Флетчер Нибел - Ночь в Кэмп Дэвиде
— Давайте условно назовём эту фазу «человеческим элементом». Члены Совета национальной обороны обязаны в течение буквально нескольких минут обсудить между собой целесообразность отдачи приказа об атомной атаке. Хотя окончательное решение принадлежит президенту, считается, что его мнение не должно расходиться с моим мнением и с мнением председателя Объединённого комитета начальников штабов. Откровенно говоря, такая система меня никогда не удовлетворяла.
— Почему именно? — спросил Маквейг.
— Потому что один из трёх всегда может оказаться в критический момент больным и не будет обладать способностью ясного мышления. И я озабочен тем, как нам в этом случае уберечь самих себя, Америку и весь мир, если на то пошло, от ужасной катастрофы.
Маквейг резко выпрямился и настороженно уставился ка руководителя Пентагона:
— Как вы сказали: не будет обладать способностью ясного мышления, мистер Карпер?
Лицо министра оставалось непроницаемым:
— Да, мистер председатель.
— Другими словами, вас беспокоит, что произойдёт, если один из трёх сойдёт с ума? — спросил сенатор-демократ.
Карпер кивнул:
— Конечно, заранее ждать этого от кого-нибудь из троих незачем, но ведь у каждого может случиться умственное расстройство. И именно в этой своей части наша система более всего уязвима. Меня это заинтересовало минувшей осенью, и я решил проверить, нет ли какой-нибудь возможности изолировать эту систему от несовершенств нервно-мозговой деятельности человека, для чего и была специально создана комиссия «Кактус». Однако спустя пять месяцев члены комиссии доложили мне, что им не удалось прийти ни к какому конструктивному решению. Короче говоря, мнение комиссии таково, что мы должны условно доверять психической уравновешенности этих трёх человек.
— Но почему именно прошлой осенью, мистер Карпер? — спросил Маквейг. — Какие события заставили вас принять меры именно в это время?
Карпер бросил на сенатора быстрый одобрительный взгляд из-под мохнатых бровей. Но он замешкался с ответом, и сенатор понял, что своим вопросом поставил его в тупик.
— Откровенно говоря, джентльмены, всё началось с того, что я серьёзно задумался о самом себе. Да, да, джентльмены, поймите меня правильно! Я нахожусь в хорошей физической форме и считаю себя совершенно нормальным человеком. И хочу надеяться, что вы все думаете обо мне то же самое. Но вспомните о Форрестоле: в 1949 году мы все тоже не сомневались в его нормальности. А оказалось, что у него тяжёлое психическое расстройство, которое довело его до самоубийства.
— Вы что же, хотите сказать, что у вас есть причины сомневаться в своей собственной нормальности?
Карпер натянуто рассмеялся:
— Дело не в том, как я чувствую себя в настоящий момент или как я чувствовал себя минувшей осенью, сенатор! Подумайте о будущем! Кто из нас может дать гарантию, что через год он будет так же нормален, как сейчас? Итак, я, может, несколько наивно, но всё же стал искать ответа на свой вопрос. Во всяком случае, теперь всё ясно — мы находимся там, откуда начали. Очевидно, действенной системы изоляции не существует вообще.
Маквейг пристально посмотрел на Карпера, который сидел в своём кресле, невозмутимый и безучастный, как индейский вождь. Неспроста Карпер ставит под сомнение свою нормальность, думал он, что-то явно заставило его прибегнуть к этой отговорке! Не мог он тревожиться о себе! Карпер всегда действовал с резкой прямолинейностью, а теперь он скрытен и насторожён, словно солдат, прокладывающий себе дорогу через заминированное поле. Джим не отрываясь смотрел на Карпера, но министр опустил глаза, перебирая лежавшие перед ним документы.
— Хорошенькая тема для обсуждения! — заметил сенатор-республиканец. — Жаль, что я связан условием соблюдать тайну. Если бы не это, то в нынешнем выборном году моя партия с успехом могла бы использовать в качестве мишени психически неполноценного министра обороны. Только боюсь, что даже это не спасёт нас от провала.
Все громко рассмеялись, а Маквейг сказал:
— Почему бы вам не приняться за меня? В связи с тем, что я отказался баллотироваться в вице-президенты, открыто говорят, что у меня не все дома!
— Вы хороший председатель, Джим, но вы недостаточно влиятельны, чтобы помочь нам на выборах, независимо от того, сумасшедший вы или нет, — проворчал сенатор-республиканец. — Вот Сидней Карпер — дело другое. Это крупная дичь!
Карпер опять натянуто рассмеялся.
Маквейг вспомнил о своих обязанностях председателя.
— Мы можем топтаться вокруг этого проекта… простите, мистер Карпер, я забыл его название.
— «Кактус».
— Вот именно. Мы можем топтаться вокруг проекта «Кактус» весь день, но так как нам предстоит ещё много работы, то я предлагаю трогаться дальше.
— Не буду с вами спорить, мистер председатель, — сказал сенатор-демократ, — но уверен, что в недалёком будущем нам ещё придётся уделить этому вопросу целое заседание комиссии!
— Тем больше причин отложить его до следующего раза.
Карпер облегчённо вздохнул. Все остальные проекты Пентагона прошли довольно гладко, без вопросов со стороны членов комиссии, и Карперу удалось закончить доклад до того, как прозвенел звонок.
— Уложились точно, — сказал Маквейг. — Итак, предлагаю всем собраться здесь снова в десять часов утра в следующий четверг, чтобы покончить с оставшимися проектами.
Когда все стали расходиться, Маквейг задержал Карпера и отвёл его в сторонку.
Они стояли около большого глобуса, над которым красовалось знамя военно-морских сил США.
— У вас не найдётся времени заглянуть на минуту ко мне?
Карпер бросил взгляд на стоявшего в стороне Андрейта:
— Какое у меня на сегодня расписание, Бутч?
— В двенадцать тридцать у вас назначен приём в вашем кабинете, сэр.
— Это крайне важно! — прошептал Маквейг.
Карпер удивлённо на него посмотрел и вновь обратился к Андронту:
— В таком случае, поразвлекай без меня делегацию, Бутч. Я приду, как только освобожусь.
Маквейг провёл Карпера в кабинет через свой личный ход. Войдя, он запер за собой дверь, потом пересёк комнату и запер дверь, соединявшую его с помещением для остальных служащих. Он указал Карперу на кресло и, позвонив по внутреннему телефону, приказал ни с кем его не соединять. Карпер удивлённо следил за всеми этими приготовлениями.
— Мистер Карпер, — начал наконец Джим, — мне бы хотелось кое-что выяснить — сугубо конфиденциально. Может, вы расскажете мне поточнее, что именно случилось прошлой осенью, что заставило вас начать всю эту историю с проектом «Кактус»?
