Сакс Ромер - Спящий детектив
Спальня мистера Климента, как мне было известно, находилась в западном крыле; на таком расстоянии он не мог различить слова, произнесенные Изидой Клау, отчего ее пронзительный крик должен был показаться ему еще более пугающим.
Морис Клау протестующе поднял руку.
— Спокойней, дорогие друзья, — пророкотал он, — суетиться и тревожиться не стоит. Пагубно сие для нервов. Станем же спокойными, станем тихими.
Он положил руку на голову девушки, стоявшей возле него на коленях.
— Изида, дитя мое, сколь тонким инструментом психичесское является восприятие! Ты узнала ее, ту опасность, что грозила бедному старому отцу твоему, старому бедному глупцу, что лежит здесь в ожидании погибели! Ты словно знала раньше, чем понял я!
— Бога ради, мистер Клау, — запинаясь, сказал Климент Лейланд, — что случилось? Кто или что угрожало вам? Что привело в ужас мисс Клау?
— Друг мой, — отвечал Клау, — задаете вы мне головоломки. Нечто страшное обитает в сем Грейндже, нечто смертельно опасное. Нет живущего, что не познал бы страх, и я, старый глупец, воистину жил нынче ночью. Я сдаюсь, друг мой. Правит сим Грейнджем некий зловещий дух, коего не могу я запечатлеть негативом своим, — Клау по обыкновению притронулся ко лбу, — и предпринять то смерти подобно. Мощь его слишком велика для меня. Грейндж нечист, сэр Джеймс. Покинете вы Грейндж незамедлительно; ибо то я, старый и опытный, что знает, предупреждаю вас. Бегите, спасайтесь из Грейнджа. Завтра же переселяйтесь в Фрайарс-хауз!
Клау не счел нужным вдаваться в дальнейшие объяснения.
— Разбит я, потерпел поражение, друзья мои! — заявил он, безропотно пожимая плечами.
Изида, чье лицо заливала смертельная бледность, а глаза лихорадочно блестели, удалилась к себе. Направляясь к двери, девушка закрыла лицо руками. Морис Клау согласился расположиться в комнате, находившейся рядом с моей, и через некоторое время все мы в смятенных чувствах разошлись по своим спальням.
Мне было понятно, что в ночных событиях кроется какая-то глубокая тайна. Морис Клау и Изида Клау что-то скрывали. У них был общий, темный секрет, который они ревностно хранили; но смысл их действий являл полнейшую загадку, чье решение ускользало от меня.
Наступило утро и наша изрядно потрепанная компания собралась за завтраком. Едва ли кто-то спал той ночью под крышей Грейнджа, хотя потустороннее, насколько я мог судить, более ничем не проявило себя.
Морис Клау завел бесконечный рассказ о фауне Сахары; он полностью завладел разговором, единственной темой которого стали его занятные истории о змеях и скорпионах.
После завтрака мы отправились в автомобиле сэра Джеймса в Фрайарс-хауз; несмотря на современную мебель и драпировки, дом показался мне чрезвычайно унылым. Лишенный призрачной атмосферы, Грейндж был бы вполне очаровательным местечком; но это сооружение, похожее на темницу, с покрытой лишайником башней, возвышавшейся над долиной еще в те времена, когда Иоанн подписал Великую хартию вольностей, с массивными стенами и узкими бойницами, комнатами неправильной формы и запахом склепа, было чересчур архаичным и неудобным для жизни.
Морис Клау, стоя посредине комнаты, превращенной в библиотеку, снял свой коричневый котелок и извлек из-под подкладки пузырек.
— Это место, — произнес он, — омерзительно пахнет мертвыми аббатами!
Он брызнул вербеной на себя и Изиду, вернул пузырек в котелок и собирался было надеть свой головной убор, как вдруг застыл, задумчиво глядя в потолок.
— Мои заметки! — отрывисто сказал он. — Забыл я заметки те в саквояже. Потребны мне они. Проклятие мне, ибо старый я глупец! Сэр Джеймс, не покажете ли Изиде сию обворожительную древнюю башню в мое отсутствие? Я не создаю трудность? Но я одолжу автомобиль и поеду в Грейндж, где заметки мои!
— Не беспокойтесь! — с готовностью отозвался баронет. — Климент может поехать с вами!
— Нет, нет! Конечно же нет! И помыслить о том не мог я! Старый друг мой, мистер Сирльз, может присоединиться ко мне, если пожелает; если же нет, отправлюсь один я.
Разумеется, я согласился поехать с ним; оставив всех остальных у древних крепостных врат, мы направились в Грейндж. Автомобиль спустился в долину, затем мы принялись карабкаться вверх по склону; всю дорогу Морис Клау бормотал что-то себе в бороду, не обращаясь ко мне и явно избегая беседы.
— Пойдемте, друг мой, — сказал он, когда автомобиль остановился у дома, — покажу я вам, что успел запечатлеть мой ментальный негатив до того, как наступила великая опасность.
Он повел меня в бильярдную и приказал дворецкому удалиться. Когда мы остались одни…
— Заметить вы можете нечто, — загрохотал Клау, указывая в сторону пиршественной залы. — Заметите вы нижеследующее: смех — где слышен он? Здесь, в оружейной комнате справа, и в зале передо мною прямо. Грандиозна Наука разума! Проверю теперь я свой негатив.
Я недоуменно глядел на Клау, который проворно забрался в громадный старомодный камин, служивший одним из самых странных украшений комнаты. Клау пришлось нагнуться, чтобы не удариться лбом о каминную доску; свой исторический коричневый котелок он предварительно снял и положил на подставку для дров.
— Быть может, не найду я, — донесся из камина его громыхающий голос. — Негатив мой затуманен был убийствами, гибельными осадами, дуэлями при свечах и прочими мыслительными формами беспокойного прошлого; но ждет меня победа, может статься — быть может, ждет меня триумф!
Он стоял на подставке, засунув голову в каминную трубу, и вдруг из этого темного, покрытого сажей закутка до меня донесся негромкий скрежет.
— Есть! — торжествующе загромыхал Клау. — В кармане моем электрическая лампа. Я поднимаюсь; следуйте за мной, друг мой.
Клау подался вверх и, к моему неописуемому удивлению, внезапно исчез в камине. Удивляясь все больше, я последовал за ним и увидел, что он стоит в нише высоко над моей головой — каким-то непонятным образом, сообразил я, Клау сумел открыть прикрывавшую эту нишу дверцу. Он протянул вниз длинную руку и сжал мою ладонь.
— Вверх! — воскликнул он и с неожиданной силой и легкостью втянул меня в нишу, как если бы я был ребенком.
Он нажал кнопку фонаря, который держал в руке. Мы находились у подножия чрезвычайно крутой и узкой деревянной лестницы.
— В толще стены скрыта она, меж панелями, — с гордостью прошептал он. — Потайное укрытие якобитов. Сэру Джеймсу не известно ничего о нем; ибо не провел ли он всю свою жизнь в буше?
Клау двинулся вверх по лестнице.
— Справа оружейная комната, бильярдная комната! — услышал я его голос. — Слева обеденная комната. Отсюда исходит смех — отсюда исходит опасность.
