Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"

– И Рицци Альфано тоже ничего не знает, – добавила Деметра, не сводя глаз с матери. – Она говорила мне об этом.

– Значит, остается только Райнер? – спросил Дрейк.

– И вы, средний Далгарт, кажется, как раз собирались навестить бедную Софи в Лондоне, если я не ошибаюсь? – вновь заулыбался управляющий Рейвена. – Я бы советовал вам не тянуть с этим, в таких-то обстоятельствах.

– Сомневаюсь, что ей известно хоть что-то, – покачал головой Дрейк, но, заметив, что все теперь смотрят на него, добавил: – Однако попробовать поговорить с ней можно, конечно. Раз уж этого… хотят боги.

– Если этого хотят боги, то так и нужно сделать, – наконец влезла в разговор Рубина. Выглядела она при этом настолько уверенно, что никто не посмел возразить.

Деметра с трудом подавила улыбку. Сестра все это время выжидала нужного момента и нашла самый идеальный. Становилось ясно, что ей не было никакого особого дела до Тринадцати Первых, но совместная поездка в Лондон могла бы помочь Рубине наладить отношения с уже почти бывшим мужем.

– Значит, наши голубки все-таки отправятся в свадебное путешествие, как я понимаю? – насмешливо резюмировал Дориан.

Дрейк смерил его недовольным взглядом. Он уже понял, что все спланировали за него.

– Но что делать со вторым посланием? – спросила цыганка Файра, явно не спеша радоваться. – Ни у кого из тех фамилий потомков не осталось?

– Неужто не осталось, Файра Спирита? – подал голос Артур Эмброуз. – Забыли вы, вероятно, что Далгарты продолжили род фамилии Рейвен… И к тому же один из потомков Тристана Найтингейла тоже находится в этот миг среди нас.

Рука мужчины в синей мантии театрально взметнулась вверх и указала на одно из кресел. В этом кресле сидела Грим Фаталь.

Глава 14. Фамильные ценности

Волею судьбы, выходя из своей новой спальни, обставленной слишком уж по-дворцовому безвкусно, Рицци Альфано свернула в коридоре куда-то не туда и оказалась в совсем другой гостиной, вдали от разговоров о старинных родах и тайных посланиях.

В комнате, куда она забрела, собрались за чаепитием остальные члены Верховного Ковена, включая и саму венценосную Вильгельмину Спириту.

Патриция практически не знала этих людей.

Виконт Тэд Кларенс, бывший выходец из чиновников Канцелярии, рассказывал что-то магистру о том, как восстанавливал чары «моста», но выходило это у него довольно скучно и занудно. Ему с серьезными минами внимали виконт Ник Нэвилл, про которого Рицци было известно лишь то, что он был подручным Джона Кифа, дед Деметры Альберт Бланшар, ее бабушка – Мари-Лор и ее дядя – Бриан. В уголочке, не обращая ни на кого внимания, о чем-то тихо разговаривали Леон и Лика Спирита. Причем ожившая красотка то и дело принималась хихикать себе в ладошку, чем непомерно раздражала Патрицию.

Усевшись в кресло у камина, где было чуть посвободнее, Рицци решительно отказалась от предложенного слугами чая и потребовала себе бокал красного вина. Ее тяготили мысли о произошедшем.

Ведь она еле-еле успела выбежать из своего разрушающегося таунхауса… причем экономка, которую Патриция уговорила вернуться на работу, чуть не угробила ее, первой пробиваясь к выходу и оттолкнув свою госпожу прямо под осыпающийся потолок.

Рицци в последний момент успела применить чары и защититься. Теперь же она не понимала, отчего их продолжали держать здесь, в этом мире, учитывая, что повлиять ни один из членов Ковена ни на что не мог. И довольствовалась слухами от прислуги о том, как затонуло уже сразу два острова, а также их рассказами о героическом спасении Деметры Лоренс и ее друзей.

Когда подали вино, Патриция выпила сразу полбокала, мгновенно наткнувшись на внимательный взгляд зашедшего в гостиную Шерла Прамниона. Конечно же, он подошел к ней.

– Смотрю, вы все еще продолжаете меня преследовать, – со вздохом заметила она, пока мужчина присаживался в кресло напротив. Рицци приподняла свой бокал и указала им на открытую бутылку вина, стоящую на чайном столике. – Не желаете угоститься? Изготовлено на Стурвормских винодельнях. Чисто магическое пойло, и не скажу, что приятное. Но теперь такого уже не достать, а значит, оно в одночасье стало коллекционным и очень дорогим.

– Почему бы и нет, – ответил ей Шерл и, щелкнув пальцами, создал еще один бокал, который наполнил вином почти до краев. – Нам так и не удалось продолжить разговор, который был прерван на балу.

– Мое удивительное проклятие… – натянуто улыбнулась Патриция, отпивая еще вина. – С детства, обнаружив, что не нравлюсь мальчикам, я пыталась отыскать способы, как его снять. Прочитала все книги во всех библиотеках Нью-Авалона, даже ездила в Лондон, Оксфорд и Кембридж. Единственный, кто пытался мне помочь, – это Дрейк Далгарт. Но все безуспешно, как вы понимаете… Магические знания всей Англии бессильны против моей проблемы.

– Возможно, ответ стоит искать не в Англии? – спросил мужчина, продолжая смотреть на нее, и Рицци почувствовала, как щеки краснеют, то ли от прилива чувств, то ли от выпитого вина.

– Вы предлагаете мне изучить всю мировую магию, мистер Прамнион? – спросила она, отводя взгляд и разрывая визуальный контакт. – На это может уйти не одна жизнь… Глупо тратить столько времени впустую… Единственный известный способ разрушить проклятие – это обратить его магию в полную противоположность, а значит – одолжить у Вильгельмины Спириты печать «метаморфоз». Она точно сработала бы. Но магистр не желает мне помогать, я уже спрашивала.

– Знаете, мисс Альфано… – задумчиво начал Шерл Прамнион, глядя в огонь камина. Язычки пламени отражались и причудливо плясали на гранях его бокала. – Мои родители погибли, когда я был совсем крохой. В Ордене Монтеры существовали специальные боевые отряды послушников, которых отправляли на задания против темных охотников Штаба. И мой отец, и моя мать состояли в таком отряде. Как-то раз они покинули Орден и больше не вернулись. Но от отца у меня осталась старинная книга индийских мифов и легенд… Фамильная ценность, спасенная от ужасов геноцида. Алана Бланшар часто читала и перечитывала мне ее в детстве. Там была история об одной девушке и удивительном цветке… Хотите послушать?

– Едва ли она будет скучнее речи Тэда Кларенса, – тихо проговорила Патриция и наполнила свой бокал заново. – Слушаю вас, мистер Прамнион.

И он начал свой рассказ:

«В затерянной среди зелени и лесов маленькой деревне на берегу реки Ямуны жила девушка, наделенная красотой, превосходившей всякое описание. Но, несмотря на свое обаяние и доброту, ее сердце было обвито тайной тоской. Происходило все действо в те времена, когда земля знала чары древних колдунов, а боги и богини могли свободно гулять среди людей.

Звали эту девушку Раджани, и была она проклята завистливой колдуньей из касты брахманов так, что ни один юноша не смел приблизиться к ней. А мужчины, рисковавшие своими чувствами, обрекали себя на разочарование. Искры любви тлели и сразу же гасли, не сумев превратиться в яркое пламя.

Проходили годы, и в глазах Раджани не переставали сверкать слезы. Дни пролетали мимо, как печальные тени, но девушка не теряла надежды на спасение от этого проклятья.

Однажды, когда летнее солнце покрывало своим золотистым одеянием горизонт, из далеких земель пришел в деревню молодой колдун по имени Говинд. Темные его волосы ниспадали до пояса, а глаза горели непостижимой мудростью. Мантия колдуна была расшита символами могущественных рун, способных пробудить скрытые силы. Он слышал о печали Раджани и прочел ее судьбу в переливах луны.

– Мудрец Говинд, спасите меня от этого проклятья, – попросила Раджани, когда колдун вошел в ее дом.

– Ты должна доказать свою искренность и стойкость, – сказал Говинд. – Я дам тебе испытание, и, если ты пройдешь его, проклятье будет разрушено.

Сердце Раджани забилось быстрее, и она согласилась, не колеблясь. Колдун попросил ее пройти в ночи по забытым временем горным тропам до святой рощи, где росли редкие цветы.