Алло, милиция? Часть 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
Егор огляделся, стараясь не слишком вертеть головой. Офицеры МВД, КГБ и прокурорские чины сидели как сомнамбулы, уставившись в пространство широко открытыми глазами. Наверно, за время сотен заседаний, прославляющих внутреннюю и внешнюю политику КПСС, они выработали мощный рефлекс — дремать, не опуская век, или думать о чём-то своём, пропуская мимо мозга идеологическую трескотню. Лейтенант, переживший десятки пятиминуток в РОВД, вполне освоил это нехитрое умение.
Воодушевлённо смотрелся только министр. Он вещал с чувством собственной значимости, эдакий заслуженный генерал-ветеран, пусть не единой минуты не занимавшийся практической милицейской работой, это — пустяк, несоизмеримый с высокой честью: Коммунистическая партия доверила ему ответственный пост, а она никогда не ошибается.
Сорок минут его пустопорожних словоизлияний по-своему были шедевром. Фразы звучали столь обтекаемые, что достаточно подкорректировать пяток из них, заменить МВД на Министерство лесного хозяйства, задачи обоих одинаковые — претворять в жизнь решения партии, и по той же шпаргалке можно вдохновлять на трудовые подвиги лесников.
Как, наверно, был бы счастлив прежний Егор! Нахождение в обществе генералов и других высоких чиновников, «правильные» речи, это и была для него настоящая жизнь, к которой стремился. Где витает его гибкопозвоночный дух? Вселился в Егора образца 2000 года рождения или растворился в пространстве? Или там, в 2022 году, сейчас уже 2023-м, обитает прежний московский юноша, а в прошлое закинуло его копию?
Во всяком случае, сейчас совершенствовалось искусство — чем занять себя, когда звучащее с трибуны по информативности соперничает с шумом ветра. В московской аудитории мог тихонько воткнуть в ухо наушник, слушать музыку, стримы или Камеди-клаб, здесь же… Здесь только вести диалог с самим собой.
Внутренний собеседник подсказал: если посчастливится пережить лихие девяностые, то можно издали отследить своё появление на свет, престранную смерть настоящего отца, а не рецидивиста, и поведение студента Егора Евстигнеева к концу февраля 2022 года. В том теле обитает ментальный двойник, не заметивший последствий посещения библиотеки или…
Посмотрим.
К трибуне меж тем вышел прокурор республики, напиравший, что в сложившейся сложной международной ситуации, когда враждебные буржуазные государства объявили бойкот нашей Олимпиаде, спровоцировали беспорядки в Польше и стремятся разорить миролюбивый Советский Союз гонкой вооружений, лживо прикрывая свою империалистическую политику заботой о страдающем народе Афганистана, правоохранительные органы Белоруссии должны приложить всё возможное для повышения раскрываемости преступлений, совершённых в условиях неочевидности.
Тут проснулись даже крепко спавшие с открытыми глазами. Связать воедино Олимпиаду-1980, Польшу, Афганистан и раскрываемость было практически невозможно, но прокуратура справилась и призывала других участников совещания присоединиться к невозможному — привлечь к раскрытию преступлений всех и каждого в правоохранительной системе, включая суд.
Побывав пару раз в Первомайском суде, Егор представил судейских работников, ставящих две тысячи на угнанный автомобиль в гонках на выживание по замёрзшему Минскому морю либо стреляющих в руку преступника при задержании в гаражах у Московского кладбища. Нет уж, пусть лучше пошлют на спецзадание молоденьких девиц, секретарей судебного заседания, те хотя бы развлекут сыщиков.
В качестве примера, достойного подражания и даже преклонения, прокурор представил следователя по особо важным делам Михаила Жавнеровича, отличившегося при раскрытии тяжких и резонансных преступлений.
Выкатившийся на трибуну мужчинка в тёмно-синем прокурорском мундире очень слабо напоминал представителя своей профессии. Ему куда больше подошли бы ватник, треух, валенки, а за плечами — берданка колхозного сторожа. Говорил он безграмотно, трасянил, мешая русские и белорусские слова, но светился тем же сознанием непогрешимости, что и Жабицкий. Он перечислял свои самые яркие раскрытия, осуществленные исключительно с помощью допросов.
Егор теперь слушал внимательно, иногда глядел на соседей: у него одного стриженые волосы шевелятся от ужаса, или другие тоже въехали, но вида не подают? Колхозник перечислил с полдюжины убийств с изнасилованием молодых женщин, совершённых в Витебской области за десяток лет на совсем небольшом пятачке — от Витебска до Полоцка, отличающиеся единым почерком. Он все их раскрыл, преступники осуждены к длительным срокам, один расстрелян, справедливость восторжествовала, а если кто-то ещё покусится на жизнь советских женщин, то пусть помнит: Жавнерович не дремлет.
С ума сойти! Всего лишь в паре районов одной области ежегодно убивают, насилуя, несколько женщин, в остальной Белоруссии — тишь да гладь. Даже ясельному младенцу очевидно: тут орудует местный Чикатило, а подонки типа Жавнеровича вешают каждый отдельный эпизод на очередного непричастного. Маньяк делает жертвой и потерпевшую, и кого-то невиновного, неизбежно попадающего в поле зрения старого мудака.
Лейтенант до боли сжал голову, но не помогло. Хоть убей не мог вспомнить, кто именно мочил белорусок. Когда готовился к дипломной в Москве, что-то читал про трудноуловимого маньяка, вот только конкретика не отпечаталась в сознании.
Некий начальственный тип, облачённый в костюм не хуже чем у Егора, вручил этому недоразумению благодарность от имени ЦК КПБ, выразив надежду, что Жавнерович продолжит свой праведный труд по искоренению преступности, а также передаст опыт молодым. Награждённый заверил: непременно!
Когда отзвучали все спичи, и время клонилось к обеду, а в воздухе веяло бесцельно растраченной половиной рабочего дня для сотни весьма занятых человек, министр, наконец, объявил межведомственное заседание закрытым, обязав начальников соответствующих управлений, отделов и отделений системы МВД представить рапорты — как они планируют внедрять в жизнь прозвучавшие сегодня ценные рекомендации. Ещё через три месяца — отчёты о выполнении этих планов.
Иванкову Егор шепнул:
— Я — в КГБ. В управление по Минску и области.
— Обалдел? К ним — не лезь!
— Не могу, простите. Обещал доложить результаты работы по «Лучу». А они есть, и очень интересные. Я быстро.
Прицепившись к Сазонову, прошёл с ним во внутренний дворик, оттуда — в гэбешное крыло корпуса.
— Видел, вы мне знак сделали — зайти. Пока усаживаетесь в кресло, дайте мне три новости выпалить.
— Сижу. Иногда при твоих новостях лучше не стоять. Ну? Да садись ты сам, не маячь.
— Первое. С помощью ОБХСС Первомайки я раскрыл механизм хищений комплектующих с «Луча» в сборочном цехе. Проверять кубометры документов, что изъял Полупанов, бессмысленно и глупо. Недостачи скрываются просто как грабли. Из цеха выносятся не механизмы, а отдельные детали, сборка осуществляется вне завода. Круг подозреваемых не такой уж маленький, но ограничен, местные опера через день-два установят несунов, главных сборщиков и расположение подпольного цеха.
— Что же раньше не сделали?
— Директор завода крышевался Центральным Комитетом Партии.
— Словечко у тебя — «крышевался»…
— Хорошо. Находился под защитой. Попытка выявления любого нарушения влекла звонок из ЦК непосредственно Жабицкому, дальше — сами можете представить. А вчера мы заявились такие все из себя: работаем по поручению управления КГБ, арестовавшего начальника цеха. Нам были готовы даже трусы со сборщиц снимать — не выносят ли они шестерёнки в…
— Не хами.
— Ну, вы поняли — где. В общем, скоро-скоро Полупанов получит орден за раскрытие следственным путём. Как старый осёл Жавнерович.
Сазонов усмехнулся.
— Скользкий тип. За что ты его так?
— Очевидно же… Я как услышал его бред, отключился, помедитировал… Да, медитировал на служебном совещании.
— И?
— На Витебщине действует сексуальный маньяк. А прокурорский маньяк Жавнерович вешает каждый новый эпизод очередному непричастному. Скажете, КГБ секс-маньяками не занимается? Виктор Васильевич! Вспомните Витебскую область, город Лепель, где урод молодую женщину утопил! Вы вмешались, не дали ему от ответственности уйти. Я вас и раньше уважал, но с тех пор и доверять стал. Насколько вообще возможно доверять КГБ. Помогите! Бабы и дальше будут гибнуть, и всего лишь из-за того, что какая-то гнида захотела разок обмакнуть в них конец. Это же — люди! Наши, советские… Пока ещё СССР существует.
