Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева
– Говорю же: не работает, – ворчал Зырянов, возясь с извлеченными из рюкзака приборами.
– Так что здесь случилось? – допытывалась Маша у следопыта.
Тот смежил и без того узкие глазки, лицо его сделалось похоже на языческую маску.
– Давно-о это было… – затянул он голосом сказителя.
– Прекрати! – воскликнула Маша.
– Тут по всей тайге эти вышки были понатыканы, – сказал Вий уже нормальным тоном. – Еще с позапрошлого века. Искали углеводородные пласты. Сооружали такую вот вышку, втыкали в землю бур и начинали сверлить сколько хватало терпения и длины труб. Иногда находили. А чаще всего – нет. Тогда бросали все как есть и уходили в другое место, потому что вывозить эти железные дуры было дороже, чем ставить новые.
– Странная прихоть, – заметил Зырянов. – Кому могут понадобиться природные углеводороды? И главное, для чего?
Маша и Вий переглянулись.
– Биолог, – сказала Маша.
– Историю прогуливал, – поддакнул Вий.
– Нефтяные войны – что-то из старинных вестернов, – сказала Маша.
– Нефтяная лихорадка на Аляске, – хмыкнул Вий.
– Ах, оставьте! – возмутился Зырянов. – Я прекрасно знаю, что такое вестерн и что на Аляске была золотая лихорадка. Так бы и сказали: нефть, мол. А то заладили: углеводороды…
– Химию он тоже прогуливал, – пояснил Маше следопыт.
– Двоечник, – сказала та пренебрежительно. – Как таких в дальний космос пускают! Что с приборами?
– Не работают, – расстроенно ответил Зырянов.
– Горе ты луковое, – промолвила Маша. – Ладно, Няша, продолжай фольклорную песнь.
– Бросали и уходили, – с готовностью продолжил тот. – Но здесь, в Ыргон-Бугыле, что-то сразу пошло наперекосяк. Подробностей я не знаю, документов в исторических пертурбациях не сохранилось. Но вышку бросили, только-только поставив и толком не приступив к бурению. Видите, трубы как были свалены, так и лежат. А ведь это буровые трубы!
– Мне это ни о чем не говорит, – сказала Маша.
– Что-то выгнало бурильщиков с площадки, – пояснил Вий. – Я заходил в бытовку, там на столах стояли стеклянные бутылки из-под молока, а на нарах лежали истлевшие телогрейки с логотипами добывающей компании. Люди буквально попрыгали в вездеходы и ломанулись прочь, не разбирая дороги, напрямик через тайгу. С той стороны леса, – он махнул рукой вперед, – сохранились следы гусениц. Они теряются в самой чаще. Но самих вездеходов я не нашел. – Вий помолчал, хмурясь. – Надеюсь, их подобрали тяжелые вертолеты.
– То, что случилось с буровой установкой, произошло на их глазах или после бегства?
– Хтоническая сила, откуда же мне знать!
– И действительно… Олег, – обратилась Маша к Зырянову. – Ты правда ничего не чувствуешь?
– Чувствую, – охотно подтвердил тот. – Аномально насыщенный биотический спектр. Но он не содержит агрессивных формант. Такой, знаешь ли… – Зырянов пощелкал пальцами. – Нейтральный.
– Почему же тогда мне-то так фигово… – проворчала Маша.
– Потому что ты не биолог, – сказал Зырянов наставительно. – У тебя органы тонкого восприятия не на те частоты настроены.
– Интересно, почему я вообще ничего не чувствую? – спросил Вий, ни к кому специально не обращаясь.
– Счастли-и-ивчик! – не сговариваясь, протянули Маша и Зырянов.
4.
Все складывалось не слишком-то удачно. Приборы либо не оживали вовсе, либо демонстрировали какую-то горячечную чушь. Связи не было, и это не нравилось Маше сильнее всего. Все же она несла ответственность за благополучие всей миссии. Но кругом все было тихо, даже чересчур. Никаких небесных знамений, бьющих неведомо откуда молний или призрачных шествий. Пока Зырянов, чертыхаясь, копался в своем багаже в поисках хотя бы каких-то ремонтных инструментов, а Вий донимал его дурацкими советами, Маша осторожно, на цыпочках, обошла аномалку по периметру. Даже заглянула в побитые моховыми бородами трубы. Побывала и возле бытовки, не отважившись подняться на прогнившее крыльцо. Что бы там ни говорил экзобиолог Зырянов, она не доверяла этому месту. Очень давно здесь стряслось что-то непонятное и до сей поры необъясненное. Если даже при этом люди и не пострадали. Это была мрачная, древняя загадка, и что самое неприятное – загадка в самом сердце родного края. Кому могут понравиться недобрые тайны на задворках собственного дома?!
Она вернулась к спутникам и сразу же спросила, указывая на бытовку:
– Эта хибара действительно покосилась, или мне так кажется из-за рельефа местности?
– Глаз-алмаз, – промолвил Вий с уважением. – Даже я не сразу заметил. А потом забыл. Это важно?
– Кто знает, что тут важно, а что нет, – хмыкнула Маша, прогнув затекшую от долгой ходьбы поясницу и прикрывая глаза от солнца ладошкой.
Зырянов оставил свои бесплодные усилия и внимательно поглядел на нее.
– Машка, – сказал он с неожиданным изумлением. – Ты ужасно красивая, когда вот так стоишь!
– «Ужасно красивая» – это неоднозначный комплимент с сомнительными коннотациями, – критически заметил Вий, не упуская, впрочем, тоже пялиться на Машу новым взглядом.
– Давайте вот что, – предложила Маша рассеянно. – Вернемся на базу, я переоденусь и расчешусь. И тогда вы поймете, что такое настоящая красота. А до той поры, кто-нибудь, объясните мне, что не так с бытовкой.
– Ты хочешь посмотреть на бутылки из-под молока? – уточнил Вий. – Я унес их для музея. Они же из настоящего бьющегося стекла, им цены нет.
– Дома у моих папы и мамы, чтоб ты знал, – сказала Маша, – полный погреб стеклянных банок. С вареньем, огурцами и помидорами. Очень вкусными, между прочим.
– Натуральному продукту – натуральное стекло! – с энтузиазмом воскликнул Зырянов.
– Сваи подгнили? – настаивала Маша. – Или что?
Вий напряженно тыкал посохом в землю возле своих сапог.
– Там провал, – наконец сказал он.
– Провал, – повторила Маша. – Ну конечно же. Как я сразу не догадалась! Глубокий?
– Думаю, бездонный, – неохотно ответил следопыт.
– Няша, – сказала Маша, ловя его убегающий взгляд серьезными карими глазами. – Ты ведь сам нас сюда привел. И сам же постоянно что-то недоговариваешь. Ты спускался в этот провал?
– Ну, спускался, – буркнул Вий. – Можно считать, только внутрь заглянул.
– И что? – с громадным интересом спросил Зырянов.
– Мне там не понравилось.
– Ты что-то там нашел, ведь правда? – не уступала Маша.
– В том-то и дело! – сказал Вий отчаянным голосом. – Хтоническая же сила!.. В том-то и дело, что ничего не нашел, испугался и сбежал, как… как…
Он досадливо махнул рукой и отвернулся.
– Ты не хочешь, чтобы мы туда спустились? – спросила Маша.
