Елена Кондратьева - Миллиардер. Книга 1. Ледовая ловушка
— Девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…
Острая боль в плече подействовала на него отрезвляюще. Исчез противный звон в ушах. Зрение прояснилось. Гумилев увидел человека в белом халате со шприцем в руках и одновременно почувствовал, что снова способен мыслить и рассуждать. Правда, мысли были тяжелыми и неповоротливыми, как тучи, что плыли сейчас по небу за окном.
«Укол транквилизатора. Наверное, секретарша вызвала дежурного медика. Молодец, не испугалась. Почему мне так хочется спать? Спать…»
Он не заметил, как соскользнул в целительный, спокойный сон, но на самом краю царства Морфея успел отдать себе четкий приказ: «Хватит истерик! Нужно действовать…»
Экран плазменной панели на стене кабинета разделился на пять окон. Гумилев поправил усик микрофона и сосредоточенно поприветствовал глав пяти авиакомпаний, смотревших на него с экрана.
— Сразу к делу, господа. Я требую немедленно снять наши системы искусственного интеллекта с ваших самолетов. Две катастрофы, гибель сотен людей… Корпорация проводит детальное расследование. До его окончания — никаких полетов.
Он замолчал, ожидая реакции. Внутренне Андрей был готов ко всему, даже к отказу кого-то из авиаперевозчиков, но он не ожидал, что против будут все пятеро его визави.
Доводы, приведенные ими, сводились к одному: затрачены большие средства, а ясности в вопросе о причинах катастроф нет.
Представитель «Йеменских авиалиний» заявил:
— Со дна океана поднят первый из четырех «черных ящиков». На его расшифровку уйдет три-четыре недели. Только тогда можно будет делать какие-то выводы.
— Мы примем решение о судьбе искусственного интеллекта, когда наши йеменские коллеги получат первые результаты. Пока же считаем, что преждевременно замораживать проект, на который ушли такие деньги, — поддержал его глава Caspian airlines.
— Прошу заметить, мсье Гумилев, что мы так и не обнаружили связи между действиями искусственного интеллекта и катастрофой А-330 в Атлантическом океане, — вклинился в разговор президент Air France.
Андрей попытался убедить авиаперевозчиков, взывал к их гуманизму, приводил примеры из истории авиации, но тщетно. С экрана звучало:
— Самолеты, полностью управляемые искусственным интеллектом, уже совершили сотни успешных вылетов. Мы берем на себя все возможные риски и продолжаем эксперимент — даже без вашего на то согласия. Вы свою роль уже выполнили.
Похолодев, Гумилев попытался сохранить лицо:
— Ваша позиция, господа, может привести к новым жертвам. Последнее, что я скажу: если выяснится, что в этих двух катастрофах виноват наш исин, я возьму на себя все выплаты семьям погибших. Но в случае новых аварий корпорация не даст ни копейки. Ответственность целиком падет на вас. Всего хорошего, господа.
На этом совещание закончились.
Раздраженный, Андрей выключил телевизор и откинулся на спинку кресла. Он понимал, что движет авиаперевозчиками. Ради сиюминутной прибыли они готовы были на все. Но плата за риск была уж слишком чудовищной. Человеческая жизнь бесценная.
Или в современном мире даже у нее есть своя цена?
Кроме того, новые катастрофы и жертвы остановят работы по совершенствованию искусственного интеллекта. Говорят, что прогресс нельзя затормозить. Это неправда. Очень даже можно. Потеря темпа в исследованиях, сворачивание финансирования, утрата интереса у потенциальных инвесторов и потребителей… Да мало ли что! Поэтому нельзя пускать дело на самотек, нельзя отдавать его в руки тех, кто думает только о деньгах.
Проведя ладонью по лицу, Андрей почувствовал, что ему душно. «Надо пройтись, развеяться, как-то отвлечься», — подумал он и покинул кабинет. Жестом дав понять охранникам, постоянно дежурящим в приемной, что сопровождать его не надо, Гумилев прошелся по коридору, вызвал лифт. Спустившись на пару этажей, он заглянул в одну лабораторию, затем в другую. Сотрудники давно привыкли, что шеф может в любой момент поинтересоваться ходом работ по тому или иному проекту корпорации, и появление Андрея не вызвало удивления.
Сам он в эти минуты буквально отдыхал душой, наблюдая, как живет и работает его детище. Корпорация была своеобразной кузней, где ковалось будущее планеты, будущее всего человечества. И, поднимаясь обратно к себе, Гумилев твердо решил приложить все усилия, чтобы это будущее стало реальностью, превратилось в настоящее для следующего поколения землян, для поколения его дочери.
Телефон зазвонил, когда он уже вернулся в кабинет. На экранчике высветилась фамилия Чилингарова. Андрей нахмурился, но нажал кнопку «соединить».
— Добрый день, Артур Николаевич.
— Здравствуйте, Андрей Львович. Слышал, у вас неприятности…
Гумилев стиснул трубку в руке, несколько резче, чем принято, ответил:
— Ваша осведомленность делает вам честь.
— Для этого существуют профессионалы, — засмеялся Чилингаров. — Кстати говоря, они же подсказали мне, что на терраформирующей станции, которая будет тестироваться в Арктике, установлен такой же искусственный интеллект, что и на самолетах. На тех самолетах…
— Это не совсем так, Артур Николаевич. Исин, изготовленный для станции, отличается от… Ну, вы меня понимаете. Кроме того, мы несколько раз перепроверили все его системы и программные модули. Фрам будет работать как часы.
— Фрам? Это в честь корабля Нансена?
— Именно. Уверен, что под его опекой и защитой на станции для всех вас будет так же безопасно и надежно, как и на борту легендарного «Фрама».
— Для вас? — в голосе Чилингарова послышалось нечто похожее на иронию. — То есть вы-то, Андрей Львович, остаетесь в Москве?
— Конечно. Вы же сами сказали, что в курсе моих дел.
— Не торопитесь, — перебил Чилингаров. — Я, собственно, затем и позвонил. Что, если вы измените свое решение и присоединитесь к экспедиции?
— Я? Это невозможно.
— Очень даже возможно, — мягко сказал полярник. — Ваше участие разом остановит набирающий поток слухов о ненадежности вашего исина. Это во-первых…
— Есть и «во-вторых»?
— Конечно. Вам необходимо взять паузу. Пусть расшифровки «черных ящиков» и расследование, инициированное вами, идут своим чередом…
«Он знает о расследовании! — вздрогнул Андрей. — Что ж у него за информаторы?»
— … А вы тем временем развеетесь, спокойно подумаете обо всем. Арктика, она, знаете ли, лечит и тело, и душу.
— Артур Николаевич, мне не хотелось бы надолго расставаться с дочерью. Она осталась без матери.
— Я помню. Но малышка с няней тоже могут поехать с нами. А мы, как и положено мужчинам, создадим прекрасным дамам все подобающие условия.
