Елена Кондратьева - Миллиардер. Книга 1. Ледовая ловушка
Он хотел людям добра. Всем людям, всем до единого. А получилось… Прогресс любой ценой. Любой? Даже такой? Нет! Хотя…
И из глубины сознания Андрея Гумилева выползла мысль, скользкая, как змея: «Цель оправдывает средства, ведь так?»
Андрей Гумилев никогда не извинялся. Никогда и ни перед кем. Окружающим он объяснял это тем, что не видит в извинениях рационального смысла. Естественно, он так же не нуждался и в чужих извинениях. Эмоции и сантименты имеют право на жизнь только на страницах женских романов и в мыльных операх. В жизни им не место.
Лет пятнадцать назад, еще будучи студентом, он случайно поймал на обмане или, говоря по-простому, на крысятничестве своего первого компаньона по первому же, копеечному бизнесу Кольку Комарова. Тот, пытаясь урвать больше, чем положено по договору с партнером, за спиной Андрея начал вести переговоры с конкурентами. И попался. Попался случайно. Впрочем, в жизни Комарова все, включая его появление на свет, было одной большой случайностью.
— Прости, Андрюха, — оправдывался Колька, нелепо улыбаясь. — Сам не знаю, как так вышло. Они предложили, я сразу не отказался, а дальше покатило — базар-вокзал…
— Простить? За что? — холодно пожал плечами в ответ на это сумбурное покаяние Гумилев.
Комаров снова улыбнулся, шаркнул ногой.
— Ну, это… За то, что хотел… обойти тебя.
— Кинуть, — уточнил Андрей.
— Ну, типа того… Как-то случайно получилось. Само собой.
— Нет, Николай. Ты сделал это осознанно. Ты прекрасно знал: если все получится, я окажусь вне игры. Ведь так?
— Андрюха, понимаешь… В общем, я раскаиваюсь. И прощу у тебя прощения, вот!
— Ты извиняешься только потому, что я тебя поймал за руку, — Гумилев был по-прежнему холоден. Он даже не взглянул на Комарова. — Если бы твоя афера удалась, ты бы сейчас праздновал победу, а не раскаивался.
Колька понял, что разговор пошел серьезный, стряхнул с себя дурашливую маску и заговорил другим тоном:
— Послушай, Гумилев, людям свойственно ошибаться! Если ты не научишься прощать, у тебя не останется друзей.
— Друзей? — усмехнулся Андрей. — Таких друзей — за хобот и в музей. И ты еще будешь учить меня, что я должен делать, а чего нет?
— Ты не так понял! Да, я накосячил, но я же извинился!
И тогда Андрей взял проштрафившегося компаньона за отвороты джинсовой куртки, прижал к стене и, глядя прямо в глаза, раздельно произнес:
— Извинения — это всего лишь слова. Они ничего не стоят. О людях я сужу по их делам, понял? Мы не можем сейчас бросить наше дело и разбежаться, слишком много сил и средств вложено. Но я теперь знаю: ты слишком любишь деньги в своем кармане и можешь ради них пойти на все, даже предать партнера. И относиться к тебе я буду соответственно. Все, точка.
Правота слов Гумилева насчет любви Комарова к деньгам подтвердилась спустя несколько месяцев, когда Колька попался на торговле травкой в университете. Ему светило отчисление и три года тюрьмы. Андрей имел возможность помочь партнеру избежать суда, мог вытащить — но не пошевелил даже пальцем. В итоге Комаров получил срок.
— Гумилев бросил своего компаньона, — шептались за спиной Андрея. Однокашники прямо обвинили его в бездействии:
— Люди должны помогать друг другу. Гнилой ты, Андрей. Сдал пацана ментам. Отомстил, да? За тот случай, да?
— У О’Генри есть хороший рассказ «Дороги, которые мы выбираем». Читали? Николай выбрал свою. Сам! — пожал в ответ плечами Гумилев. — Я никогда никому не мщу. Каждый человек сам себе и палач, и жертва.
В дальнейшем Андрей всегда придерживался такой линии поведения. Он старался быть бесстрастным. Холодным и рациональным. Именно эти качества Гумилев считал самыми важными в жизни. И еще он любил зеркала. Они были для него воплощением честности, потому что отражали то, что есть на самом деле.
Себя он в душе считал человеком-зеркалом, на зло отвечающим злом, а на добро — добром. Злопамятность, благодарность — это всего лишь чувства, зеркалу они ни к чему. На удар надо отвечать ударом, а не подставлять щеку. Такова жизнь.
Впрочем, эти его правила не работали, когда речь шла об отношениях с близкими и любимыми людьми.
Конечно, Андрей совершал ошибки. И не отказывался их признавать. Иной раз самокритика Гумилева была настолько безжалостной, что доходила до самоистязания. Одним из его любимых выражений было: «Каждый получает по заслугам».
Каждый — и он в том числе.
Но свои ошибки Андрей всегда исправлял. Или старался исправить. И никогда не уклонялся от ответственности. Но в его жизни еще не было ошибки ценой в двести двадцать восемь жизней…
Ужас — вот точное название того, что сейчас испытывал Гумилев. Его не сломало исчезновение Евы, не вывело из равновесия происшествие с прозрачными людьми, не испугало покушение.
Но катастрофа!
Казалось, он сам был пассажиром того лайнера, сам погиб вместе с остальными, и теперь его изломанное тело медленно погружалось в ледяную тьму Атлантики, а душа горела, выжигаемая изнутри дьявольским пламенем.
Гумилев больше не мог оставаться наедине с собой. Но и сбежать от себя он тоже не мог.
Он провел бессонную ночь наедине с бутылкой виски, а на утро следующего дня стало известно, что к северо-востоку от бразильского архипелага Фернанду-ди-Норонья обнаружен обломок самолета A-330. Еще через день министр обороны Бразилии заявил, что отыскать «черные ящики» пропавшего лайнера будет непросто: в районе падения А-330 глубины океана составляют несколько сот метров.
Арсений Ковалев, который, в отличие от Гумилева, не предавался самобичеванию, встретил это сообщение с воодушевлением:
— Андрей, это нам на руку! Не будет «черных ящиков» — никто не сможет нам ничего предъявить! К тому же кто знает, может, мы и правда не виноваты, и это просто ошибка пилота. В конце концов, самолеты падали и до установки нашего искусственного интеллекта.
Ответа он не получил. Гумилев полностью ушел в себя. Однако это не означало, что Андрей уклонялся от дел. Напротив, служба безопасности корпорации получила приказ провести полномасштабное внутреннее расследование с привлечением независимых экспертов. Он хотел убедиться сам и убедить других, что при разработке искусственного интеллекта не было допущено ошибок. Ковалев ничего не узнал об этом. Именно он руководил работами по проекту, и Гумилев не хотел, чтобы Арсений влиял на ход расследования.
Катастрофа вытеснила из сознания Андрея все: и бизнес, и семью. Он почти не виделся с дочерью, избегал встреч с Марго. Куда-то исчезли, испарились мысли о жене. Целыми днями Гумилев просиживал в своем кабинете, жадно выискивая в Сети новые подробности поисковой операции. Они не заставили себя ждать: спустя три дня в Атлантическом океане были найдены тела погибших, личные вещи пассажиров и множество обломков самолета.
