Улисс Мур - Затерянный город
Но это походило на…
Мяуканье?
— Мьоли? — шепотом позвала девочка.
Она остановилась на лестничной площадке третьего этажа. Прислушалась. Дом французского книжного иллюстратора словно тихо дышал, вбирая последние отблески дня. Полоски света проникали сквозь закрытые ставни. И когда попадали на стены, Аните казалось, будто картины медленно оживают.
Девочка закрыла глаза и решила прекратить подобные фантазии. Реальность куда проще: она стоит на третьем этаже старого дома, принадлежавшего художнику, который жил сто лет назад… художнику, который давно умер и который…
И тут она опять услышала тот же звук.
Анита осмотрелась, и ей показалось, будто что-то прошмыгнуло у нее под ногами.
— Ай! — вскрикнула она и быстро зажала рот ладонью.
Что это было? Обезьяна? Бесхвостая макака с Гибралтара?
И снова послышался тот же звук.
Но ведь не было обезьян в этом доме. Уже не было.
Прошло слишком много времени. Венеция. Дом, который нуждается в реставрации. Со множеством великолепных фресок на стенах.
И все же она видела перед собой только удлиненные головы диковинных когтистых животных, лазающих по ветвям дерева с висящими в пустоте корнями.
Тук-тук.
Снова раздался звук над ее головой. И за ним отчетливо прозвучало мяуканье. Анита посмотрела вверх, туда, где лестница поднималась выше — к позолоченному потолку с трещиной посередине. Именно оттуда доносился звук.
Тук-тук.
Снова послышались легкие шаги.
— Глупый котенок… — проворчала девочка, кусая губу. — Неужели забрался на самый верх, в мансарду?
Там находилась мастерская художника. Того самого, что умер, выпив последнюю чашку чая. Мастерская сгорела. За слуховым окном, под шестью кривыми дымовыми трубами.
Мама предупредила Аниту: в доме Мориса действительно нет никакого света. Совершенно никакого.
Анита взялась за перила и посмотрела наверх. Там было темно, и лишь чуть-чуть поблескивала позолота.
Тук-тук.
Сердце забилось громче. И чаще.
Девочка стала подниматься.
Ступала на ступеньку за ступенькой, все время держась за перила. И глядя только вверх. Когда оказалась уже почти на самом верху, котенок промяукал третий раз.
Анита хотела было заговорить с ним, но почувствовала, что во рту совершенно пересохло. Поэтому молча прошла на самую верхнюю площадку и увидела перекошенную дверь, которая вела в комнату, находившуюся на самом верху Разрисованного дома.
Последние лучи дневного света пробивались в дверную щель, позволяя рассмотреть цепь с висячим замком.
Котенок, видимо, находился там, за дверью. Теперь Анита слышала, как он царапается в нее.
Девочка посмотрела на связку ключей.
И стала подниматься дальше.
Руки у нее дрожали, сердце билось как сумасшедшее.
Последние ступеньки оказались самыми трудными. Почему-то у девочки мелькнула мысль, что за дверью царапается совсем не Мьоли. И, как все прочие фантазии Аниты, мысль эта не давала ей покоя. Подойдя к двери, девочка позвала котенка. Он замяукал в ответ, и Анита успокоилась.
— Мьоли! Как ты туда попал?
Ей показалось, будто в дверной щели мелькнул черно-белый шерстяной комочек.
— Не беспокойся! — сказала Анита. — Я пришла. Это я. Сейчас открою дверь. Вот только найду нужный ключ… и пойдем домой.
«Конечно домой», — повторила она мысленно, не оглядываясь по сторонам, хотя ей казалось, что кто-то стоит у нее за спиной. Она чувствовала это. И ощущение это шло не от картин на стене. Но она не обернулась. Поискала ключ, попробовала один.
Нет, не подходит.
И следующий тоже не подошел.
И третий тоже…
Мьоли мяукал все громче. Но Анита никак не могла подобрать ключ. И чувствовала, что за ее спиной кто-то всхлипывает.
— Какая досада! — рассердилась она.
И так пнула дверь ногой, что по всей лестнице отозвалось долгое эхо удара.
Анита глубоко вздохнула. По другую сторону двери Мьоли затих. Свет в дверных щелях померк. Стало темно.
Девочка закрыла уши руками. Не обернулась.
Немного успокоившись, вдруг услышала, что кто-то поднимается по лестнице.
И это уже не в ее воображении.
О господи!
На самом деле кто-то поднимается по лестнице.
Анита почувствовала, как мурашки побежали по коже.
Шаги на лестнице. Кто же это поднимается снизу?
Она усмирила свое воображение и молча ожидала, прижавшись лбом к двери, пока шаги не умолкнут.
А они приближались.
Не останавливались.
И тогда она обернулась.
Но никого не увидела.
Подошла к перилам и, перегнувшись через них, посмотрела вниз.
Увидела поднимавшуюся фигуру и, узнав своего друга, радостно закричала:
— Томми!
— Анита! — отозвался он. — Что случилось? Что это был за шум?
Стукнула дверь, подумала Анита и снова зажмурилась. Это Томми, ее друг. Только он, ее единственный венецианский друг. И нет никакого призрака, рыцаря или путешественника, явившегося из прошлого. Никакой обезьяны. Только Томми, который поднимается, запыхавшись, по последнему маршу лестницы.
— А ты что здесь делаешь? — удивилась Анита.
— Ты долго не возвращалась… И я решил пойти тебе навстречу.
— Он тут, внутри.
— Внутри… Кто?
— Мьоли. Я слышала, как он мяукает.
Томми поднялся через две ступеньки на самый верх лестницы:
— Так заберем его. И побыстрее, а то ничего не видно.
— Дверь заперта.
Анита передала мальчику связку ключей.
Томми включил свой фонарик-карандаш, желая рассмотреть висячий замок, и довольно быстро открыл его. Потом ослабил цепочку и немного приоткрыл дверь, чтобы перепуганный насмерть черно-белый котенок мог выбежать на лестницу.
— Вот он! — обрадовалась Анита.
Мьоли прыгнул к ней на руки, словно ища защиты.
Томми не стал рассматривать, что там, за дверью, снова натянул цепочку и закрыл висячий замок.
Через минуту юные друзья выбежали на улицу, на свежий вечерний воздух, и пошли по каналу Борго.
Вокруг уже светило много вечерних огней.
Глава 3
ФРАНЦУЗСКИЙ ХУДОЖНИК
— Что это был за человек? — уже поздно вечером спросила Анита маму.
Они спали с нею в одной большой кровати, хотя папа и возражал.
Кровать огромная, со множеством лежащих друг на друге шерстяных матрасов, и потому такая высокая, что забраться на нее стоило труда. Зато наверху становилось так уютно, что совсем не хотелось слезать.
— Что это был за человек… Кто? — удивилась госпожа Блум, опуская книгу. Она всегда допоздна читала одну и ту же книгу.
