила Рубина, явно не зная куда девать глаза. Она выглядела так, словно сильно жалела о своих словах про «рыжую противную девицу». – Я имею в виду этот дом и…
– Мне повезло с Бобом, он святой человек… святой, так и есть, – патетически заявила Софи. – Из бывших колдунов, но выбившийся в люди. Его сын работает в Сити, занимается финансами и заодно по заданию Штаба следит, чтобы наш волшебный мир не раскрыли. Они сейчас с женой и детьми в Греции, в отпуске.
– А настоящий отец Кэрри?.. – опять начал было Дрейк и снова был прерван вздохом Софи.
– Вы проделали такой путь из Хэксбриджа, чтобы рассказать мне о смерти дочери и узнать об ее отце? – спросила женщина. Она потушила сигарету и принялась разливать чай по чашкам. – Фрэнк Стрикленд… Я тогда была совсем юна и неопытна в жизненных вопросах. Сколько себя помню, меня тянуло к богатым и властным мужчинам. Мой чертов бывший был властен и нищ, а Боб богат, но скромен… Фрэнк же… Фрэнк был моим идеалом. Возможно, поэтому я и потеряла тогда голову. Ему, как оказалось, была нужна от меня только одна вещь, и не сказать, что очевидная…
Дрейк переглянулся с Рубиной, и это не укрылось от глаз женщины.
– Простите… Болтаю и болтаю. Воспоминания нахлынули… – сдержанно улыбнулась она. – У меня не было возможности поговорить здесь с кем-то о прошлой жизни. Боб меня просто не понял бы – он никогда не жил на Нью-Авалоне.
– Все в порядке, миссис Гудвин, – заверила ее Рубина и взяла протянутую ей чашку на блюдце. – Мы здесь как раз для того, чтобы выслушать вас. Что произошло между вами и бароном Фрэнком Стриклендом? Я знаю, что он и двое его братьев погибли у руин Найтмер-хауса во время проведения какого-то ритуала…
– Их убили. В том числе для того, чтобы скрыть одну важную тайну, – жестко поправила Софи, а затем вздохнула в третий раз. – Когда мы познакомились, он был молод, обаятелен и красив. Я являлась представительницей обедневшего древнего рода, а он, как выразились бы раньше, выходил из нуворишей, и потому наш союз был не только приятен, но и выгоден нам обоим. Так считали все, и я в том числе. Увы, но Фрэнк не собирался на мне жениться и только притворялся в своих чувствах. Как я смогла выяснить позже, он отыскал на чердаке своего арендованного особняка какой-то старый дневник, из которого узнал нечто странное…
– О том, что Нью-Авалон был проклят гораздо раньше девятнадцатого века? – догадался Дрейк.
– Да-да, что-то такое он и говорил, – махнула рукой Софи, явно не задумываясь над смыслом этих слов. – Иногда Фрэнк казался совершенно безумным. И постоянно вспоминал о какой-то «фамильной ценности», передававшейся в моей семье из поколения в поколение… И я, конечно, тоже слышала о ней, от матери и бабушки, когда они были живы, но… Они строго-настрого просили меня держать информацию об… амулете, как они говорили, в секрете. Но он все равно был утерян в конце девятнадцатого века. Поэтому, как только Фрэнк окончательно понял, что я не могу ему ничем помочь, поспешил разорвать наши отношения. Тогда Кэрри уже было четыре года.
