Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
От Хэвишем Минотавр ускользнул. В последний раз его видели на пути в роман Зейна Грея.[47] Этот полубык дураком не был — он понимал, что среди перегоняемых стад его вряд ли легко отыщут. Ньюхен прожил еще три часа. Его держали в изоляторе из пластиковых листов, покрытых выдержками из Оксфордского словаря. Мы сидели в лазарете Антиочепяточной группы быстрого реагирования. При первом же признаке отклонения от нормы правописания в зараженную книгу поставлялись тысячи томов словаря, и все главы подвергались ковровой бомбардировке. Потом бомбили уже поабзацно, пока вирус не загоняли в единственное предложение, затем в одно слово, где и уничтожали окончательно. Для опубликованных книг такой метод не годился: однажды попытались такое проделать в дневнике Сэмюэля Пеписа[48] и спалили половину Лондона.
— У него есть родственники? — спросила я.
— Ньюхен был одиноким детективом, мисс Нонетот, — объяснил доктор. — Его семьей был Перкинс.
— К нему можно?
— Да, но приготовьтесь к некоторым отклонениям в произношении.
Я сидела у его постели, пока Хэвишем тихо разговаривала с врачом. Ньюхен лежал на спине и дышал быстро и неглубоко. Жилка у него на шее бешено пульсировала: скоро вирус убьет его, и он это знал. Я наклонилась и взяла его за накрытую простыней руку. Он был бледнай, дыхал с трудом, кожа пакрылась болезеными и пративными зельоными пятнушками. Он папытался чтота сказать сухими губами, но выхадила адна чуш.
— Дайтонет! — выдохнул он. — Водокан… сперснова… невдверях!
Он вцыпился пальцоми в маю ругу, паследный рас глуххо взкрикнул и омбяк. Жисть ушла из него перекореженава произнашениим тела.
— Он был отличным оперативником, — сказала Хэвишем, когда доктор накрыл его прустоней.
— И что теперь будет с романами о Перкинсе и Ньюхене?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Либо разберут, либо вставят туда новых генератов — не знаю.
— Что такое? — воскликнул, появляясь из ниоткуда, Брэдшоу. — Он…
— Боюсь, да, — ответила Хэвишем.
— Перкинс был одним из лучших, — грустно пробормотал командор. — Острей ничего не сказал перед смертью?
— Ничего связного.
— Хм. Глашатай хочет получить отчет о его гибели как можно скорее. Что скажете?
Он протянул Хэвишем лист бумаги, и она прочла:
— Минотавр сбегает, находит тюремщика, съедает тюремщика, тюремщик умирает. Конь разлагается в процессе схватки. Сотрудник погибает при попытке спасения. Минотавр сбегает.
Она перевернула листок бумаги, но там ничего не было.
— Это все?
— Я не хотел писать скучно, — ответил Брэдшоу, — а Глашатай просил как можно короче. По-моему, Либрис дышит ему в затылок. Расследование гибели агента беллетриции накануне ввода в действие СуперСлова™ поставит Совет жанров на уши.
Мисс Хэвишем передала отчет Брэдшоу.
— Возможно, командор, вам стоит положить этот отчет в долгий ящик.
— Такие вещи то и дело происходят в литературе, — ответил он. — У вас есть хоть какие-то доказательства того, что его гибель не была несчастным случаем?
— Ключа от клетки не было на крючке, — пробормотала я.
— Верно подмечено, — одобрительно кивнула мисс Хэвишем.
— Значит, подстава? — возбужденно прошептал Брэдшоу.
— Очень надеюсь, что нет, — ответила она. — Мы просто отложим выводы на несколько дней — посмотрим, насколько наблюдательность мисс Нонетот поможет нам в расследовании.
— Отлично! — согласился Брэдшоу. — Я посмотрю, что можно сделать.
С этими словами он исчез. Мы остались в коридоре одни. В обе стороны, насколько хватало глаз, тянулись двухъярусные нары с клонами Дэнверс.
— Может, это ничего не значит, мисс Хэвишем, но…
Она приложила палец к губам. В ее глазах, обычно жестких и решительных, промелькнула тревога. До сих пор я думала, что Хэвишем не боится ничего на свете.
Моя наставница взглянула на часы.
— Сходи в булочную в «Крошке Доррит», ладно? Я буду пончики и кофе. Запиши их на мой счет и себе тоже что-нибудь возьми.
— Спасибо. Где встречаемся?
— В «Мельнице на Флоссе», страница двадцать три, через двадцать минут.
— У нас задание?
— Да, — ответила она, глубоко задумавшись. — Какой-то идиот сказал Люси Дин, что с Мэгги на лодке поплывет Стивен, а не Филип. Она может попытаться их остановить. Двадцать минут, только бери пончики не с джемом, а с розовой глазурью, ладно?
Через тридцать две минуты я уже стояла на берегу реки в «Мельнице на Флоссе» вместе с мисс Хэвишем, которая следила за парочкой в лодке. Смуглая женщина с короной иссиня-черных волос возлежала на плаще под солнечным зонтиком, а мужчина лет двадцати пяти на вид осторожно греб по течению. Он был весьма хорош собой, короткие темные волосы стояли щеточкой, как колоски на скошенном поле. Парочка оживленно беседовала. Я передала мисс Хэвишем чашку кофе и пакет с пончиками, и мы стали спускаться по тропинке к реке.
— Это Стивен и Мэгги? — спросила я, показывая на людей в лодке.
— Да, — ответила моя наставница. — Насколько тебе известно, Люси и Стивен того гляди обручатся. Опрометчивое пребывание Стивена в лодке с Мэгги причиняет Люси Дин бесконечные страдания. — Она заглянула в пакет. — Я же просила пончиков с розовой глазурью.
— Они кончились.
— А.
Мы внимательно наблюдали за парочкой в лодке, а я пыталась припомнить, что там на самом деле случилось в «Мельнице на Флоссе».
— Они договариваются о побеге?
— Договариваются, но не сбегут. Стивен идиот, да и Мэгги следовало бы соображать получше. Они думают, что Люси сейчас уехала за покупками в Линдем вместе с отцом и тетей Толливер, но она уже час как улизнула.
Мы еще несколько минут шли по тропе. Похоже, повествование текло своим ходом, и никаких признаков вмешательства Люси не наблюдалось. Голоса Мэгги и Стивена долетали до нас, но разобрать, о чем они говорят, не удавалось.
Мисс Хэвишем откусила кусочек пончика.
— Я тоже заметила отсутствие ключа, — чуть помолчав, сказала она. — Его засунули под верстак. Это убийство… посредством Минотавра.
Она вздрогнула.
— Почему вы ничего не сказали Брэдшоу? — спросила я. — Ведь убийство оперативника беллетриции требует расследования.
Она смерила меня жестким взглядом и снова посмотрела на парочку к лодке.
— Ты что, не понимаешь? «Меч зеновийцев» — это мир, защищенный кодовым словом.
— Куда имеют допуск только агенты беллетриции, — пробормотала я.
— Кто бы ни убил Перкинса и Матиаса, он — один из нас, — продолжала она. — Вот это и пугает меня. Гнилой литкоп.
