Линн Шоулз - Заговор Грааля
Он пошел на кухню.
— Я никак не согреюсь, — хрипло проговорила Коттен, дрожа.
Джон набросил на девушку оба одеяла и сел рядом. Он положил ее ноги себе на колени, подышал на руки и обхватил ее правую ступню.
— Ну что, пальцы оживают?
— Постепенно, — она свернулась клубком и опустила голову на подлокотник.
Мысли вертелись вокруг ужасного побега из кладовки и по склону горы. К тому же она была босиком, Джон нес ее, где мог, бежал, останавливался передохнуть, поднимал ее, перетаскивал через груды камней, тянувшиеся от задней части дома к ручью далеко внизу, в темноте огибал валуны и царапался о каменные выступы, обходил обледеневшие глыбы и упавшие деревья. Каждый раз, когда они останавливались и она становилась на ледяную землю, ноги обжигало, словно огнем.
Спускаясь с горы, Джон отыскал тропу, которую помнил по сотням детских путешествий. Он сказал Коттен, что не нужно бояться, он хорошо знает этот склон и может спуститься даже с закрытыми глазами.
Пытаясь собраться с мыслями, Коттен слабо улыбнулась, глядя, как Джон заворачивает ее, словно мумию, в толстые одеяла, старательно подтыкая края под ноги.
Вручив гостям дымящиеся кружки с какао, Джон налил и себе и сел к огню в кресло-качалку.
— Ну, теперь согревайтесь и рассказывайте, что тут творится?
Коттен взглянула на Джона.
— Хижина загорелась, — сказал тот. — Мы едва выбрались. Наверное, неполадки с электричеством.
Джонс качался в кресле, потягивая шоколад.
— Боже мой. — Он поднял морщинистую руку к небритому лицу. — И ты заставил эту девушку бежать с горы к моему дому? — Он сделал еще глоток, уставившись в огонь, и повернулся к ним. — Кажется, проте было бы доехать на машине. — Джонс прикрыл рот ладонью и откашлялся. — Не хочу лезть не в свое дело, но тут, знаете, мало чего интересного происходит, так что…
Джон глубоко вздохнул и передвинул пятки Коттен. Нагнулся вперед и уперся локтями в колени.
— Я не могу вам всего объяснить, Кларенс. Объяснил бы, если бы мог. Скажу только, что Коттен в большой беде. Я думал, в хижине будет безопасно, но ошибся. Пожар был покушением на ее жизнь.
— Что? — глаза Джонса расширились.
— Поджог, — сказала Коттен. — Два человека устроили поджог. Потом стояли рядом и смотрели, как горит дом. Мы не смогли выйти к машинам, они бы нас заметили. Надеюсь, они считают, что мы погибли.
Джонс поморщился, явно потрясенный.
— Давайте поднимем тревогу. — Старик взялся за подлокотники, собираясь встать. — Полиция сразу должна приехать, если…
— Нет, — вырвалось у Коттен. — Никто не должен знать, где мы. Нам сначала нужно убраться отсюда. — И она рассказала, как заблокировали ее кредитки, и как Джон устроил, чтобы она полетела в Эшвилл. — Мы думали, так будет безопасно. Но они все равно меня выследили. Мы не можем никому доверять. Даже полиции. Не сейчас. Как только власти обнаружат наши машины, они скоро выяснят, что мы были здесь.
Джонс уселся обратно в кресло.
— Что вы будете делать? Чем вам помочь?
— Вы не могли бы одолжить грузовик? — попросил Джон. — И Коттен понадобится одежда. Мы поедем в Гринвилль. Вы легко найдете машину, я оставлю ее в университете Боба Джонса, на парковке возле музея. Мне очень неприятно так поступать, Кларенс, но вам придется самому забрать грузовик.
— Справлюсь. — Он засмеялся. — Но я вас и сам могу отвезти.
— Мы не хотим рисковать вашей жизнью, — возразил Джон. — Если нас нагонят, мы не хотим, чтобы вы оказались в опасности. Вас не слишком затруднит одолжить грузовик?
— Нет, сэр, совсем не затруднит. Старый «шевроле» стоит наготове, на случай чрезвычайных ситуаций. Университет Боба Джонса, а? Вот это совпадение… или совпаданс, как говаривала моя Лилли.
Он подул на какао и сделал еще глоток.
— Почему™ подумал об университетском музее? — спросила Коттен.
— Я его знаю. Бывал там. Там находится знаменитая американская коллекция произведений религиозного искусства. Дольчи, Рубенс, Рембрандт, Тициан, Ван Дейк. И мне кажется, Кларенсу туда легко доехать.
— Кто бы мог подумать — Рембрандт в Гринвилле, Южная Каролина, — заметила Коттен.
— Можем сесть там на самолет, — улыбнулся Джон.
— Как? Мои карточки заблокированы. Твои, возможно, тоже.
— Попробую снять деньги в банкомате. Если карточка не сработает, будем знать, что за мной тоже следят. Тогда я свяжусь с другом в Уайт-Плейнс. Он переведет нам денег, чтобы мы смогли улететь из страны, может, в Мексику или Южную Америку.
Джонс качнулся назад.
— Нужно позвонить пожарным. Рядом с вашим домом нет никого, кто сообщил бы о пожаре. А если и есть, они спят. Вся гора может загореться, если пожар такой сильный, как вы говорите. Снег только недавно пошел, а вообще стояла сушь.
— Только подождите, пока мы уедем, — попросил Джон.
— Они спросят, откуда вы знаете о пожаре, мистер Джонс, — заметила Коттен. — Сейчас половина четвертого утра, вы вряд ли могли прогуливаться по окрестностям.
Джонс задумался:
— А если сказать им, что мне кто-то позвонил? Пожарники спросят, почему этот аноним не позвонил сразу им, и я отвечу, что тоже удивился. Сам подумал, что это вроде как забавно, вот что я им скажу. Они тогда решат, что это как-то подозрительно. Начнут выяснять, кто это сделал, и может, отвлекут бандитов от вашего следа.
— Но могут решить, что это вы подожгли, — сказала Коттен. — Мы не хотим создавать вам проблем. Видит бог, я уже…
— Бросьте, мы тут все друг друга знаем. Это же маленький город. Многие из нас росли вместе. Все знают, кто чем занимается. Иногда это мешает. Но зачастую это хорошо. — Джонс резко качнул кресло вперед и поднялся. — Дайте мне минутку, найду вам кое-какую одежку, барышня, — он с минуту изучал Коттен. — Вы больно худенькая. Лилли была поплотнее. Ей это слово не нравилось. Нет, она предпочитала «пухленькая». — Он сделал два шага и остановился. — Глупое словечко, верно? Но ей нравилось. Дам вам ее ремень, чтобы подпоясаться. А вот рост примерно одинаковый. Но не знаю, подойдут ли туфли. — Выходя из комнаты, он продолжал говорить, скорее сам с собой, чем с Джоном и Коттен.
— Они нас найдут, — произнесла Коттен. — Нам придется покупать билеты на настоящие имена, по настоящим документам. Неважно, куда мы уедем. Они нас выследят. А потом убьют, Джон. Обоих.
КОГДА ПРИДЕТ НОЯБРЬ
Чарлз Синклер терпеливо смотрел, как злится Роберт Уингейт. Он чувствовал, что Уингейт вот-вот взорвется. Решения Синклера как Великого магистра были окончательны. Неважно, что скажет Уингейт.
