Век стали и пара (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Коридор прямо, дверь, выход на лестницу. Два пролета по пятнадцать ступеней вниз.

Найден прямо не бегу оторвал запачканную в своей и чужой крови руку от раны на плече и попытался оценить масштаб ущерба. Оказалось, что ничего страшного — смокингу, конечно, теперь дорога на помойку, а жаль три сотни талеров за него отдал плюс сотню сверху за срочность — но шкуру попортило ему не сильно. Глубокая царапина не более того. Если бы она еще и не болела, так сильно отзываясь пульсацией буквально на каждый шаг мужчины, было бы совсем хорошо.

Перед последней дверью ведущей из здания Виктор все же остановился и сделал то, что следовало сделать с самого начала. Присел на одно колено и достал из кобуры на лодыжке маленький короткоствольный барабанник на пять малокалиберных патронов. Не самое убойное оружие, но зато удобное для скрытого ношения. Достань мужчина его заранее, возможно получилось бы обойтись без ранения.

Найден медленно приоткрыл дверь и одним глазом выглянул в щель наружу. На улице было темно и нихрена не видно. Да и слух после нескольких ударов по перепонкам помочь не мог — в ушах до сих пор звенело. Зато на помощь пришло обоняние — из щели отчетливо потянуло дешевым табаком.

Виктор хоть и курил сам, но запах дыма чужих папирос не любил и достаточно остро на него реагировал, так что спутать с чем-то другим просто не мог. А значит, кто-то рядом с дверью стоял, и выйти «тихо» к него все равно не получилось бы. Придется выходить «громко».

Вдох-выдох, вдох-выдох. Виктор со всей силы толкнул входную дверь и еще до выхода на улицу начал кричать.

— Какого хера вы тут стоите, курите⁈ Вас что сюда для этого поставили? — У любого служилого человека со временем вырабатывается рефлекс. Если на него кто-то кричит, вероятно право у него такое есть, а, значит, нужно прикинутся дебилом и максимально не отсвечивать, пока вспышка начальственного гнева не закончится. Именно на этот эффект Найден и рассчитывал. — Я вас спрашиваю, какого хрена.

Виктор показался из-за двери — в нескольких шагах в стороне стояла еще пара мужчин в голубых мундирах в — держа правую руку с зажатым барабаннком немного сзади, чтобы ее видно не было в первое мгновение.

Когнитивный диссонанс — начальственный крик явно не соответствовал залитому кровью гражданскому смокингу, да и лицом Виктор вряд ли походил на командира этих бойцов — дал бывшему принцу пару лишних мгновений, которые были потрачены с пользой.

На этот раз Найден не стал ввязываться в рукопашную, на это уже не было сил ни моральных, ни физических, да и рана на плече продолжала кровоточить, совсем не добавляя мужчине бодрости.

— Какого… — Успел произнести один из синемундирников, прежде чем Виктор начал стрелять.

— Бах-бах, бах-бах, — на открытом пространстве выстрелы показались куда как более тихими нежели в помещении. Правда и патрон был послабее, но на такой дистанции это не имело никакого значения.

В последний момент Найднен все же сделал усилие над собой и выстрелил не в центр мишени, как учили, а по ногам стоящих перед ним мужчин. Если повезет, и маленькие пули не задели крупных сосудов — выживут без особого ущерба для здоровья.

— А ну лежать! Руки, покажите мне ладони, — Виктор пнул одного из повалившихся безопасников куда-то по ребрам, а потом быстро достал из их поясных кобур штатные барабаники. — Хреново знаете устав, придурки. Не нужно курить и трындеть на посту.

На этой мажорной ноте бывший принц оставил валяющихся на брусчатке синемундирников и бросился в сторону расположенного через дорогу парка. Нырнул в темноту — благо традицию «закрывать» ворота парков по ночам отменил еще предыдущий король, — выбросил под ближайший куст затрофееные минутой ранее стволы и тихо матерясь под нос от дергающей плечо боли торопливо двинул по петляющей через зеленую зону дорожке.

Еще через пять минут он вынырнул с другой стороны парка и сходу залез в стоящий у обочины паромобиль.

— Не без приключений? — Зайвен с тревогой окинул взглядом залитый кровью смокинг Виктора. Ничего не говоря, он достал из бардачка пакет с медицинскими принадлежностями и начал бинтовать ближайшее к нему плечо. Чикнул ножницами плотную материю, сбрызнул рану спиртом и в несколько движений наложил давящую повязку. Четкость движений толстяка выдавала в нем опытного человека, уж точно это была не первая перевязка в его жизни. — Терпи, сейчас закончу. Чего лыбишься?

Судя по обеспокоенному голосу Зайвена, он всерьёз озаботился, не поехал ли товарищ головой — Найден не смотря на довольно болезненную процедуру сидел и довольно улыбался, что со стороны выглядело достаточно странно. И это еще мягко сказано.

— Нормально все, — мотнул головой Виктор. — Бывшую встретил. Попортил ей немного личико, подсадной шалавой на службе безопасников она теперь точно работать не сможет. Тяжело это со сломанной челюстью и без половины зубов.

— Злой ты, — ухмыльнулся Зайвен. — Нужно уметь прощать своих врагов.

— Кто бы говорил, — в тон толстяку откликнулся бывший принц. — И скольких врагов ты простил в своей жизни?

— Всех. Как только закопаю, так сразу чувствую, что камень обиды с души сваливается — прощение пришло.

— Я так и понял.

— Куда едем? — В этот момент по ушам чувствительно ударило ударной волной, мгновением ранее небо на короткий миг осветила яркая вспышка, а из-за ближайших домов вверх начал подниматься приличных размеров огненный гриб. Вслед за взрывом с той же стороны пришли звуки заполошной стрельбы. — Дай угадаю, с той стороны алеманское посольство?

— К сожалению, да, — скривился Найден, видимо Екатерина не успела. Что бы там она не хотела успеть.

— И что будем делать?

— Пока не знаю…

Глава 23

Герой много теряет и ничего не приобретает

— Ну, ехать к посольству вероятно смысла нет… — Аккуратно протянул Зайвен, одновременно поглядывая краем глаза на реакцию своего товарища и нанимателя. Толстяк отлично знал Найдена и понимал, что того иногда заносит.

— Пожалуй, что и нет, — согласился бывший принц. Он сейчас сидел и мысленно ругал себя за задержку в танцевальном зале. Вместо развлечений он мог бы посвятить время изучению бумаг, полученных от Альберта, возможно тогда сейчас он бы знал, что делать. — В любом случае с улиц сейчас нужно убираться. Кто бы не организовал налет на алеманское посольство, Максим все равно будет вынужден перекрывать город и выводить на улицы войска. Просто чтобы сбить накал истерии. Хорошо бы в этот момент оказаться в безопасном месте.

О том, что само нападение на посольство являлось более чем существенным поводом для объявления войны, Виктор старался не думать. От него сейчас там ничего не зависело, а значит и мозг сушить смысла не было.

— Вот и ладненько, — кивнул толстяк, поддал топлива в топку, аккуратно тронулся, доехал до перекрестка, развернулся на сто восемьдесят градусов и спокойно влился в не слишком густой поток паромобилей.

Естественно, перед тем, как отправляться на маскарад, Найден позаботился и о «запасных позициях». В разных частях города были арендованы сразу две квартиры на несуществующие имена. Вернее, имена вполне существовали, и даже на них имелись подлинные документы, вот только сами их владельцы давно уже почивали на том свете, благо трупов разных бомжей, бродяг, пьяниц и мелких уголовников за десять лет работы в полиции Виктор перевидал огромное множество. Отложить себе в тайничок несколько комплектов документов — вполне настоящих, не подкопаешься — чьи хозяева уже никогда нигде не засветятся, было делом техники. Ну и разумной предусмотрительности, конечно.

Так вот в сторону одной из таких квартир они сейчас и ехали.

Город вокруг меж тем явственно погружался в панику. Жители Александрии к взрывам и стрельбе были непривычны, последний всплеск активности любителей покидаться бомбами на улицах закончился еще при предыдущем монархе, который всяких доморощенных революционеров на дух не переносил — особенно тех, кто, декларируя прекрасные и светлые цели, деньги на борьбу получал из-за рубежа — и не стеснялся применять к ним методы ответного террора. Тогда, после нескольких громких покушений на королевских чиновников высокого ранга, большую часть революционеров просто зачистили физически, не заморачиваясь никакими уголовно-процессуальными нормами, и, надо признать, остальными намек понят был прекрасно.