Надежда Первухина - Конец света сегодня
Юлька с Лизой стояли перед большим зеркалом в комнате невесты, и Юля материлась как дальнобойщик. Лиза между тем суетилась в районе подола Юлиного платья и молчала, потому что во рту держала английские булавки.
– Нет… ты только подумай, Лиз, весь этот… подол оторвался к … матери! Как меня угораздило зацепиться за бампер этого… лимузина, я просто… не представляю! …
– Умм.
– Лиз, хоть не очень позорно получается?! Ну что за … – выходить замуж в рваном … платье. Примета …!
– Так, успокойся. Я все подколола, никакого рванья не заметно. И вообще, может, это мода такая. И ты ведьма, ты должна быть выше примет.
– О…!
– Юлька, прекрати ругаться. Ты себе уже всю ауру испортила. От твоих ругательств розы в букете повяли.
– Букет этот…!
– Юля!
– Ладно, всё, молчу.
Юля с Лизой уставились в зеркало. Зеркало отразило двух красивых молодых женщин: одну в свадебном платье, другую в костюме попроще, но все равно элегантном…
А потом зеркало перестало их отражать. В зеркале теперь видна была сумеречная холмистая местность, деревья и утоптанная извилистая дорога. И по этой дороге кто-то быстро шел, кутаясь в длинный алый плащ от порывов ветра, пригибавшего верхушки деревьев.
Скоро он подошел к раме зеркала и легко перешагнул ее. Оказавшись в комнате, в обществе онемевших от изумления Юли и Лизы, незнакомец сбросил плащ на пол. Под плащом оказался шитый золотом алый камзол, черные лосины и высокие ботфорты. И сбоку шпага. И над всем этим великолепием голова прекрасного, как лунная ночь, эльфа.
– Александрит? – вытаращив глаза, проговорила Юля. – Как ты здесь очутился?!
– Шел и шел по Дороге Встреч и пришел. А у тебя свадьба, золотохвостая ведьма?
– Да, Александрит. Решила вот на старости лет…
– Плохо.
– Почему?
– Потому что на свадьбах она и любит появляться.
– Кто «она»?
– Эльфийка. Она наполовину эльфийка, наполовину демон. Она безумна, но у нее есть дар пророчества. И, как правило, ее пророчества исполняются.
– Как ее имя?
– Шебти Безумная. Она может прятаться в толпе и выкрикнуть свое пророчество тогда, когда никто этого не ждет. Придется мне охранять твою свадьбу, ведьма, хотя я пришел не за этим.
– А зачем же ты пришел, Александрит?
– За помощью. Кто-то крадет эльфийских детей – это раз. Инкубы движутся войной на эльфийские рубежи – это два. И я потерял следы Тамариск – это три.
– Тамариск? Та вампирша, вместе с которой вы расследуете свои детективные дела?
– Да, – кивнул Александрит. – Обычно она пребывала в мире людей и спала. Но вот уже три дня, как я не могу с нею связаться.
– Быть может, она слишком крепко спит?
– Нет. Она захвачена. Юля, мне нужна твоя помощь.
– Хорошо, Александрит, только дай мне сперва выйти замуж…
– Прости, Юля. Я, конечно, подожду.
– Ты посиди тут, в комнате для гостей, а после церемонии я тебя познакомлю с мужем и обрисую ситуацию.
– Хорошо.
Эльф сел в кресло. Устало улыбнулся:
– Извини, что без подарка, невеста.
– Ничего, обойдусь. Жди.
Лиза и Юля вышли из комнаты. Тцаль, сопровождаемый Владимиром, уже ждал невесту у дверей в зал Дианы. Тут вышла жрица богини:
– Вы готовы?
– Да, – за всех ответила Юля.
– Очень хорошо. В этом сезоне принято возлагать на алтарь богини персики, поэтому, я надеюсь, вы запаслись всем необходимым…
– Ой, нет, – сделала потерянное лицо Юля. – Мы про персики не знали. Мы виноград принесли. Кишмиш.
И она указала на корзину с виноградом.
– Что ж вы не озаботились все как следует узнать, – упрекнула жрица. – Впрочем, будем уповать на милость Дианы. Она примет ваш дар, не расстраивайтесь.
Юля и Тцаль посмотрели друг на друга.
– Ты любишь меня? – одними губами спросила Юля у жениха.
– Что-что? – переспросил тот.
Юля заметно погрустнела.
Наконец открылись двери в зал богини Дианы. Здесь было шикарно. Голограммы имитировали бездонное голубое небо с купами облаков, далекие снеговые вершины, рощи, дубравы, траву. Трава была такая мягкая и пушистая, что хотелось сбросить туфли и босиком пройтись по ней. Пели птицы – красивее, чем поет флейта.
Тцаль огляделся:
– Как здесь прекрасно.
– Благословенны будьте, и добро пожаловать в покои божественной Дианы, – сказала жрица.
Она отошла немного в сторону, и все увидели скромный алтарь, украшенный гирляндами цветов.
– Помолимся, – сказала жрица, воздевая руки перед алтарем.
Все остальные встали на колени.
– О великая богиня Диана, дивная, непорочная, светлая, нет равных тебе. Тебя хвалим, тебе поклоняемся, тебя славим, как единственную помощницу и поддержку нашу. Снизойди к нам и прими скромные дары рабов твоих – брачующихся ныне Тцаля и Юлии и благослови их рукою твоею.
Корзину с виноградом принесли к алтарю и выложили виноградные кисти на мраморную поверхность алтаря.
– О Диана, снизойди! – взмолилась жрица.
И тут всех осиял дивный свет. Юля и Тцаль во все глаза глядели на светлоликую девушку в простом белом платье, медленно подошедшую к алтарю. Рядом с девушкой шли золотая лань и серебряная собака. За плечами красавицы были лук и стрелы.
– Диана, – прошептали все и склонили головы.
Девушка присела на краешек алтаря, лань положила благородную голову ей на плечо, собака улеглась у ее босых, в зеленых травинках ног. Глаза Дианы сверкали словно сапфиры. Она отщипнула от кисти виноградинку и бросила ее в рот. Разжевала, улыбнулась:
– Какой сладкий… Благословенна будь, Юлька.
– О Диана, – прошептала Юля. – Я не смею смотреть на тебя.
– Да ладно! – засмеялась Диана. – Ты же у меня самая смелая ведьма, Юля. Замуж вон собралась, хотя совсем не знаешь своего избранника.
– Ему по майяским законам грозит смерть, если он не женится.
– Да знаю, знаю. Он неплохой мужик. С ним ты горя знать не будешь. Не то что твои предыдущие.
– Он ничего о них не знает, – поглядела на впавшего в транс Тцаля прекрасная невеста.
– Правильно. Тебе тоже не след знать о его предыдущих женщинах.
– Как? Женщины? А мне он сказал, что девственник.
– Ну мне-то уж можешь поверить – никакой он не девственник. Просто врал.
– Для чего?
– Чтобы ты им заинтересовалась. Он на тебя сразу глаз положил. Очень ты ему понравилась.
– Да, вот и мне он понравился.
– Ну так совет вам да любовь. Пора тебе, Юлечка, беременеть и рожать. Вот на это тебя благословляю.
– Богиня, ритуал не таков, – осмелилась прошептать жрица.
