Дело о жёлтых хризантемах (СИ) - Куницына Лариса

— Ваше сиятельство, — рыдая, он простёр к нему руки, и Марк узнал Стефана, — я умоляю вас пощадить мою мать! Мне сказали, что она сделала какие-то ужасные признания, и при этом утверждают, что она безумна. Но можно ли верить признаниям безумной? Я прошу вас проявить милосердие и не лишать её жизни. Она много перенесла и, возможно, ум её помутился, может, даже она кому-то причинила зло, но виной тому лишь её безумие.

Юноша схватил его за руку. Но тут рядом с ними появился ещё один человек. Опираясь на трость к ним приблизился де Невиль и, яростно глядя на сына, приказал:

— Прекрати, Стефан!

— Отец! — кинулся к нему юноша. — Это же матушка, это моя матушка! Она всегда была так добра и заботлива. Неужели вы позволите казнить её?

— Простите, ваше сиятельство, — управляющий поклонился графу и взялся за плечо сына. — Не позорь меня и не позорься сам, — приказал он. — Ступай домой и жди меня там.

— Отец, — потерянно всхлипнул Стефан, но поднялся и поплёлся по брусчатке двора к воротам, ведущим за стену замка.

Марк смотрел ему вслед с сочувствием.

— Мне жаль вашего сына, господин де Невиль, — произнёс он. — Кем бы она ни была для всех, для него это мать. Я понимаю, что и вам нелегко, и не хочу, чтоб вы принимали участие в том, что связано с судом.

— Будет суд? — спросил де Невиль, взглянув на него.

— Я — чиновник короля и должен соблюдать законы. Даже на своих землях я не могу наказывать кого-то за преступления без суда. В конце концов, как граф де Лорм — я вассал Сен-Марко, и считаю своим долгом соблюдать законы королевства. Однако, учитывая, что всё это коснулось вашей семьи и, не желая причинить вам большие страдания, я проведу его без огласки и зрителей.

— Я прошу вас поручить организацию суда мне, — проговорил де Невиль. — Я чувствую свою вину за то, что случилось. Я всегда знал, что Женевьева корыстна и зла, я знал, что она не любит меня и в тайне вздыхает об Аделарде, но сам я любил её всей душой и прощал ей всё. Видимо, слишком много. Я должен был внимательнее следить за ней, зная о её прошлом, но мне не хотелось даже думать о чём-то подобном. Позвольте мне хоть в части исправить свою ошибку. Что я должен сделать для того, чтоб подготовить суд?

— Я только что был у неё. Не знаю, была ли она безумна, когда я приехал сюда, но сейчас она совершенно помутилась рассудком. А мне для того, чтоб вынести приговор, нужно знать о её преступлениях как можно больше. Потому я прошу вас утром отправить гонцов в селения, чтоб они объявили о том, что я хочу знать о самоубийствах девушек, при которых каким-либо образом были замечены жёлтые хризантемы.

— Я всё сделаю, ваше сиятельство, — опустил голову де Невиль, и хромая больше, чем обычно, направился вниз, к караульным помещениям.

Рано утром Марка разбудил громкий стук в дверь. Это удивило его, потому что слуги обычно без стеснения входили в спальню. Он открыл глаза и увидел пробившийся сквозь щель между гардинами утренний свет. Наконец закончилась эта долгая тёмная ночь.

Поднявшись, он набросил на плечи накидку и подошёл к дверям. За порогом стоял взволнованный Теодор и тревожно смотрел на него.

— Ваше сиятельство, — выпалил он, — Женевьева де Невиль сбежала!

— Как сбежала? — воскликнул Марк.

— Идёмте вниз!

Марк поспешно оделся и вместе с кузеном спустился на нижнюю террасу дома, где увидел стоящего на коленях Стефана де Невиля. Слева от него стоял бледный как полотно его отец, а с другой стороны — понурившийся капитан Лафар.

— Мне очень жаль, ваше сиятельство, — произнёс капитан. — Мои люди не уследили за арестованной.

— Что случилось? — спросил Марк, подходя ближе.

— Этот мальчишка! — с отчаянием воскликнул управляющий. — Он нашёл в доме снотворные травы матери и подмешал их в вино, после чего отнёс вместе с ужином стражникам. После ночью вернулся и выпустил её. Она сбежала через потайную калитку в крепостной стене.

Марк устало потёр лоб и посмотрел на юношу. Тот был ещё бледнее отца и совершенно обессилен.

— Зачем ты это сделал? — спросил его граф.

— Она моя мать, ваше сиятельство. Она больна, но она узнала меня… Я не мог позволить, чтоб её убили. Как можно наказывать женщину, которая не осознаёт, что делает?

— Дело не в наказании, — возразил Марк. — А в том, что вырвавшись на свободу, она через какое-то время снова примется за старое. Если ты склонен не вспоминать о тех бедняжках, которых она свела в могилу своим колдовством, то подумал бы о тех, кому теперь суждено стать её новыми жертвами.

— Ты ответишь за всё вместо неё! — стукнул тростью о каменные плиты де Невиль.

— Нет, — возразил Марк. — Он не будет отвечать за то, чего не делал. Я даже не стану его наказывать. Делайте с ним, что хотите, но не забывайте, что он — ваш сын.

— Её нужно поймать, — воскликнул Теодор, когда де Невиль увёл Стефана. — Мы не можем позволить этой сумасшедшей бродить на воле!

— Как мы её поймаем! — воскликнул Лафар. — Вокруг леса и горы. Она могла уйти куда угодно.

— Может, пустить по следу собак?

— В замке только два волкодава де Невиля, но они не натасканы на людей. Их интересует дичь.

— Куда она могла пойти? — спросил Марк.

— Кто знает, учитывая, что она не в себе, — пожал плечами Теодор.

— Ночью в лесу опасно, — заметил капитан. — Она могла упасть в расщелину или оказаться жертвой зверей. К тому же рудокопы говорят, что ночами в горах хозяйничают подземные духи. Её единственным шансом выжить было добраться до какого-то селения и дождаться там утра. Мы можем отправить в посёлки вестовых с приказом задержать её, если она появилась где-нибудь там.

— Отправьте, — кивнул Марк и, развернувшись, снова пошёл в башню к Джин Хо.

У него не было никакой надежды на то, что лис вернулся со своей ночной прогулки, но, войдя, он сразу же увидел его в куче сбитых одеял и покрывала возле камина. И хоть пребывал он в человеческом облике, на господина Хуана был похож мало. Его короткие белые волосы были встрёпаны, узкое бледное лицо казалось присыпанным пудрой, а ногти на длинных сильных пальцах больше походили на сделанные из чёрного перламутра когти. Но Марка это не смутило. Подойдя, он опустился рядом на колени и взял его за плечо.

— Эй, Джин Хо, просыпайся! — проговорил он. — Ты мне нужен.

— Я же только что лёг… — проворчал лис, с трудом разлепляя припухшие со сна веки, и покосился на окно. — Что? Уже рассвело? Ну и ладно. Я всё равно не выспался!

— Женевьева де Невиль сбежала! — сообщил Марк.

— И что?

— Её нужно поймать!

— Так лови! — зацепив край одеяла, лис натянул его себе на голову, но Марк снова откинул его.

— Мне нужен твой нос!

— Так забирай и вали отсюда! — раздражённо взвизгнул Джин Хо, снова прячась под одеялом.

— Помоги мне, — попросил Марк. — Без тебя мне её не найти. Ну, хочешь, я подарю тебе драгоценный перстень?

— У меня уже есть перстень, — проворчал лис из-под одеяла.

— Ну, браслет.

— Да у меня полно браслетов!

— Хочешь золотой пояс с яшмой?

— Нет!

— А мячик?

Ответом было задумчивое молчание, потом лис откинул одеяло и приоткрыл один глаз.

— Опять золотой с этими камушками? — недовольно спросил он.

— Нет, деревянный, полый внутри, с тонкой резьбой. Внутри ещё один такой же. Я не знаю, как это было сделано, но это очень красиво. И когда он катится, то приятно постукивает. Я нашёл его в одном из ларцов Аделарда и подарю тебе.

Джин Хо нехотя приподнялся и сел.

— Это жестоко, Марк, — пожаловался он. — Я приехал сюда отдыхать, резвиться и играть, а ты снова заставляешь меня работать! Ты знаешь, что конвенцией Генеральной ассамблеи Земли о правах животных запрещена их эксплуатация?

— Мы не на Земле и я тебя не эксплуатирую, — возразил Марк. — Я прошу у тебя помощи и в благодарность подарю тебе красивый резной мячик, какого ни у кого нет.

Джин Хо хмуро смотрел на него, потом вздохнул.