Саймон Грин - Злые чары Синей Луны
– Так рассказывают эту легенду на юге, сэр Вивиан, но, уверен, вам известно, как сильно может измениться рассказ по мере удаления от источника событий. Чанс объяснил вам, как обстоят дела?
– Объяснил, но я не верю ни единому слову. Неужто вы здесь исключительно по доброте сердечной? Чтобы помочь королю и стране, о которых ничего не знаете? Разве я настолько глуп, чтобы не усомниться в столь глупой сказке?
– А почему вы не отступили при Алой башне, когда все было против вас?
Сэр Вивиан только фыркнул, а затем пристально вгляделся в лица Хока и Фишер. Они изо всех сил старались сохранять невозмутимость. Это была первая настоящая проверка их новых личин. У сэра Вивиана имелись веские причины помнить принцессу Джулию. Но он снова только фыркнул: впечатления капитаны на него не произвели.
– Итак, принц и принцесса не вернутся, несмотря на то что мы отчаянно в них нуждаемся. Может, вы потрудитесь объяснить почему?
– Они нужны в другом месте, – уклончиво начал Хок. – Вопрос совести и долга. Уверен, вы способны это понять.
Он огляделся. Огромная толпа во дворе по-прежнему молчала, ловя каждое произносимое слово. Хок решил сосредоточиться на Вивиане, который представлял для их замысла не меньшую угрозу.
– Мы – Хок и Фишер, капитаны Стражи. Мы обладаем обширным опытом в расследовании убийств. Руперт и Джулия уполномочили нас действовать здесь от их имени.
– И почему же они выбрали именно вас? – холодно поинтересовался сэр Вивиан.
– Потому что мы были очень близки.
– Вы, безусловно, располагаете некоторыми доказательствами возложенных на вас обязанностей, – произнес сэр Вивиан тоном, из которого следовало, что лично он сильно в этом сомневается.
– Разумеется, – ответила Фишер и протянула ему рекомендательное письмо, заготовленное Хоком ранее. – Оно написано собственноручно Рупертом, подписано Рупертом и Джулией и скреплено Рупертовой печатью. Вы узнаете печать Лесных королей, не правда ли?
Сэр Вивиан бросил на нее сердитый взгляд, но неохотно кивнул. Существовали только три королевские печати – для Иоанна, Руперта и Харальда. Передаваемые из поколения в поколение в Лесной династии, они представляли собой волшебные предметы и не могли быть подделаны. Письмо можно сфабриковать, но печать – никогда. Сэр Вивиан вернул письмо Хоку и уставился с равной неприязнью на обоих супругов.
– А что конкретно оказалось таким важным, что принц и принцесса повернулись спиной к Лесной стране?
– Это их личное дело, – вежливо ответил Хок.
– Я имею право знать!
– Нет, не имеете, – возразила Фишер. – Если бы они хотели вам сообщить это, то написали бы обо всем в письме. Вам следует знать лишь одно: они не приедут. Но мы сделаем то, что сделали бы они.
– Чудесно, – сердито проворчал сэр Вивиан. – Это все меняет. Смерть короля расколола двор и страну на бесчисленные фракции. Принц Руперт и принцесса Джулия – персонажи легендарные. В ожидании их возвращения все стороны согласились на ненадежное перемирие. Принц и принцесса – единственные, которым доверяли бы все. К ним хотя бы прислушались... Как только разнесется весть о том, что у нас имеется только парочка бродяг, наш хрупкий мир рухнет в ту же секунду. Последнее, что нужно двору и стране, – это чужаки, переворачивающие все с ног на голову и попирающие наши обычаи и верования.
– Не волнуйтесь, – успокоил Хок. – Мы умеем вести себя дипломатично.
– Конечно, – поддержала его Фишер. – Просто обычно не даем себе труда.
Вид у сэра Вивиана сделался глубоко несчастным. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-либо осмеливался ему возражать. Положения главнокомандующего гвардией всегда бывало достаточно, чтобы устрашить любого, кто не мог похвастаться королевским происхождением. Он уже собирался разразиться свирепой тирадой относительно подобающего поведения, от которой у дерзких оборванцев уши бы завяли, когда взгляд его внезапно упал на висящий у Хока на поясе топор. С минуту он молча разглядывал широкое лезвие, читая вытравленные на стали руны, а затем взглянул на Хока новыми глазами. Теперь в глазах Вивиана появилось нечто вроде уважения.
– У моего брата, Гавейна, был похожий топор. Наш отец, Верховный маг, вручил ему это оружие после Алой башни. Потому что хотел показать, как гордится своими сыновьями-бастардами. Я тоже мог бы иметь такой, но я попросил его о другой вещи, которую потом выбросил. Откуда у вас этот топор?
– От Верховного мага, – ответил Хок. – В свое время я оказал ему услугу.
– Но как вы его получили?
– Почтовым переводом, – отрезала Фишер. – Слушайте, вы собираетесь пригласить нас войти? У нас впереди тяжелая работа, и мы хотели бы начать не откладывая.
– Очень хорошо, – ответствовал сэр Вивиан. – Вопреки здравомыслию, я впущу вас и представлю ко двору. Меня не касается, что они с вами сделают. Следуйте за мной. Не отставайте, не то собьетесь с дороги. С вами, сэр квестор, мы переговорим позже.
– С нетерпением предвкушаю этот момент, сэр Вивиан, – широкая улыбка Чанса едва заметно отдавала отчаянием.
– Подобное вранье заведет тебя прямиком в ад, – заметил Чаппи.
– Заткнись, – вздохнул юноша.
Они проследовали за сэром Вивианом через главные двери, и почетная охрана (хотелось бы надеяться, что только почетная!) сомкнулась вокруг них. Дверь с грохотом захлопнулась перед застывшей в молчании толпой. Фишер приблизилась к Хоку.
– Если Гавейн получил от Верховного мага секиру, то чего же такого захотел для себя сэр Вивиан, что потом потерял?
– Свое лордство, – ответил Хок.
* * *Сэр Вивиан отдал приказ о немедленном прекращении дальнейшего празднования и повел Чанса, Хока и Фишер в тронный зал по наименее нахоженным коридорам. Чем меньше народу будет знать о том, что Руперт и Джулия не собираются возвращаться, тем лучше – по крайней мере, пока Хок и Фишер не будут представлены и, как он надеялся, приняты при дворе. Он также разослал гвардейцев с приказами остальным готовиться к возможным беспорядкам в народе и даже бунтам. Множество людей всей душой уповали на возвращение Руперта и Джулии, и никто не знает, во что может вылиться их разочарование.
Хоку приходилось удерживаться от радостных возгласов. Впервые за двенадцать лет он оказался в родном доме. Повсюду перед ним открывались знакомые картины – от потемневших фамильных портретов и старинных доспехов до всевозможных безделушек, выкинуть которые ни у кого просто руки не дошли. Даже самый никчемный хлам способен обрести патину значимости, если люди владеют им достаточно долго. Особенно если с ним связана какая-нибудь история.
Домашняя атмосфера захватила принца, и Хоку потребовалось немалое усилие, чтобы вспомнить, как радовался он любой возможности улизнуть из замка. Принц Руперт редко бывал счастлив здесь – и отнюдь не по своей вине. Большинство тех, кто докучал ему и портил его жизнь, давно погибли в Войне демонов, но их призраки по-прежнему обитали в его памяти.
